Читаем без скачивания Absoluta. Совесть и принципы - Катерина Бэлл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина всё вспоминал и вспоминал своё прошлое.
Как родители принесли малышку в розовом одеяльце. Такую крохотную, что было страшно касаться её.
Вспоминал, как Деми училась ходить. Падала, вставала, снова падала. Но плакала так редко, что казалась просто непробиваемой. Он вспомнил, как гордился ею, когда сестра сделала больше двух шагов.
Вспоминал, как читал ей сказки перед Рождеством. Она, конечно, мало понимала из того, что ей говорят, но Кан тогда на родительской кровати под пледом он чувствовал себя, действительно, счастливым сыном и братом. И он мог бы поклясться, что с тех пор никогда больше не пил такого вкусного какао.
Кан даже дословно вспомнил колыбельную, которую мама пела для Деметрии…
«Спи, мой цветочек,
Моя малютка-дочка.
Спи-засыпай,
Глазки крепко закрывай.
Фиалки, розы и ромашки —
Все заснули под песнь пташки.
И ты спи, цветочек мой,
Глазки милые закрой…»
Он вспомнил, как отец тогда, сидя у Кана на постели, смотрел, будто заворожённый на свою жену. И как папа легонько тогда сжал ладонь мальчика, тем самым показывая, что он сейчас счастлив — безусловно счастлив, абсолютно счастлив, — потому что его семья рядом с ним.
Мужчина вспомнил и то, что отец тем самым преподал ему самый важный урок. Ты не можешь быть счастливым без семьи.
Утром, кутаясь в пальто от этого противного влажного исландского ветра, Кан и Эмма подошли к Светобоязненному и опешили от его не терпящего противоречия тона:
— Я абсолютно уверен, что в доме никого нет.
Глава XXVII. Доверие — лишь вопрос веры
Чуть больше суток до этого Деметрия проснулась в спальне в полной темноте. Сначала она даже не сообразила, что случилось, и где она находится.
Всё тело страшно ныло, и она с большим трудом повернула голову в сторону часов. Была почти полночь. Оставалось буквально несколько минут до нового дня. Сперва Деми разозлилась, потому что проспала весь свой день рождения. Но потом воспоминания к ней вернулись…
На ключице давал о себе знать синяк, но Уайт поднялась с кровати. Нужно было промочить горло. Странно, но завтрак от Изы не стоял на тумбочке.
На негнущихся ногах Деми спускалась вниз, крепко держась за перила. Уайт всячески избегала глазами лопнувшие шары и опавшие фото в холле. Но вдруг, проходя мимо, она замерла и подняла снимок: «Нет никого рядом с ней. Только он. Объясняет что-то о косточках винограда. Там было что-то важное, наверное, но важнее в тот момент для неё было найти способ избавиться от магических сил и вернуться к простой человеческой жизни…»
Кое-как ватными ногами Деми дошла до кухни. Датчики движения среагировали, и она услышала:
— Уайт?
Девушка сделала ещё шаг на кухню. И замерла.
— Уайт? — повторил голос. Деметрия огляделась — в кухне никого не было. Она прислушалась.
За дверью кладовки кто-то медленно передвигался. Деми шагнула в сторону двери.
— Не открывай, — устало сказал Бернард. По звукам стало понятно, что он прижался к двери.
— Как ты понял, что это я? — осипшим голосом спросила девушка.
— Ты топаешь, — спокойно отозвался Мортем. — Ты всегда топаешь, — и в его голосе послышалась улыбка. Деми положила ладонь на ручку двери. — Не открывай, — ещё раз повторил молодой человек. Уайт только ещё хотела узнать, почему он не собирается выходить, но он опередил её: — Не хочу снова сорваться.
Деми прикрыла глаза. Она понимала, что он прав, и ему не стоит выходить. От Мортема сейчас можно ожидать чего угодно, и она не чувствует себя в безопасности, находясь с ним в одной комнате… Тем более наедине. Но в то же время, девушке было сложно позволить ему оставаться в запертой комнатушке, как будто он какое-то дикое животное.
Она машинально сжала ручку крепче, но Бернард, словно прочитав её мысли, остановил девушку:
— Уайт, пожалуйста, не надо. Я не хочу, чтобы ты снова пострадала.
Странно, но его голос никогда ещё не был таким тёплым. На секунду Деметрия даже признала скоропалительность своих выводов… Что, если Эгиль был прав с самого начала, и Бернард не контролирует свои поступки? Что, если кто-то нашёл способ влезть в его разум и подчинить себе? Мортем защищал её ото всех, даже от самой себя, и внезапно, без каких-либо объективных причин, он стал сам не свой…
Деми уткнулась лбом в дверь кладовки. Решение оставить Мортема там или открыть дверь давалось ей мучительно сложно.
В конце концов, она может сейчас просто уйти. Вряд ли, конечно, она уснёт потом, понимая, что оставила человека в «клетке»… И если сейчас Деми уйдёт, это будет прямым и однозначным ответом на вопрос — доверяет ли она Бернарду? И если нет, то не будет дальше и смысла притворяться, будто это не так.
Но если она откроет дверь, назад пути уже тоже не будет. Открыв дверь, она признает, что за Мортемом нет вины, и всё то, что он творил на протяжении последних дней, — не его ответственность. Уайт не была уверена, что она готова просто закрыть на всё это глаза.
В конечном счёте, это лишь вопрос веры…
А этот чёртов тоненький голосок внутри почему-то никуда не девается.
И Деми открыла кладовку.
— Почему ты никогда меня не слушаешь? — устало вздохнул Мортем, глядя на девушку. В темноте кладовой его глаза лукаво горели бледно-синим светом. Деметрии показалось, что он с большим трудом сдерживает улыбку.
Ей нечего было ответить на это, поэтому девушка отошла к раковине и налила себе, наконец, воды, ради которой и спускалась вниз. Бернард вышел на кухню, но остался у стены, будто боясь приближаться к Деми.
— Уайт, — позвал он её неуверенно, когда она поставила стакан на стол. Девушка обернулась и вопросительно вскинула брови. — Тебе нужно уехать в Салем, — тихо проговорил Бернард, потупив взгляд. Деметрия только вздохнула и устало потёрла переносицу. — Там ты будешь в безопасности. Возьми с собой Эгиля. До границы города вас проводит Изольда. Там вас встретит Джейсон. В Салеме безопасно, — затараторил Мортем, не дождавшись от девушки реакции. — Там никто тебе не навредит. Ни демоны, ни…
— Ни ты? — усмехнулась девушка, но не было в её голосе никакого веселья. Их взгляды встретились. И, казалось бы, Бернард смотрит на Деми вполне уверенно, только вот где-то в глубине его глаз читалось что-то отдалённо похожее на чувство
