Читаем без скачивания Цель неизвестна - Марик Лернер

— Есть одно очень большое «но», Антонио, — говорю со вздохом. — Меня предупреждали прекрасно знакомые с ситуацией люди с Востока, что длительное употребление опиума приводит к зависимости курильщика. Или пьющего настойку. Не столь важно. Вопреки убеждениям многих, увлечение сим зельем до добра не доводит. Оно не излечивает болезней и не повышает сил. Оно притупляет эмоции и вызывает помрачение ума и упадок сил при длительном приеме.

Слушает внимательно. Я, похоже, сделал правильный выбор. Доктор Бидлоо практически отмахнулся. Медицинские авторитеты так не считают. Нечего смотреть на реальность. Парацельс с Галеном советовали, что еще надо?

— Хуже того, — стараясь вложить в голос максимум убедительности, продолжаю, — чем дольше употребляешь, тем больше должна быть порция. А постоянный прием приводит к смерти. Достаточно посмотреть на таких людей, чтобы отвратиться навечно. Он просит и ищет снова, не желая прекратить, пусть в лечебных целях не требуется. И чем больше принимает, тем хуже становится. Деградация личности и смерть. И вот здесь встает вопрос о выделенном мной веществе.

Еще одна хорошо рассчитанная пауза.

— Усиление воздействия, если в десять раз лучше помогает?

Молодец! Поймал идею сразу.

— Совершенно верно. Морфий, я назвал вытяжку по имени бога сна, просто обязан сработать схожим образом. Поэтому крайне важно, — для наглядности поднимаю палец, — не злоупотреблять прописыванием пациентам и длительным приемом. Только действительно нуждающимся и страдающим от боли. Не чаще трех-четырех раз в день в течение недели. И ни в коем случае не постоянно!

— Первый закон медицины, идущий от времен Гиппократа, гласит: не навреди! — с пафосом провозгласил Санхец.

Да он идеалист! Неужели в это время уже существовали? Впрочем, это к лучшему. Выходит, правильно выбрал в компаньоны. Не станет крысятничать из гордости и во исполнение клятвы. А навариться в особо крупных размерах мы оба сумеем. Монополия еще и не то позволит.

— И вот здесь меня ожидает большая неприятность, — объясняю вслух. — Стоит опубликовать метод — и найдется достаточное количество бесчестных людей, готовых специально подсаживать пациентов на морфий. Они станут приходить снова и снова, предлагая деньги в любом количестве. Мало кто устоит даже из честных людей.

— Я понимаю, — почти прошептал доктор. — Это огромный соблазн.

— Поэтому я не хочу выпускать из своих рук описание производства. И в то же время против совести не помочь страдающим, если я могу. Дилемма. Я оказываюсь в положении того самого осла, которому предоставлены два одинаковых угощения. И так нехорошо, и эдак не очень красиво. И я выбрал! Пока способ публиковаться не будет. И одновременно я хочу заключить соглашение с вами. Понимаете, мне не с руки бегать по пациентам и предлагать им свои услуги параллельно с врачами.

А вот теперь он насторожился и правильно сделал. Я же не похвастаться позвал, а затем навечно убрать в дальний ящик. Кроме всего остального, я не прочь не только отбить затраты, а еще и хорошо нажиться. Начинается самое важное. Репутация и финансы.

— Потому позже я подробно изложу, чего достиг, покажу практически и научу использованию соответствующего инструмента.

— А…

Теперь он не понял. А я ему еще один козырь предъявляю, выкладывая на стол шприц.

— Если вены резать, кровь идет под давлением. Сердце, сокращаясь, его толкает на манер насоса. И она постоянно переходит с места на место, в замкнутом круговороте.

— Это не доказано, — пробормотал он.

— Не буду вторгаться в высокие материи, просто я считаю и доказал, — это уже с нажимом, — что при введении напрямую в кровь лекарства действие происходит ничуть не хуже, а скорее лучше. Быстрее и в меньшей дозе.

Вы проверяли вновь на себе?

— Ну да, — подтверждаю с запинкой.

Не сейчас и не в этом теле, но реально употребил под руководством Леона. И даже неоднократно, и не один морфий. Это было баловство, но все в жизни когда-нибудь отзывается. Так или иначе. На пользу моя прежняя дурь вышла.

— Чуть позже я подробно изложу, как пользоваться сим инструментом, а также любые интересующие вас подробности.

Вот тебе еще одна морковка. Если выйдет достаточно скоро, появятся готовые присоединиться к нашему договору другие желающие. Сейчас нужен прорыв, и я его дожму. Он не уйдет, отмахнувшись.

