Читаем без скачивания Том 15. Я сам похороню своих мертвых. Мисс Шамвей машет волшебной палочкой - Джеймс Чейз

Возможно, этот тип знал только язык своей страны. Но разве можно быть уверенным до конца? Школа в наши дни способна преподнести любой сюрприз.

— Простите, но лучше попросите меня сразу покончить жизнь самоубийством, — сказал я.

— Значит, я так же молча должна сносить оскорбления этой мясной глыбы? — Глаза Миры сверкали гневом. — Вы же видели, что он сделал! Это мне неприятно.

— Не драматизируйте ситуации и успокойтесь. Вот с такими по-боевому настроенными женщинами только и устраивать революции.

В этот момент появился хозяин. Он с опаской обошел колосса, поставил перед нами пиво и исчез.

Громила снова закурил и вторично швырнул в нас окурком. На этот раз он угодил прямо в бокал Миры. Я протянул ей мой, раньше чем девушка успела раскрыть рот.

— Вот, моя прелесть, и, ради бога, не раздувайте из ничего паники.

Вид Миры испугал меня. Ее лицо стало совершенно белым, а глаза сверкали, как у кошки в темноте. Гигант разразился смехом. Весьма самоуверенным, как и подобает такому здоровяку.

— Должно быть, в жилах сеньора течет молоко, — бросил он с презрением и хлопнул себя по ляжке.

Я испытывал огромное желание смешать с грязью, растоптать, растереть в порошок этого жирного типа, но меня удерживал инстинкт самосохранения. Я уже имел порядочный опыт общения с мексиканскими хулиганами, но этот образчик являл собой что-то новое. Чтобы взяться за дело, мне нужен был револьвер, а его кате раз и не было.

Мира не казалась испуганной. Скорее наоборот. Она бросила на верзилу взгляд дикой лошади и прошипела сквозь зубы:

— Иди умойся, сопляк, и если можешь утопиться, не стесняйся.

Наступила такая тишина, что было слышно, как звенит воздух. Потом здоровяк расхохотался:

— С вашим длинным языком, мой крольчоночек, вы можете нажить себе неприятности.

Дети мои, если бы он мог превратиться в корову.

— Исчезни, куча говядины! — крикнула Мира. — Изыди, убирайся отсюда!

Рука гиганта скользнула под серале. Там был револьвер, это несомненно.

— Без историй. Все в порядке, старик, — выдавил я нервно.

Он никак не отреагировал на мою тираду, а застыл неподвижно, как гранитный монумент. Выпученные глаза придавали ему сходство с жабой. Я перевел взгляд на Миру. Между ее чуть согнутыми пальцами виднелась головка маленькой зеленой змеи. Это была гадюка с квадратной головкой. Язычок ее то появлялся, то исчезал, готовый к нападению. Это было зрелище даже более жуткое, чем сам колосс. Мира подняла голову и взглянула на гиганта ласково, как на друга детства. Змея исчезла.

Нужно было видеть это превращение. Грубость и самоуверенность покинули здоровяка. Он превратился в шар, из которого выпустили воздух. Затем верзила опустил глаза и покачал головой.

— Разве ты не слышал? — спросила Мира. — Убирайся!

Появился старый мексиканец и что-то прошептал колоссу на ухо. Гигант перевел на него недоумевающий взгляд, потом снова ошеломленно уставился на нас.

— Мы еще встретимся, — прошипел он. — Особенно с сеньоритой. Я влеплю ей заряд прямо в рот, — сказав это, он исчез, оставив старого мексиканца стоять на дороге. Тот молча смотрел на быстро приближающееся облако пыли.

— Какого дьявола вы связались с этим громилой? Слышали о револьвере? — высказал я недовольство своей спутнице.

— Болтовня! — с пренебрежением заявила Мира.

— Вопрос, конечно, спорный, но лучше все же здесь не задерживаться. Что-то мне не нравится эта деревушка.

Едва мы подошли к машине, как увидели мчавшихся всадников. Маленький человек, цвет лица которого напоминал высохший сыр, остановил отряд. Судя по знакам различия на грязной форме, он был офицером.

— Добрый день, — сказал я и машинально полез в карман за документами. Но старший из прибывших хотел только знать, не встречали ли мы высоченного здоровяка. Мира уже открыла рот, но я с помощью локтя приказал ей воздержаться от объяснений.

— Мы никого похожего не видели. Спросите у кого-нибудь из местных, — быстро сказал я.

— Они утверждают, что тот, кого мы ищем, был здесь минут пять назад, — заявил офицер, слезая с лошади и нервно теребя рукоятку револьвера.

— За пять минут много чего могло произойти. А кто он, собственно, такой?

