Читаем без скачивания Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах (сборник) - Агата Кристи

К леди Мэри и мистеру Саттерсуэйту подошел преподобный Стивен Баббингтон, приходской священник Лумаута, – пожилой человек лет шестидесяти с лишним, с выцветшими голубыми глазами и мягкими, обезоруживающими манерами.

– Мы счастливы, что сэр Чарльз живет среди нас, – сказал он, обращаясь к мистеру Саттерсуэйту. – Его доброта и щедрость не знают границ. Как приятно иметь такого соседа! Леди Мэри согласится со мной, я уверен.

Леди Мэри улыбнулась.

– Он мне очень нравится. Успех не испортил его. – Ее улыбка стала шире. – Во многих отношениях он все еще остается ребенком.

В этот момент к ним приблизилась горничная с подносом, на котором стояли бокалы с коктейлями. Мистер Саттерсуэйт отметил про себя, насколько силен в женщинах материнский инстинкт. Будучи представителем викторианского поколения, он относился к этому с одобрением.

– Ты можешь выпить коктейль, мама, – сказала Эгг, салютуя им бокалом в руке. – Но только один.

– Спасибо, дорогая, – кротко отозвалась леди Мэри.

– Надеюсь, – сказал мистер Баббингтон, – моя жена тоже разрешит мне выпить один коктейль.

Он добродушно рассмеялся.

Мистер Саттерсуэйт бросил взгляд на миссис Баббингтон. Та с самым серьезным видом обсуждала с сэром Чарльзом тему навоза.

У нее красивые глаза, подумал он.

Крупная, неаккуратного вида, миссис Баббингтон была полна энергии и, похоже, лишена мелочной расчетливости. Чудесная женщина, как сказал Чарльз Картрайт.

– Скажите, кто та женщина в зеленом, с которой вы разговаривали, когда мы вошли? – спросила леди Мэри, наклонившись вперед.

– Энтони Астор, драматург.

– Что? Эта анемичная молодая женщина?.. О! – Она осеклась. – Как это ужасно с моей стороны, говорить такое… Но это удивительно. Она не похожа… Я хочу сказать, она выглядит как гувернантка.

Это определение было настолько точным, что мистер Саттерсуэйт рассмеялся. Мистер Баббингтон смотрел в глубь комнаты, щуря свои добрые подслеповатые глаза. Он отхлебнул глоток из бокала и закашлялся. Явно не привык пить коктейли, подумал мистер Саттерсуэйт. Наверное, для него они – воплощение современности, и поэтому он их не любит.

Слегка скривившись, мистер Баббингтон сделал еще один глоток и произнес:

– Это вон та леди? О боже…

Он поднес руку к горлу.

Послышался голос Эгг Литтон-Гор:

– Оливер, вы лживый Шейлок…

Ну, конечно, подумал мистер Саттерсуэйт, не иностранец, а еврей! Какая они замечательная пара! Оба молодые, симпатичные… и ссорятся… Это хороший знак…

Раздавшийся сбоку шум прервал поток его мыслей. Повернувшись, он увидел, что мистер Баббингтон, поднявшийся на ноги, стоит покачиваясь из стороны в сторону. Его лицо исказила гримаса боли. Леди Мэри встала со стула и протянула в его сторону руку.

– Смотрите, – воскликнула Эгг, – мистеру Баббингтону плохо!

Сэр Бартоломью Стрейндж быстро подбежал к начавшему оседать вниз священнику, подхватил его под руки и оттащил к стоявшему у стены дивану. Гости повскакали с мест и сгрудились возле них в стремлении оказать помощь, но все было тщетно…

Спустя две минуты Стрейндж выпрямился и обреченно покачал головой.

– Мне очень жаль. Он мертв.

Глава 3

Сэр Чарльз размышляет

Из-за двери показалась голова сэра Чарльза.

– Саттерсуэйт, зайдите, пожалуйста, на минутку.

С момента трагедии прошло полтора часа. Суматоха постепенно улеглась. Леди Мэри проводила рыдавшую миссис Баббингтон домой. Мисс Милрэй вызвала по телефону местного врача, взявшего на себя заботы о покойном, а затем подала простой ужин, после которого гости, по всеобщему согласию, разошлись по своим комнатам. Мистер Саттерсуэйт проходил мимо двери Корабельной комнаты, где наступила смерть мистера Баббингтона, как вдруг она открылась, и его окликнул сэр Чарльз.

Когда мистер Саттерсуэйт вошел в комнату, по его телу пробежала легкая дрожь. Он пребывал уже в том возрасте, когда вид смерти отнюдь не доставляет радости. Ибо, возможно, в недалеком будущем и его ожидает подобная участь… Но к чему думать об этом? Еще лет на двадцать меня хватит, успокоил он себя.

В Корабельной комнате находился также Бартоломью Стрейндж. Увидев мистера Саттерсуэйта, он удовлетворенно кивнул.