— В данный момент я должен быть уверен в вашем согласии соблюдать мои, — подчеркнуто, — правила в использовании сего порошка.

— Почему не Лесток? — очень логично спрашивает. Я с тем достаточно часто вижусь в последнее время, и опыта он должен иметь даже больше, чисто за счет возраста.

— Допустим, вы мне представляетесь более прогрессивным по взглядам, готовым сотрудничать даже с необразованным мужиком, и что гораздо важнее — честнее француза.

Он слегка усмехнулся. Лестока многие недолюбливали за высокомерие, хотя вроде на здешнем уровне не паршивее иных.

— Мне нужна подробная, исчерпывающая информация о применении морфия и последствиях. Тут есть некая сложность, пока мне ясная лишь в теории. Если взять мышь, найти приемлемую порцию морфия для сна и затем механически пересчитать на человека, ничего хорошего не выходит. Видимо, мы разные не только по весу. Это касается и собаки. Подозреваю, и с более крупными животными, лошадьми или слонами — то же. Я нашел подходящие цифры.

На самом деле я помнил написанное на ампулах. Да и разговор соответствующий состоялся, когда Леон добывал самостоятельно. Ничего особенного делать не потребовалось. Так, мелкая подгонка. С граммами здесь беда: еще не изобрели. Кубический дециметр воды в качестве килограмма веса тоже не канает. Сантиметр я откуда возьму?

В очередной раз спасибо императору Петру Первому, неизвестно зачем внедрившему в России дюйм. Кстати, я давно перестал маяться попытками выяснить — мой это мир или какой альтернативный. Ну дюйм, ну не было в мое время. Ну и что? Могли большевики, к примеру, отменить попутно с твердым знаком.

Зато я точно в курсе: инч — два с половиной сантиметра длина. Еще сотые доли присутствуют, но, когда высчитываешь две сотых от грамма, уже не особо волнует. Главное, я сумел почти точно определить нужные параметры. И не потребовалось ни справочников, ни советов Википедии. Труда это стоило немалого, от изобретения метода до измерительных приборов, — так ничего не дается даром.

— Тем не менее не могу быть абсолютно уверен в их истинности для каждого. Лучше дать морфия слегка меньше, чем вызвать неприятные последствия у страдающего.

Он кивнул, подтверждая. Вот и замечательно.

— Потому до широкого использования крайне важны любые данные о положительных и отрицательных сторонах. Категорический отказ в постоянном применении при просьбах больных и родственников. И крайняя осторожность с дозами. Все мне известное я выложу без промедления, но последнее достаточно сложно. Очень важно добиться точности в применяемых порциях. И последнее. Главное. Если уж пациенты платят за прием и получают максимум удобств, не грех с них взять и за морфий. Это справедливо?

— Сколько?

— Пополам доход поделим.

— Сколько вы хотите за минимальный размер морфия? — поправил он меня.

Я сказал. Он чуть не схватился за голову. В последний момент остановился.

— Немногие смогут себе позволить воспользоваться, — сказал Санхец с сомнением.

— А сейчас нам, — слово «нам» вполне сознательно подчеркнуто, — и не требуются многие. Предварительная подготовка с собиранием статистики.

В мое время компании годами обкатывали новое лекарство. К счастью, в этом веке не нужно заботиться о побочных неприятностях и борцах с фармакологией, а также комиссиями из министерства здравоохранения. Это понятие не скоро родится. Без проблем впарить любое шарлатанство помирающему. Проблема одна: от разгневанных родственников недолго и схлопотать. Вот и не стоит переступать определенную черту и продавать несуществующие услуги. Сибирь большая, и клеймо на лбу — украшение излишнее.

— Откровенно говоря, и сам опиум далеко не дешев.

Цена сухого около сорока рублей серебром за фунт. А химикаты и моя работа? Да и желательно хоть двести процентов сверху. Мы же прибыль делить собираемся. Кроме того, за монополию добавил еще столько же. Честное слово, насколько проще стать натуральным наркобароном и не париться. В таком качестве я устроюсь в любой стране мира. Те же англичане столетием позже в Китае миллионы сделали на продаже опиума. Противно. Лучше меньше, но с пользой и не бояться прихода человека в мундире с ордером на арест.

— Кстати, настойчиво прошу не делиться ни с кем до поры до времени своими познаниями. В том числе и об исходном сырье.

Доктор кивнул с задумчивым выражением на лице. Понятное дело — конкуренты, задирающие цены на Востоке, без надобности.