Читаем без скачивания Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - Коллектив авторов

Наконец: «Цепь вперед!» и «В атаку, ура!» Сбив красных с их позиций, батальон встретил сопротивление в самой станице, но быстро преодолел его с поддержкой подскакавшей чуть ли не в его ряды 4-й батареей полковника Третьякова. Уже в сумерках он вышел на юго-западную окраину станицы и далее к железной дороге, где и произошло у него и корниловцев последнее столкновение с бронепоездом и пехотой красных.

* * *

Ночь. Офицерский полк с 1-й батареей на станции. В охранении 4-я рота. Вся остальная армия – в станице.

Настроение у всех крайне возбужденное длительным и тяжелым боем; усталость и сон валили с ног. Чины полка и батареи быстро разобрали два больших котла с готовым борщом, оставленные красными на железнодорожных платформах, и уснули крепким сном.

Но не было отдыха медицинскому персоналу. Ему нужно было собирать на поле раненых и убитых, свозить их в станицу, оказывать помощь одним, похоронить других. Нужно было озаботиться о нахождении новых подвод для массы раненых.

Потери в частях армии были весьма большие.

Офицерский полк потерял до 130 человек при 30 убитых.

Техническая рота – 20 человек при 7 убитых.

Юнкерский батальон – до 50 человек при 8 убитых.

1-я батарея потеряла 1 убитым и нескольких раненными.

Большие потери были и в других частях. За два боя у Выселок и Кореновской походный лазарет армии увеличился почти на 200 подвод. При уменьшившейся численности армии увеличение обоза крайне тяжело и стеснительно. Это понимали все.

На участке у железной дороги, где вначале наступали корниловцы, а затем марковцы, как стали называть подчиненных генералу Маркову чинов Офицерского полка, лежал тяжело раненный в обе ноги капитан Корниловского полка, чудом не добитый красными. Он окликнул пробегавшего марковца:

– Есть у вас револьвер? – спросил он.

– Зачем? Красные отступают. Мы на той стороне. Я сейчас пришлю за вами сестру.

– Я не хочу отягчать своим полутрупом и без того тяжелое положение армии. Дайте револьвер! – просто ответил капитан.

После некоторого колебания марковец дал ему револьвер и пошел дальше. Сзади раздался выстрел…

5 марта. Сон всех был долгим и крепким. Его не прерывала даже временами возникавшая оживленная перестрелка в охранении. Просыпались в бодром настроении.

Стали выясняться некоторые подробности минувшего боя. Оказалось, что силы красных, защищавших станицы, исчислялись не менее чем в 10 000 человек, т. е. раза в четыре превышали боевую силу Добровольческой армии. Кроме того, качественно вся эта масса была на большой высоте, хорошо руководима, упорна и даже активна. Бронепоезд дрался отлично. Среди красных было много матросов. Упорство противника стоило ему огромных потерь. Он побежден, но не разбит, как был разбит под Лежанкой или Выселками. Он отошел, сохранив порядок, и отошел он на каких-нибудь четыре-пять верст.

Захваченные у противника трофеи были значительны и ценны: необходимые для армии медикаменты, а, главное, артиллерийские снаряды – до 600 шт. Они оказались в вагонах, оторванных от эшелона попаданием снаряда. Ночью эти снаряды были разобраны батареями. Взято много пулеметов. Патронов приобретено столько, что составлен их запас.

В Офицерском полку теперь определенно говорили о продолжении наступления на Екатеринодар. В успехе была полная уверенность. Ее не поколебала даже услышанная и вызвавшая некоторое беспокойство новость: Кубанский отряд оставил г. Екатеринодар и ушел на юг за Кубань. Уверенность подкреплялась усилением армий пешей и конной сотнями кубанцев станицы Брюховецкой и надеждой еще пополниться казаками станицы Кореневской.

Но предположения и стремления марковцев не осуществились. Генерал Корнилов, основываясь на докладах о состоянии частей их командиров, в том числе и генерала Маркова, решил иначе: цель – не Екатеринодар, а соединение с Кубанским отрядом, а посему и армии идти за Кубань, куда ушел Кубанский отряд. Кроме того, считалось, что за р. Кубань армия выйдет из окружения большими силами красных, сбережет свои силы и даже отдохнет.

О решении генерала Корнилова догадались лишь, когда армия выступила в южном направлении.

Вечером вся армия стягивалась из станицы к станции и затем, имея в авангарде Корниловский полк, Чехословацкий и Юнкерский батальоны, двинулась на юг. Офицерский полк, его 1-я, 2-я и 3-я роты и Техническая рота с 1-й батареей шли в голове «главных сил», как в шутку стали называть огромную колонну на колесах – походный лазарет и обоз.

К 21 часу 4-я рота Офицерского полка снялась из охранения перед станицей и пошла вместе с Партизанским полком в арьергарде. Армия шла на станицу Усть-Лабинскую.

Бой у станицы Усть-Лабинской

6 марта. Армия шла спокойно всю ночь, и только утром завязался бой у арьергарда с преследующим ее противником. Утро принесло неприятность: погода изменилась к худшему, подул холодный ветер, небо покрылось тучами, стал накрапывать мелкий дождь.

К полудню армия, пройдя свыше 30 верст, приблизилась к станице Усть-Лабинской, оказавшейся также занятой большими силами красных и уже подготовившимися встретить ее. Перед станцией железной дороги и перед станицей красные сидели в окопах. Авангард должен был сбить противника, захватить переправу через р. Кубань и обеспечить переход армии за р. Кубань как в сторону ст. Кавказской, так и г. Екатеринодара. Последняя часть задачи была дана Юнкерскому батальону. Около 14 час. началось наступление авангарда. Офицерский полк и за ним «главные силы» остановились. Генерала Маркова нет с полком. Полковник Тимановский покуривает свою трубку и спокойно посматривает вперед, но из-за серой погоды не видит, как там «идут дела».

Но вот подскакал генерал Марков.

– Первая рота – за мной! – сказал он и, свернув с дороги, повел ее куда-то вправо. Пройдя некоторое расстояние, рота остановилась. Бой шел близко, т. к. пули то и дело посвистывали над колонной роты. Скоро огонь противника усилился. Наконец, исчезнувший было генерал Марков повел в колонне же роту дальше, навстречу летящим пулям, и подвел ее к высокой скирде, на которой сидел генерал Корнилов, наблюдавший за боем впереди.

– Сергей Леонидович, пошлите офицерскую роту туда, – громко сказал генерал Корнилов, указав направление.

Тут же рота развернулась и цепями пошла вперед. Ей стало видно железнодорожное полотно, насыпь, бегущие от полотна навстречу какие-то жидкие цепи, а на полотне все густеющая цепь, стреляющая по бегущим. Когда отступавшие, а это был Юнкерский батальон, поравнялись с офицерской ротой, они повернули назад и с нею пошли вперед. Красные же в это время, не задерживаясь на насыпи, продолжали наступление. Противники шли на сближение без стрельбы. Уже только около 200 шагов разделяло их.

Вдруг красные, как бы