Читаем без скачивания Ангелика - Артур Филлипс

— Моя бедная милая девочка, — начала она, осторожно подбирая слова, дабы просветить сироту. — Вы противостоите одной из наиболее темных природных стихий, коя неограниченно обнаруживает себя в этом доме, грозя вам и вашей прелестной дочери. В нашем мире имеется, видите ли, избыток этой отравы. Представьте себе наплыв искр подобно тем, кои обуздывают с пользой ученые мужи. Эти молнии опоясывают нашу землю, угнетая все живое с силой, кою невозможно сдержать.

Мужеская страсть превосходит возможности общества ее погасить, вот и происходят чудовищные по размеру и сути выбросы этой страсти; война — пример наиочевиднейший. Война есть чрезвычайно простой феномен, украшенный мишурой дат, casus belli

,[8] оскорблений, дипломатических усилий, имперской экономики, но все это — лишь опорожнение избыточной мужеской страсти. Женщина никогда не начинала войн; женщина на это не способна. С чего бы? То же самое, дорогуша, пусть и в меньшем масштабе, мы наблюдаем в вашем доме, ибо цивилизация укрощает подобный паводок в одном отлаженном домохозяйстве за раз, точно как молния бывает единственно полезна, будучи направленной в одиночный металлический стержень. Имея дело с манифестацией в вашем доме, мы сталкиваемся с явлением, подобным прорвавшемуся газопроводу. Мы должны залатать прореху и с течением времени научиться управлять газом так, чтобы он не достигал впредь точки разрыва.

— Знает он или нет?

Этот вопрос лучше оставить без ответа.

— Я едва слышу ваш тонкий голосок. Знают ли они? Вы об этом спрашиваете? Некоторые — да. Знают и смакуют. Другие — нет. Они представляют все это великим таинством либо утверждают, что для понимания сего нужно разбираться в правилах престолонаследия Священной Римской империи. Потому-то, вслушиваясь в их речи, вы поймете весьма немногое. Рассуждая о любви, они кажутся подобными нам, однако под теми же словами разумеют нечто совершенно иное. Они не такие, как мы. Увы, по жестокому велению природы мы знаем о мужчинах больше, чем знают о себе они сами.

Компетенция Энн вбирала в себя и управление ожиданиями. Помыслы жены об извечном непрощении супруга были понятны, однако от намерения не прощать во веки веков Констанс следовало избавить. Когда та запричитала, что никогда его не простит, Энн поправила ее:

— Вы конечно же должны простить. Вы не можете поступить по-другому. В языках иных народов таково определение их слова «женщина»: та, что прощает посягательства.

Энн видела, что Констанс воспряла духом, ибо если выброс был естественным, его возможно будет сдержать.

Если имелся прецедент, значит, имелись и средства восстановить прежнее положение дел.

— Значит, по завершении я вновь обрету мою девочку и моего принца канцелярской лавки, что освободится от этой взрывоопасной сущности?

Энн улыбнулась изнуренной женщине. Пока не стоило растолковывать ей простую истину: принц, если и существовал однажды, давно уже мертв.

С ее помощью клиентка прониклась охранительным режимом; брачный совет маскировался спиритическим: как избегать телесного вовлечения, как охлаждать мужчину, как побуждать его к отдохновению в иных местах и другими способами.

— Вам следует заботиться о его удобствах такого рода как и где только возможно. Ибо если он будет удовлетворен, манифестация также отступит от вашего дома или будет призвана обратно в супруга. Никак нельзя, говоря фигурально, окатывать его ледяной водой. Здесь допустимы методы, при коих он необходимо разочаруется, но не по всем статьям. Иным его аппетитам можно потакать. На деле потакать им должно, поскольку чем более его пресытят еда и питье, доброта и удовольствия, тем менее он станет подвержен порывам, кои для вас и губительнее, и отвратительнее, тем большего снисхождения можно ожидать от него в отношении данного разочарования, что будет делаться все слабее. Кормите его, балуйте, избегайте и успокаивайте. Ведь это в вашей власти, разве нет?

Энн наставила клиентку о пользе тяжелой пищи и вина, дала несчастливой простодушной даме порошки, безвкусные, но действенные: их щепоть, будучи всыпанной в пишу, содействовала расслаблению и тормозила излишнее возбуждение крови.

— Вы же понимаете, это вопрос объединения бессвязных элементов его души, ограничения его страстей.

Сколь печально познавать то, чего не ведает выросшая без матери девочка! Красивых всегда научали привлекать, но наука отталкивать, безусловно, важна никак не менее, что доказывало дело Констанс, дело буквальных жизни и смерти.

Вдобавок она была исключительно милой девушкой. Стоило ли удивляться тому, что итальянский супруг столь остро переживал отвержение от ее милостей? Отвадить его будет нелегко. Энн предупредила ее ясно, как только могла:

— Мне не хотелось бы пугать вас, дитя мое, однако такого рода ужасы отзываются на прибывающую луну.

Когда Констанс улыбнулась без волнения, пусть и кратко, Энн была тронута настолько, что не заметила, как принялась лицедействовать ради нее, декламируя старинные реплики из давнего сценического прошлого, изображая шута, изображая поэта, изображая чаровницу, наслаждаясь итоговыми аплодисментами не меньше любой некогда заработанной овации. Когда пришел срок обсудить финансовые подробности, Энн замешкалась, что было ей отнюдь не свойственно, почти увильнула от темы, возжелав, не размениваясь на пустяки, просто помочь этой женщине, но и тут ее новая клиентка оказалась дамой непревзойденных обаяния и такта.

— Я все понимаю, — и милая девочка поспешила в свой черед перебить запнувшуюся было Энн, чтобы не колеблясь поведать о деньгах на булавки, равно как и о мере податливости супруга во времена роста домохозяйст венных потребностей. — Имеется множество вещей, о коих я могу сказать ему, что они нужны нам для дома либо Ангелики.

Прощаясь с Энн, клиентка пребывала в лучшем из возможных настроений: была довольна, определенно способна заплатить, спокойнее прежнего, вооружена средствами и познаниями, готова к грядущим битвам и, что самое замечательное, с нетерпением ожидала нового свидания с наставницей.

IV

Скорее часто, нежели наоборот, мертвецы раздражались или попросту скучали; из низменной мстительности они в ответ прискучивали Энн Монтегю. Заточенным в мебельные дебри мертвецам оставалось тешить себя, порождая в темной ночи буфетные скрипы либо беспрерывно распахивая надежно запертую живыми дверцу шкафа, сопровождая сие действо стуками. На долю Энн выпадало изгнание духов, иногда при содействии бывшего актера, ныне плотника, каковой принимал вид специалиста по оккультизму и щедро вознаграждался за все свои умения.