Читаем без скачивания Дата Туташхиа - Чабуа Амирэджиби

Но как бы я ни относился к этому документу, я понимал, что Арзнев Мускиа ни за что от него не откажется, он не похож на человека, который согласится платить за свои прихоти чужими деньгами. Я долго колебался. И в конце концов решил составить этот документ, первый экземпляр отдать Мускиа, а вторым не пользоваться никогда и после завершения всех дел вернуть ему обратно деньги.

Я принял ожидавших меня клиентов, часа через два отпустил их, как мне казалось, примиренными и успокоенными и принялся за составление документа.

Как мы и условились, Арзнев Мускиа явился на другой день в назначенный час, вошел ко мне, улыбаясь, словно был смущен своим вчерашним предложением. Одет он был по-европейски, ладно и изящно.

Арзнев Мускиа внимательно прочел бумагу, которую я ему подал, и кивнул головой в знак согласия.

— Здесь оставлено место для обозначения суммы. Сколько денег я должен внести? — спросил он.

— Я не взял бы с вас и рубля, — засмеялся я, — но вижу, не удастся вас уговорить. Пусть будет столько, сколько вы считаете нужным.

— Двадцати тысяч хватит? У меня с собой всего тридцать. Десять я оставлю себе на всякий случай.

— Что вы изволили сказать? — воскликнул я.

В то время за двадцать тысяч можно было купить прекрасное имение.

— Я хочу, князь, чтобы мы были свободны в деньгах, — ответил он.

«Хорошо еще, что этот наивный человек попал ко мне, а то бог знает, что осталось бы от его состояния», — подумал я.

— Нет, господин Арзнев, я возьму с вас три тысячи, не больше. Если этого не хватит, можно будет добавить еще.

— Дешев, оказывается, мой товар, — тихо произнес Мускиа, доставая из внутреннего кармана деньги.

Я заполнил место, оставленное для суммы. Мускиа подписал бумагу и спрятал ее у себя. У него оказался красивый четкий почерк, но чересчур нервный, лишенный покоя.

— Ну, что ж, господин Арзнев, отныне наш контракт входит в силу! — торжественно объявил я и позвонил.

Секретарь принес шампанское и фисташки. Пробка ударила в потолок.

— Пожелаем успеха друг другу, каждому отдельно и нам обоим вместе! — сказал Мускиа, чокаясь со мною.

Секретарь передал ему приходную кассовую квитанцию.

— Как у вас с европейской одеждой? — спросил я, переходя к делу.

— Когда я приехал сюда, то сшил у Паперно четыре костюма, — сказал Мускиа. — Если этого мало или портной не годится, я сошью еще. Но когда какой надевать, должны мне подсказывать вы.

— Конечно… Но портной хороший и костюмов достаточно. А где вы остановились, господин Арзнев?

— В гостинице Ветцеля. Первый этаж, четвертый номер.

— Да, знаю… В этом номере месяц тому назад жил месье Дорнье — французский богач и нефтепромышленник. Удобный номер, ничего не скажешь… С чего же мы начнем, Арзнев-батоно?

— Это вам решать, Ираклий-батоно, — улыбнулся Мускиа. — Видите, я с самого начала подчиняюсь вам, и так будет всегда.

Мы провели вместе всего недели две, после чего он исчез.

Но он прошел через мою душу, и след от него — как борозда. Этот человек был рожден для того, чтобы порабощать, покорять людей, которых встречал на своем пути. Странно, но до сих пор живо во мне то давнее чувство — смесь острого, смутного, так и неудовлетворенного любопытства, жгучего интереса, которые он вызвал в первый день нашего знакомства.

А сейчас я, — вы видите, — глубокий старик, хотя всевышний не лишил меня памяти… Да, я помню все, но не стану рассказывать вам об этом. Потому что у меня есть тетради… Вот, откройте тот ящик… Да, этот… Там тетради разного цвета, старые тетради, тонкие… Да-да! Благодарю пас, молодой человек! Эти тетради лучше меня помнят то, что было когда-то. Конечно, я писал не для того, чтобы печатать… Нет. Я писал для себя, и мне доставляло радость вспоминать то время и того человека, наверно, потому, что я вспоминал свою молодость, а молодость всегда приятно нспомнить… Садитесь и читайте. Если нужно, перепишите… А я? Э-эх! Старость — не радость, так, во всяком случае, принято говорить.

БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ

Итак, наш договор вступил в силу, и мне надо было придумать программу развлечений для Арзнева Мускиа. Сам он сидел передо мной в кресле и ждал моих слов. По правде сказать, для меня это не составило бы труда, но мешала неестественность наших отношений. Согласитесь, все-таки это странное дело. Ведь Арзнев Мускиа заказчик, покупатель, и если он тратит деньги, то должен тратить их с пользой, должен быть доволен результатом, доволен своим поверенным в делах, новыми встречами и новыми впечатлениями. Это с одной стороны… А с другой…

Секретарь открыл дверь и, пройдя мимо Арзнева Мускиа, положил мне на стол визитную карточку. Я был так погружен в свои мысли, что сначала ее не заметил.