Мой вопрос остался без ответа: офицер уже допрашивал старого мексиканца. Я поспешно толкнул Миру в машину и сел за руль, горя желанием как можно быстрее оказаться подальше от этого места.

— Нужно было не скрывать от этого доходяги, что мы видели разыскиваемого ими здоровяка, — проговорила Мира, переводя дыхание. — Неужели вы боитесь?

— Здесь есть чего бояться. Я прожил среди этого народа достаточно долго, чтобы понять — нельзя вмешиваться в дела, тебя совершенно не касающиеся. Это всегда мне помогает, и какие-либо доводы не заставят меня изменить эту точку зрения.

Я гнал машину на предельной скорости в направлении Орисабы.

— Вы видели физиономию верзилы, когда я показала ему змею? — Мира расхохоталась.

— Да, и слышал его угрозы. Эта история с выстрелом…

— Ну и что?

— А ведь он способен сдержать свое обещание и потом преспокойно отправиться спать. В нашу следующую встречу с ним я вначале начну стрелять, а уж потом побеседую на отвлеченные темы.

Мира больше ничего не сказала, и весь оставшийся путь мы проделали в молчании.

Богль сидел на веранде, занятый созерцанием бутылки с пивом.

— Откуда вы взялись? — удивленно произнес он, поднимаясь. — Док уже решил, что вы удрали. Он очень волнуется.

— Вам лучше оставаться в темноте, Сэмюэль, — не преминула уколоть парня Мира. — Свет вас не красит.

Богль смотрел на удаляющуюся девушку со злобной усмешкой.

— Однажды она допрыгается, — угроза в его голосе была очевидной. — Я всегда это знал, а теперь убедился еще больше, что блондинкам нельзя доверять. Имел я одну с такого же цвета волосами. У нее был самый прекрасный ротик, но если бы вы слышали прозвища, которыми она меня награждала!

Обнаружить такую чувствительность в Богле было поистине удивительно, но я не стал показывать свое удивление.

— Ваша личная жизнь надрывает мне сердце, — посочувствовал я и зевнул. — Где Док?

— Набивает себе пузо. Я отказался разделить с ним трапезу, но сейчас и сам не прочь перекусить.

— Я как раз собираюсь этим заняться. Присоединяйтесь ко мне, — предложил я.

— Лучше жрать в одиночку, чем переносить оскорбления этой грубиянки, — мрачно сказал он. — Спасибо, старик, но для хорошего пищеварения мне нужен полный покой.

— Как скажешь, — я повернулся и ленивой походкой направился к шезлонгу. Не успел я устроиться там, как на веранду поднялся маленький индеец с деревянным ящичком. Это был плохо умытый парнишка, одетый в грязную, бывшую когда-то белой, рубашку и рваные брюки. Он в раздумье посмотрел на Богля, который состроил ему одобрительную гримасу.

— Привет, сынок, — сказал Богль. — Пришел поздороваться с дядюшкой Сэмом?

Мальчуган посмотрел на него, склоняя голову то к одному, то к другому плечу, потом двинулся вперед, шаркая босыми ногами.

— Люблю я ребятишек, — заявил Богль, ковыряя спичкой в зубах. — Милый малыш, не так ли?

Остановившись перед Боглем, он поставил ящичек на пол и спросил с надеждой в голосе по-испански:

— Почистить, Джонни?

— Ну, ну, не пугай дядюшку Сэма, — засмеялся Богль. — Подойди ближе и скажи, чего же ты хочешь.

Мальчишка был не из храбрых, но все же переставил свой ящичек поближе и повторил: «Почистить, Джонни?»

— Что он говорит? — спросил Богль; глядя на меня.

— Он предлагает почистить вам башмаки, — объяснил я, забавляясь разыгрываемой сценкой. — Стадию салонной болтовни этот шалопай уже прошел. Единственное, что его интересует, — так это ваши деньги.

Богль искренне огорчился.

— А я думал, что это несчастный мальчуган, оставшийся без родителей.

— Почистить, Джонни, — на испанском монотонно повторял малыш.

— Говорит как заведенный, — удивился Богль. Потом, видя нетерпение парнишки, величественно выставил вперед одну ногу. Мальчишка молнией опустился на колени и принялся засучивать штанину своего клиента.

— Я хочу есть, — сказал я. — Передать, чтобы и для вас что-нибудь приготовили?

— Конечно. Сколько нужно заплатить мальчишке? — спросил Богль, наблюдая, как тот рьяно взялся за работу.

— Сколько вам не жалко, — ответил я. — У них нет твердой таксы.

В этот момент на веранду поднялся другой мальчишка, на сей раз в красной рубашке, но такой же грязной. Он обрушил на первого поток слов.

— Что он собирается делать? — удивленно воскликнул Богль, наблюдая, как красная рубашка раскладывает возле себя принадлежности для чистки обуви.