Читаем без скачивания Слепой против бен Ладена - Андрей Воронин

В этих рассуждениях было полным-полно слабых мест, и генерал Андреичев прекрасно о них знал. Это дело с самого начала затевалось как авантюра, и очень, очень многое в нем зависело от самой обыкновенной удачи, которая, как известно, слепа. Утешало лишь то, что, ошибившись, не отыскав чертова араба, Дмитрий Владимирович мог просто тихонько вернуться домой и сделать вид, что ничего не случилось. Официально он находился в краткосрочном отпуске, и никто не мог запретить ему потратить это время на туристическую поездку в столицу, сами понимаете, Великобритании.

Почему бы и нет, в конце концов? Рождество в Лондоне – это уж как-нибудь не хуже, чем новогодняя попойка в каком-нибудь родимом Забубенске...

Вот только возвращаться из Лондона с пустыми руками Дмитрию Владимировичу очень не хотелось. Не для того он сюда ехал, чтобы слушать волынщиков под рождественскими елками и бегать по магазинам, скупая морально устаревшие тряпки по бросовым ценам. Но что-то подсказывало ему, что все сложится именно так, как нужно. Он чувствовал кураж, как карточный игрок, поймавший фарт, и нисколько не удивился бы, если бы человек, которого он искал, прямо сейчас вышел из здания клуба – как есть, в чалме и при бороде, в дурацком восточном халате и с "калашом" китайского производства поперек груди...

Из-за угла, поблескивая лаковыми бортами, выехал новенький "мерседес" представительского класса. Чуть слышно жужжа идеально отлаженным двигателем, он прокатился мимо потрепанного микроавтобуса, набитого русскими разведчиками, и въехал на стоянку перед спортивным клубом. Генерал Андреичев напрягся, будто и впрямь ожидая увидеть перед собой самого бен Ладена, но из "мерседеса" выбрался какой-то незнакомый ему европеец – сухопарый, подтянутый, одетый с иголочки и при плоском кейсе, придававшем ему вид серьезного бизнесмена, каковым он, наверное, и являлся на самом деле. Заперев машину, джентльмен поднялся на крыльцо клуба, и выросший будто из-под земли охранник почтительно распахнул перед ним дверь, даже не подумав спросить пропуск.

– Что за птица? – ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался генерал.

– Артур Рэмси, – послышалось из грузового отсека. – Казначей и менеджер клуба.

– Вот и прекрасно, – сказал Дмитрий Владимирович. – Такая важная персона не может не знать, на кого работает. Надо бы как-то потолковать с этим мистером Рэмси по душам в спокойной, деловой обстановке.

– Как два пальца обо... гм... об асфальт, – сказали сзади. – Он же без охраны ездит. Совсем обнаглели, сволочи!

– Вот и прекрасно, – повторил генерал Андреичев, чувствуя, что все и впрямь идет как по маслу. – Давай-ка, Коля, – обратился он к водителю, – заводи свою колымагу. Надо припарковаться где-нибудь, а то торчим тут, как эти... Подождем мистера Рэмси, а потом предложим ему прокатиться с нами...

– До ближайшего пустыря, – подсказали сзади.

– Там видно будет, – неопределенно ответил Дмитрий Владимирович и, бросив окурок на пол кабины, растер его по резиновому коврику подошвой новенького английского ботинка.

Глава 19

Придя в клуб, Закир Рашид первым делом поднялся на второй этаж и, миновав раздевалки для спортсменов, свернул в коридор административного крыла. Здесь, как всегда, было пусто; всю администрацию клуба как таковую можно было без труда разместить в одной комнате, и тренер, впервые попав сюда, сильно удивился: зачем любительскому спортивному клубу столько лишних помещений? Ведь их можно было бы сдавать в аренду, хоть немного снизив тем самым бремя накладных расходов, которые пока что даже и не начали окупаться. Но теперь, после разговора с французским журналистом, он перестал удивляться: в конце концов, здесь, в клубе, была масса куда более удивительных вещей, чем десяток неиспользуемых офисных помещений. Будь Закир Рашид полицейским, он бы наверняка постарался разузнать, какие дела проворачиваются здесь за ширмой благотворительности, какой инвентарь хранится в запертых подвальных кладовых и к каким свершениям на самом деле готовят молодых людей, которые сюда приходят.

Но турок не имел никакого отношения к полиции, и единственным, что его в данный момент интересовало, была возможность сделать всего один меткий выстрел. Лучше бы, конечно, два или все пять, но Закир Рашид был реалистом и понимал, что вряд ли успеет выстрелить больше одного раза. Да и для того, чтобы обеспечить себе этот единственный выстрел, следовало хорошенько постараться.

