Читаем без скачивания Медовый месяц с чужой женой (СИ) - Билык Диана

— К празднованию чего? — зло прошипела я, но девушка испуганно вздрогнула, поставила коробки и сбежала.

Я решительно поднялась и оскалилась. Растрепав коробки, вывалила содержимое прямо на пол. К Максу я присоединюсь чуть позже. Но сначала… Одеваясь в дорогущее платье, я молча глотала слёзы.

Я тебе устрою «праздник»… муженёк!

Глава 71. Поля

Я была будто ствол выжженного изнутри молнией дерева. По какой-то загадочной причине я ходила, дышала, смотрела, но не жила. Я умерла там, в Японии, когда ради моего спасения погиб мужчина со взглядом сироты, когда из-за меня умерла маленькая девушка с искалеченной судьбой… Когда моё сердце взорвалось вместе с машиной, в которой сидел Макс.

Да, я мертва! У меня даже ничего не болит, нечему болеть. От меня осталась лишь ярость: холодная, не знающая ни пощады, ни сожалений. Я уже мертва, о чём жалеть? И сейчас, одетая, как принцесса, в роскошном дизайнерском платье, в туфлях стоимостью с автомобиль, в сверкающих украшениях, на цену которых можно накормить сирот всей страны, я медленно спускалась по лестнице. Улыбалась мужчинам, которые столбенели от одного взгляда меня, кивала женщинам, которым не терпелось выцарапать мне глаза… или своим спутникам, которые ломали шеи, чтобы рассмотреть меня получше. Я никогда не считала себя красавицей, но сейчас ощущала себя ангелом. С опалёнными крыльями и дырой в груди. Потому что меня нет в живых, мысленно и сердцем я уже там, с Максом.

Но пока я служу карающим ангелом. И мне не нужен меч для мести. Я сделаю всё сама. И мне не страшно, мой страх тоже умер в миг, когда я увидела столб пламени в том месте, где в последний раз в этой жизни видела Макса. Его стальной взгляд, его отмеченные печалью губы, гневные морщинки на переносице.

Я спустилась в заполненный игроками зал и, сопровождаемая взглядами, направилась к бару. Заметила Виктора ещё с лестницы, и знала, что он видел меня. И его горящий взор мне рассказал больше, чем смог бы он сам. Сын чудовища празднует!

Я не знаю, зачем он вытащил меня, почему не убил там же, на месте. И не интересно. Я лишь желаю знать, так ли легко убить человека, как это показывают в фильмах? Так ли просто задуть свечу жизни, как пишут в книгах? Успею ли я это сделать прежде, чем получу пулю от одного из охранников? Это всё, что меня занимало в этот момент.

— Привет, — улыбнулся мне Виктор.

Когда-то, ещё когда я была жива, его белозубая улыбка трогала моё сердце… Сердце, которое он недавно вырвал из моей груди. Раньше мне казалось, Дорогов улыбается искренне. Как же я ошибалась на его счёт. Но теперь это не важно, сомнения и сожаления тоже исчезли.

— Привет, — улыбнулась я в ответ.

И неважно, что делаю и что говорю. Я всего лишь кукла, у которой не осталось ничего, кроме последней цели — жизнь за жизнь.

Посмотрела на стойку бара, коснулась кончиками пальцев тяжёлой четырёхгранной бутылки виски и, подняв её, наклонила над пустым стаканом.

— Позволь тебя обслужить.

— Пелагея, — ещё шире улыбнулся Виктор. — Я мечтал об этом все эти дни. Всё думал, когда же ты обслужишь меня.

Он схватил наполненный стакан и залпом выпил его. Улыбаясь, я замахнулась и, наслаждаясь изумлением во взгляде Виктора, из всех сил обрушила на его голову полупустую бутыль. Наступила тишина, нарушаемая лишь звоном осколков. По лицу Дорогова стекали струйки смешанного с кровью виски, а сам он хватал ртом воздух: то ли от боли, то ли от шока.

«Муж» покачнулся, но устоял. Я сжала челюсти: ну вот. А в кино это так просто. В моей руке было зажато ощерившееся острым стеклом горлышко бутылки, и я встрепенулась от новой идеи. Но лишь сделала шаг и замахнулась, чтобы проткнуть Виктора, как меня скрутили охранники и выдрали из руки остатки бутылки.

— Сука! — заорал на весь зал Дорогов и, замахнувшись, ударил меня по лицу.