– Очень хорошо. Саттерсуэйт – это тот, кто нам нужен. Он знает жизнь.

Слегка удивившись, мистер Саттерсуэйт сел в кресло рядом с доктором. Сэр Чарльз нервно мерил шагами комнату и уже не очень походил на бравого моряка.

– Чарльзу не нравится все это, – сказал сэр Бартоломью. – Я имею в виду смерть бедняги Баббингтона.

Мистер Саттерсуэйт счел подобное выражение не вполне уместным. Вряд ли кому-то «понравилось» бы произошедшее. Он понял, что Стрейндж вкладывал в свои слова совсем иной смысл.

– Да, случай весьма прискорбный, – осторожно заметил мистер Саттерсуэйт.

– Действительно, все это довольно болезненно, – согласился сэр Бартоломью, не удержавшись от использования профессиональной терминологии.

Картрайт остановился, прекратив хождение по комнате.

– Толли, у тебя на глазах когда-нибудь вот так умирали люди?

– Пожалуй, нет, – ответил сэр Бартоломью.

Затем, поразмыслив несколько секунд, он добавил:

– Я видел не так уж много смертей, как ты мог бы предположить. Пациенты невропатолога умирают нечасто. Врач старается как можно дольше продлевать им жизнь, чтобы выкачивать из них деньги. Я уверен, у Макдугала покойников было гораздо больше.

В Лумауте Макдугал считался лучшим доктором, и именно его вызвала мисс Милрэй.

– Макдугал не видел, как умер этот человек. Когда он прибыл, тот был уже мертв. Ему известно только то, что рассказали мы. По его словам, у Баббингтона, скорее всего, случился приступ, поскольку – по всей вероятности, в силу возраста – его здоровье оставляло желать лучшего. Меня такое объяснение не устраивает.

– Наверняка оно не устраивает и его, – сказал сэр Бартоломью. – Но доктор ведь должен что-то сказать. Приступ – хорошее слово. Оно ничего не означает, но устраивает непрофессионалов. В конце концов, Баббингтон был пожилым человеком и в последнее время у него возникли проблемы со здоровьем. Об этом нам говорила его жена. Возможно, он страдал какой-нибудь болезнью и не подозревал об этом.

– Это был типичный приступ, или как вы там его называете?

– В каком смысле типичный?

– Ну, приступ какой-то известной болезни?

– Если б ты изучал медицину, – произнес назидательным тоном сэр Бартоломью, – то знал бы, что такое понятие, как «типичный случай», едва ли существует в реальности.

– Что вы думаете по этому поводу, сэр Чарльз? – спросил мистер Саттерсуэйт.

Картрайт сделал неопределенный жест рукой и ничего не ответил. Стрейндж усмехнулся.

– Чарльз, по своему обыкновению, предполагает самое худшее, – сказал он.

Погруженный в размышления сэр Чарльз слегка покачивал головой. Уже некоторое время мистеру Саттерсуэйту казалось, что он кого-то ему напоминает, но кого именно, понять не мог. И тут его осенило – ну, конечно же, Аристида Дюваля, главу секретной службы, распутывающего заговор в «Подземных проводах». При ходьбе сэр Чарльз слегка прихрамывал. Аристида Дюваля называли Хромым.

Тем временем сэр Бартоломью продолжал свои попытки развеять смутные подозрения сэра Чарльза с помощью доводов, основанных на здравом смысле.

– Так что же, по-твоему, произошло, Чарльз? Убийство? Кому нужно было убивать безобидного священника? Крайне маловероятно. Самоубийство? В принципе, у Баббингтона могла быть причина для того, чтобы свести счеты с жизнью…

– И что же это за причина?

Сэр Чарльз задумчиво покачал головой.

– Разве можно проникнуть в тайны человеческого сознания? Вот лишь одно предположение: Баббингтон узнал, что у него неизлечимая болезнь – к примеру, рак. Это вполне могло послужить мотивом. Возможно, он хотел избавить свою жену от душевной боли, которую она испытывала бы, наблюдая за его страданиями. Разумеется, это только предположение. Нам неизвестно, что могло бы заставить Баббингтона покончить с собой.

– Я не особенно склоняюсь к версии самоубийства, – заговорил наконец сэр Чарльз.

Сэр Бартоломью снова усмехнулся.

– Ну, конечно, тебя не интересуют наиболее вероятные версии. Тебе нужна сенсация – что-нибудь вроде не оставляющего следов яда в коктейле.

По лицу сэра Чарльза пробежала гримаса.

– Я вовсе не уверен, что мне нужна сенсация. Черт возьми, Толли, вспомни, ведь это я готовил коктейли.

– Может быть, тебя неожиданно одолела мания убийства? А на нас яд оказывает замедленное действие, но до наступления утра мы все равно умрем?

– Ей-богу, мне не до шуток, – раздраженно произнес сэр Чарльз.