Читаем без скачивания Эмигрант - Алла Щедрина

Как раз когда ему принесли заказ, завибрировал кристалл. Колдун зажал его в ладони, недоумевая, что от него может понадобиться Ларсену.

– Ты не во дворце? – раздался в голове голос Кецетина.

Видимо, он попросил кристалл у целителя, чтобы связаться с колдуном.

– В городе, в кафе. Что произошло?

– Ничего. Когда вернешься, зайди ко мне.

Жорот, отпустив кристалл, поморщился. Тему, занимающую сейчас Кецетина, можно было назвать, не напрягаясь. А у него не было ни малейшего желания вмешиваться в конфликт этой пары. Ни на чьей стороне. Поскольку правых в этой ситуации не было.

Если судить со стороны личных предпочтений, то с Кецетином он, безусловно, был гораздо ближе. Но с Лоттой колдуна связывал магический контракт, и не подчиняться ей он не мог. Да и к Жороту королева относилась всегда с уважением, а в последнее время даже заботой. Безусловно, причиной этому были не только личные симпатии – если таковые вообще имелись – но и какие‑то свои цели. Само собой, от аристократки, принадлежащей к царствующему дому, чего‑то иного ждать было, по меньшей мере, наивно. Тем не менее, даже включая кого‑либо в сферу своих интересов, власть предержащие редко относились к нему с подобной предупредительностью. Максимум, на служащих – и магов в том числе – смотрели как на полезные, но неодушевленные придатки, выполняющие определенные функции. Колдун уже не раз сталкивался с подобным и поэтому не мог не ценить отношение Лотты. Кстати, таким же уважительно‑внимательным образом королева обращалась почти со всеми окружающими. В свете этого тем более странным смотрелся конфликт этих двоих… Чем же Кецетин ей так насолил?

В прошлый раз Жорот вынужден был – кстати, в рамках того же контракта, который отдельным пунктом включал всяческое ограждение нанимателя от глупостей – указать Лотте на нецелесообразность увольнения Старшего, граничащую с самоубийством. Сейчас, когда Черный был мертв, этот аргумент не был актуален.

Колдун помрачнел еще больше. Увольнение Кецетина было слишком вероятным, приходилось это признать. Но тут он ничего поделать просто не мог.

Маг был у себя в пристройке. Только на этот раз ни над чем ни работал, ничего не читал, сидел, мрачно уставившись в одну точку.

Жорот, поздоровавшись, устроился рядом.

– Ты в курсе, что послезавтра уезжаешь? – поинтересовался маг, все так же глядя куда‑то мимо.

– Куда?

– Не «куда», а «с кем». Завтра намечается публичная казнь мятежника, послезавтра Лотта наметила поездку по своим землям.

Жорот нахмурился:

– Подожди. Хочешь сказать, молодого графа казнят?

Кецетин перевел взгляд на Жорота. Глаза мага были усталые, выражение лица мрачное. Он издевательски отозвался:

– Нет, погрозят пальчиком и отпустят.

– И Медведь это знал, когда отдавал его Лотте?

– А ты как думаешь? И сам Варос тоже знал. Мальчишка не ребенок и не слабоумный и прекрасно представлял последствия, пытаясь захватить трон. Он сам выбрал свою судьбу. А Медведь, передав его Лотте, подтверждает свою лояльность. Иначе под удар станет вся семья, и не только герцога, но и семья его жены и жены Хогарда. Тебе не кажется, что это несколько неравноценный обмен за жизнь молодого идиота?

Теперь насчет путешествия. Это традиция – ежегодный весенний визит к своему вассалу‑герцогу с посещением всех более‑менее знатных аристократических семейств по дороге. В этом году поездка начинается раньше, чем обычно, почти на месяц. Из магов едете ты и Ларсен. Целесина остается присматривать за Нэшем, вместе с охраной и щитовиками.

– Странный расклад, – пробормотал колдун. – Брать в свиту мужчин и оставлять женщин.

– Ее заумное величество параноидально настроена по отношению ко всем магическим орденам, – отозвался Кецетин. – А, сам понимаешь, охрана от Матери и Сообщества одновременно являются их ушами при дворе. Сейчас жесткая необходимость в них отпала, вот она и делает первые шаги к их удалению.

Жорот покачал головой. Лотта, наверное, к нему и Целесине так доверительно относилась именно потому, что они не представляли ни один магический орден. Ну, ей видней…

– А почему мне ничего не сказали? – поинтересовался Жорот.

– Скорее всего, Лотта приняла решение, пока тебя не было. Я узнал через Сауру… В общем, когда ты вернешься, я уже уеду. И не смотри на меня так, – раздраженно фыркнул маг. – Я не собираюсь цапаться с этой сукой из‑за каждой мелочи. И я не вещь, чтобы передавать меня, куда ей вздумается!