…Да, с другой стороны… С другой стороны, — и я это понимал, — этот человек притягивал меня, как магнит, мне хотелось стать его другом, просто другом, погружаясь вместе с ним и в развлечения и в приключения, и я не знал, чего он ждет от меня, каких ищет особых ощущений и сможет ли получить их в моем обществе. И значит, как клиент, он может в конце концов остаться недовольным мною.

— Ираклий-батоно, — Арзнев Мускиа будто подслушал мои мысли, — не надо ломать себе голову. Скажите, куда вы собираетесь идти вечером? Я тоже пойду туда, если, конечно, вы не будете против. Мне будет приятнее, если все пойдет само собой, специально не надо ничего придумывать.

— Вот и хорошо, — с облегчением вздохнул я. — Я об этом как раз и думал, и я согласен с тобой… Видишь? Я говорю тебе — ты. Мы ведь близкие друзья, не так ли?

— Так, так, — смеясь, подтвердил Мускиа. — А теперь я пойду. Ты ведь занят… Только надо условиться — когда мы встретимся?

Пока он говорил, я машинально взглянул на визитную карточку. Странное дело… Не подозревал, что у женщин могут быть визитные карточки, никогда их не видел. И эта фамилия — откуда я ее знаю… Я вертел перед собой эту карточку, не отвечая на вопрос гостя.

— Подожди, Арзнев, не уходи, — сказал я.

И вызвал секретаря.

— Какого возраста эта дама, ну, приблизительно, конечно?

— Я знаю, что ей лет тридцать пять, но выглядит моложе.

— Можешь идти. Я тебя позову.

Уходя, он унес бутылку от шампанского и бокалы.

У меня на полке стояла конторская книга — список клиентов, не только бывших клиентов, но и, возможно, будущих. Тут были разные сведения: адреса, движимое и не движимое имущество, сфера деятельности, капитал… Я раскрыл эту книгу на именах — Ширер, Тавкелишвили, Нано Парнаозовна Ширер-Тавкелишвили.

Не потому, что я забыл ее имя, нет, просто, чтобы проверить свою память. Ведь Нано Тавкелишвили я знал еще в детстве. А в прошлом году я получил от нее приглашение, но почему-то не пошел и послал извинение.

Я протянул визитную карточку Арзневу Мускиа.

— Посмотри.

Он взял ее в руки и прочитал вслух то, что было написано.

Я удивился, что человек, живший в Турции, так свободно читает по-русски. Я и раньше заметил, что грузинский акцент в его русской речи чувствовался меньше, чем в моей.

— Где ты научился так хорошо говорить по-русски?

— Учили в детстве. А потом я долго был на Кубани и там говорил по-русски. И русские книги читаю иногда, хотя в гимназии мне не пришлось учиться.

Я был смущен: Арзнев Мускиа производил впечатление образованного, воспитанного на аристократический лад человека. Правда, два дня слишком короткий срок, но первое впечатление не бывает обманчивым.

— Кто эта женщина? — спросил он.

— Как тебе сказать… В детстве наши семьи были близки. Мы с ней ровесники, часто играли вместе. Окончив гимназию, она убежала из дому, вышла, вероятно, замуж за этого Ширера. Об этом Ширере я узнал только несколько лет назад. Не знаю — может быть, сначала она ушла с другим, а потом встретилась с ним? В общем, вернулась в Тифлис она с ним. Ширер иностранец, владеющий достаточно крупным капиталом. Тогда ему было года тридцать два, тридцать три. Он повез эту девочку в Европу, дал ей высшее образование, кажется, она окончила Женевский университет. Они жили за границей, и в Тифлисе о них долго ничего не было слышно. Вернулись они четыре года назад. Ширер купил большие леса в окрестностях Закатала, Кахи и Кобахчо. Все орех и дуб. Забыл сказать, что Ширер лесопромышленник. В Закатала они выстроили дом. Здесь, в Сололаки, купили у армянина другой дом. Оба прекрасно обставили. Детей у них нет. Эта женщина шесть месяцев в году живет в Тифлисе. Остальное время проводит в Закатала и в путешествиях. Да… Теперь, круг… — я заглянул в книгу, — она вращается в узком кругу, избегает знатных семей, а купчишек к себе на пушечный выстрел не подпускает. Хорошо… что мы еще знаем об этой даме?! У нее два лакея, два дворника, две горничные, один повар… Повар по имени Катран! Ее муж редко приезжает в Тифлис. Видно, она одна в таком большом доме?! Их дела ведет юридическая контора Шахпарунова… Тем более странно, что она пожаловала ко мне!