В голове зазвенело, перед глазами заплясали круги. Хорошо, что нет боли… а даже если есть, она лишь крошка от той, что я испытала, осознав, что осталась одна. После смерти Макса даже крушение всего мира оставит меня равнодушной. Превозмогая тошноту, я выпрямилась и рассмеялась в лицо мужа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я всё равно убью тебя, чудовище. Я не отступлю.

На губах ощущался привкус крови, выкрученные охранниками руки ныли, но мне было всё равно. Я пыталась придумать, что ещё могу сделать, чтобы достать Виктора. Смотрела на него диким зверем, а «муж» мрачнел на глазах. Выхватил полотенце у бармена и прижал к ране на голове, заорал:

— Все вон! Казино закрыто!

Работники казино поспешно повели посетителей к выходам, но Виктор с каждом минутой промедления раздражался всё сильнее:

— Вон, я сказал! А не то велю охране стрелять! И по херу, в кого — старика или женщину. Кто не уберётся немедленно, сдохнет!

Люди в панике побежали, давя друг друга. Виктор посмотрел на меня в упор и, оценив окровавленное в руках полотенце, жёстко рассмеялся:

— Это всё из-за него, да? Что, понравилось трахаться с Честенером, жёнушка?

— Ты чудовище, Виктор, — бесстрастно произнесла я. — И я тебя убью.

— Дура! — взвизгнул Виктор. — Ты ничего не понимаешь!

— Что не понимаю? — равнодушно уточнила я. — То, что ты притащил меня в Вегас, как наживку? То, что ты бросил меня в постель к другому, чтобы заинтересовать своего отца? Что играл судьбами людей и их болью, чтобы убить собственного отца и завладеть его империей? — я перешла на крик: — Что из этого я не понимаю, Виктор?! Скажи мне!

Он сел на высокий стул, и всё ещё прижимая полотенце к голове, кивнул бармену. Мужчина в строгом костюме тут же подал Дорогову новую бутылку. Виктор отпил прямо из горлышка и наградил меня саркастичным взглядом:

— Ты всегда была умной, Пелагея. И невинной… Это мне в тебе и понравилось. И я был уверен, что понравится и отцу. И не ошибся. Кстати, как он тебе? Хорошо ебётся?

— Твой отец не тронул меня, — безразлично ответила я, размышляя, как мне выкрутиться из хватки охранника.

Убить чудовище не так просто, но я не сдамся. Хотя бы выдавлю ему безумные глаза! Чтобы не мог смотреть на мир, на который больше не смотрит Макс.

— Ты врёшь, — ухмыльнулся Виктор и снова сделал глоток. — Он ни за что бы не упустил такую дырочку! Мне ли не знать… — Он приблизился, сверкая безумным взглядом: — Он трахал их всех при мне с самого раннего моего детства! Рассуждал и показывал… Куда ебать и как, я узнал раньше, чем алфавит! И я тебе покажу всё, чему он меня научил. Ты станешь, как моя мать…

В груди кольнуло, словно я начала оживать, но это не было сочувствием. Словно из невидимой раны вытекла последняя кровь. Я лишь прошипела:

— Ты безумец, как и твой отец.

Виктор вдруг обнял меня, принялся гладить, целовать.

— Мы заживём счастливо, Поля. Только ты и я. Обещаю, никаких шлюх… Я буду удовлетворять тебя лучше Честенера, клянусь! Всё, что захочешь! Может бить меня, можешь… Хочешь Келла? Тебе же понравился Келл? Я подарю тебе его! Он сказал, что ты секси… Всё равно хотел убить, он слишком много знает…

Я сглотнула, глядя в искажённое лицо Виктора. Что творится в голове этого человека? Повернула голову и отыскала взглядом рыжего охранника Макса. Предатель? Проговорила сухо:

— Он мне не нравится.

Виктор отпустил меня и, выхватив пистолет из кобуры охранника, вскинул руку. Раздался выстрел, и Келл, неловко дёрнувшись, завалился на бок. Я похолодела, но не отвела взгляда от его стекленеющих глаз. С усмешкой проговорила:

— Ты всё же спас одну женщину, Виктор. Его несчастную невесту, которая и не подозревала ни о чём… Как я когда-то.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Невесту? — заливисто расхохотался Виктор. — Какую из десятка шлюх ты имеешь в виду под этим словом? Келл выбирал лучших цыпочек, а я платил, чтобы гадёныш следил за Честенером и сообщал мне обо всех его планах.

— Змея, — выплюнула я. — Жаль, что он так быстро сдох. Макс доверял этой швали…

Дорогов рванулся ко мне и прижал пистолет мне между ног.