– Успокойся, пожалуйста… А чем тебе не нравится двор герцога? Медведь же младший брат мужа Лотты? Практически та же семья, ты его тоже с детства знаешь, так в чем проблема?

– Ни в чем, – буркнул Кецетин. – А в ком. Я не позволю относиться ко мне как к второсортному недоумку! И кому! – не договорив, маг опять пренебрежительно фыркнул.

Колдун задумчиво смотрел на мага. Уязвленное самолюбие, к тому же, Кецетина раздражало то, что его поставила в столь дурацкое положение короткоживущая. Отношение – свысока – к обычным людям было «болезнью» очень многих магов. (Надо сказать, в Клане люди частенько платили магам той же монетой, но сейчас это к делу не относилось). И Кецетин, похоже, не был исключением. Тем тяжелее он воспринял свое поражение. Нет, с такими настроениями о примирении, даже в перспективе, речь явно шла.

– Может, ты и прав.

Маг вновь раздраженно что‑то пробормотал, наскоро пообещал, что оставит кристаллы с информацией. Чуть ли не час рассказывал Жороту то, о чем, по его мнению, тот должен был иметь представление в первую очередь, а затем выпроводил колдуна, сообщив, что до отъезда, если Жорот чем заинтересуется, он в его распоряжении. Но сейчас хочет остаться один.

Идя по коридорам, колдун сообразил, что выспаться ему опять не светит. Если послезавтра он уезжает, то до этого времени, как минимум, надо сделать Лотте новые амулеты и поставить сеть. Сетью он займется завтра – на казни ему присутствовать придется, но второй половины дня должно хватить. Значит, амулеты. Он направился к покоям королевы, застав Лотту – кто бы сомневался – вновь в компании Целесины. Дамы то ли ужинали, то ли сплетничали, то ли успешно совмещали и то и другое.

– Добрый вечер, ваше величество.

Королева приветливо кивнула, жестом предлагая сесть.

– Послезавтра вы запланировали отъезд, не так ли?

– Да. Вы и Ларсен будете меня сопровождать.

– Тогда, пожалуйста, дайте мне заготовки для новых амулетов. Я постараюсь сделать их к завтрашнему утру. А пока возьмите эти, – он достал из пространственного кармана две металлические полоски и протянул Лотте. – Прошу прощения, что сразу не отдал. Совсем из головы вылетело.

– И что с ними делать? – поинтересовалась королева, вертя в руках гибкие полоски, составленные из металлических пластинок.

– Давайте покажу, – Целесина обвернула полоски вокруг запястья Лотты на манер свободных браслетов.

– Я понимаю, что они не подходят вам по внешнему виду, – заметил колдун. – Но это только пока я не сделаю новые. Так что с заготовками?

Получив украшения, Жорот ушел к себе.

Как и предполагалось, провозился он с амулетами до самого утра. Когда он уже почти заканчивал, в дверь постучали.

– Войдите!

В комнату бочком протиснулся какой‑то мальчишка. Судя по тому, что его лицо было смутно знакомым, один из пажей. На этом самом лице сейчас был написан с трудом сдерживаемый страх. В руках мальчишка держал поднос, на котором стояло два блюда, накрытые крышками, и графин.

– Я слушаю.

– Ее величество распорядилась приготовить вам завтрак и напомнить, что в десять она вас ждет в кабинете.

Говоря это, мальчик умело сервировал стол.

Колдун хмыкнул про себя. Очередное проявление заботы. Причем, если бы не досадный случай с Ларсеном, он был уверен, заявился бы целитель. Ну, жалеть об этом смысла нет. А мальчишка, раз уж его прислали, пусть немного поработает.

– Кофе варить умеешь?

– Да, – все тот же страх на лице, но руки движутся уверенно и ловко. Пожалуй, предлагать ему совместный завтрак – что для Жорота было естественным и логичным – только нарываться на очередную истерику…

– Займись, пожалуйста. Все, что надо – в левом крайнем навесном шкафу. Закончишь, можешь идти, – чтоб мальчик хоть имел представление, когда его пытка – прислуживать ужасному колдуну – прекратится.

Жорот вновь склонился над амулетом – оставалось совсем немного. И поэтому он не сразу поднял голову, когда услышал, что дверь вновь открылась и кто‑то вошел. Подождут… Наконец потянулся, откладывая готовую вещицу, окинул взглядом комнату, выясняя, кто же еще заявился. И удивленно вздрогнул – вот уж Ларсена он ожидал увидеть в последнюю очередь.

Мальчика уже не было, зато на столе, плюс к бутербродам и каким‑то салатам, стояли две дымящиеся чашки с кофе.

– Добрый день! – жизнерадостно приветствовал его парень.