Он невесело усмехнулся, представив себе, как француз в этот самый момент гонит машину в сторону донкастерского поместья. Рашид всей душой желал журналисту Сиверу удачи. Ему было глубоко безразлично, чья именно рука спустит курок; главное, чтобы одноглазый дьявол перестал отравлять воздух своим смрадным дыханием. Он был мозгом организации, виновной в смерти жены и дочерей Рашида, и турок собирался всадить в этот мозг пулю. Или, на худой конец, порадоваться известию о том, что это сделал кто-то другой – например, корреспондент агентства "Рейтер" Алек Сивер...

Огромные кроссовки Рашида негромко шлепали по гладкому полу, в котором размытыми пятнами света отражались потолочные светильники. Вообще, турку нечего было здесь делать, но он заранее придумал, что скажет, если кто-то пристанет к нему с расспросами: он пришел, чтобы поинтересоваться у мистера Рэмси ходом переговоров о рекрутировании легионеров. Между делом ему подумалось, что этим и впрямь стоило бы поинтересоваться, но какие уж тут легионеры!.. Собственные профессиональные обязанности и все связанные с ними хлопоты и переживания теперь казались Рашиду мелкими, далекими и ненужными. То, что целиком занимало в данный момент его мысли, не имело ни малейшего отношения к баскетболу.

В коридоре ему так никто и не встретился, и, свернув за угол, турок оказался в коротком тупичке, где располагались туалеты. Их было два, хотя за время своей работы в клубе Рашид ни разу не видел здесь женщин. Впрочем, здание это было построено уже давно, и те, кто его проектировал, вряд ли рассчитывали, что оно будет использоваться в качестве закрытого мужского клуба. Они ведь строили всего-навсего спортивно-развлекательный комплекс, а вовсе не штаб-квартиру террористической организации...

Туалет сверкал первозданной чистотой. Рашид впервые очутился здесь – в раздевалке для спортсменов имелись все удобства, в том числе уборная и душевые кабины, – но сориентироваться было нетрудно. Одну за другой он проверил все четыре кабинки и, установив, что они пусты, заперся в крайней справа.

Порядки в клубе были довольно строгие. Во время игр и тренировок, на которые допускались посторонние, охрана вооружалась металлоискателями и проверяла каждого, кто входил в здание. Рашид предполагал, что в дни, когда клуб посещает владелец, бдительность охраны удваивается – тщательной проверке на входе подвергаются все, в том числе и персонал клуба. Обыкновенно турок не носил в карманах ничего, что могло бы привлечь внимание охранников, но теперь у него появился небольшой секрет двадцать второго калибра, видеть который здешнему персоналу до поры до времени было ни к чему.

Рашид вынул пистолет из кармана и завернул его в специально купленный новенький полиэтиленовый пакет. Плотно перемотав получившийся сверток липкой лентой, турок сунул его обратно в карман и приступил к непривычному для себя делу – разборке сливного бачка. Тайник был, конечно, примитивный, но придумать ничего лучшего Рашиду не удалось. Потолок в туалете был подшит гофрированным металлом, сверкавшим, как зеркало, а стены и пол поблескивали сплошным черным кафелем. Правда, в кабинке имелась вентиляционная отдушина, но Рашид здраво рассудил, что, если дело дойдет до проверки сливных бачков, то охрана не обойдет своим вниманием и вентиляцию. Что так, что этак – все равно, полагаться он мог только на удачу.

Скользкая фаянсовая крышка бачка вдруг выскользнула у него из рук. Рашид неловко подхватил ее на лету, прижал к куртке. Глазурованный фаянс скользнул по гладкой непромокаемой ткани, как будто крышка была живым существом, стремящимся к самоуничтожению, однако турок удержал ее и, тяжело дыша, осторожно опустил на сиденье унитаза. Руки у него слегка дрожали, и он не знал, является это последствием похмелья или только что пережитого испуга.

Придирчиво осмотрев сверток в последний раз и на всякий случай попытавшись запомнить, под какими углами перекрещиваются на черном полиэтилене витки липкой ленты, Рашид опустил его в бачок и разжал пальцы.

Увесистый сверток беззвучно канул в стоячую воду и лег на дно. Вытесненная им вода перелилась через верх клапана и журчащей струйкой стекла в унитаз. Ее было совсем немного. Закир Рашид осторожно установил на место крышку, подумал немного, а потом для вида пошуршал туалетной бумагой и спустил воду. Под доносившееся из бачка бодрое журчание турок дважды расстегнул и застегнул "молнию" на куртке, хотя и знал, что в туалете никого нет, и наконец выбрался из кабинки.