Читаем без скачивания Ночной соблазн - Элизабет Бойл

– Что вы, добрый человек, все прекрасно. Мне лишь необходима комната.

– Чтобы позаботиться о своих ранах? Может, позвать кого-нибудь на помощь? Послать за доктором? – сыпал вопросами хозяин, отпирая дверь большой чистой комнаты, выходившей окнами на конюшенный двор. Не успел граф оглянуться, как хозяин пронесся по комнате, зажигая свечи и тормоша медлительного мальчишку, разводившего огонь в камине.

Рокхерст покачал головой и почти вытолкал обоих из комнаты, забрав перед этим таз с горячей водой у собиравшейся войти горничной.

– Я нуждаюсь только в отдыхе. Позаботьтесь, чтобы меня не беспокоили, – попросил он, прежде чем закрыть дверь перед изумленным хозяином гостиницы.

И только оставшись один, граф обошел комнату.

– Тень! – позвал он, ставя таз на пристенный столик.

– Я здесь, – послышалось призывное мурлыканье, прежде чем погасла сначала одна свеча, потом вторая, третья… Теперь только горящие уголья бросали тусклые отблески на стены.

Граф улыбнулся:

– Я думал, ты затерялась в этой толпе.

– Почти так и получилось, – засмеялась она. Теперь голос звучал совсем близко. – Мальчик так размахивал угольным ведерком, что едва меня не оглушил.

По мере ее приближения Рокхерст все сильнее напрягался, выжидая момента… момента, когда она снова его коснется.

И тут ее ладонь легла ему на грудь. Еще мгновение – и она прижалась к нему всем телом.

– По-моему, вы задолжали мне награду, милорд.

– Сколько глав из сочинения чертова Подмора ты успела прочитать?!

– Не так много, как хотелось бы, – призналась Гермиона и, вцепившись в лацканы дорогого фрака, принялась стягивать его с плеч Рокхерста. – Но к своей досаде, сегодня утром, после утомительной ночи, я чувствовала себя слишком усталой, чтобы прочитать более нескольких страниц.

– «Синий чулок»! – поддел он.

– Сейчас вы очень похожи на мою матушку! – парировала она.

– Интересно, кто она?

– Та, которую ты, как правило, стараешься избегать, – звонко засмеялась Гермиона.

Граф, не выдержав, последовал ее примеру. О да, это немного сужало диапазон его поисков: следовало присмотреться к каждой лондонской мамаше, имеющей дочь брачного возраста.

Невидимка взяла его руку и повела к стоявшему у стола стулу. Взяла салфетку, намочила в тазу и стала осторожно обтирать его лицо.

– Болит? – спросила она, осторожно обводя пальцем его подбородок.

– Ничуть. Сейчас уже нет.

– Но у тебя был сломан нос!

– Совершенно верно.

– Но этого быть не может… чтобы так скоро…

– Так уж получилось, – ответил Рокхерст, забирая у нее салфетку и вытирая лицо. – Обычные повреждения вроде сломанных костей или поверхностных ран заживают почти сразу.

– Я бы не назвала эти повреждения «обычными».

– Полагаю, нет. Для обычного смертного. Но Паратус должен выжить в самых тяжелых обстоятельствах.

Однако он не упомянул… не смог упомянуть, что он будет жить, пока не случится нечто ужасное. Нечто непоправимое. Такое, что даже магия, помогавшая ему, не спасет душу, которая вырвется из израненного тела.

Ни один человек, даже Паратус, не любит думать о неизбежном.

– Это часть проклятия, – сказал Рокхерст.

– Если это спасает тебе жизнь, я назвала бы это даром. Он поймал ее, притянул себе на колени и стал целовать.

– Ты мой дар.

– А награда, Рокхерст? – спросила она, принимаясь развязывать его галстук.

– Я даже не знаю твоего имени, – заметил он. – У меня правило: всегда знать имя дамы, прежде чем…

– Прежде чем овладеть ею?

Гермиона заерзала у него на коленях.

– Но мы уже были вместе, милорд.

Она соскользнула на пол. Послышался шелест сбрасываемого платья.

Он не увидел, какого оно цвета: Тень швырнула его в дальний угол. Правда, граф не особенно приглядывался, потому что в этот момент заскрипели пружины: очевидно, невидимка укладывалась в постель.

Рокхерст представил нагую красавицу и ощутил, как мгновенно твердеет плоть. Вот она, рядом: гибкая, с пышной грудью, приоткрытыми, ждущими поцелуя губами, готовая в ответ осыпать поцелуями его тело.

Рокхерст поднялся и пересек комнату, раздеваясь на ходу. Его притягивали мысли о ней. Подойдя к постели, он нагнулся, нашел ее плечо и стал целовать. Запах духов снова очаровал его… Он поцеловал ее за ухом. Малышка вздрогнула и восторженно замурлыкала.

– А теперь мою награду, милорд Паратус.

При этом недвусмысленном приглашении кровь Рокхерста закипела. Он ответил на просьбу поцелуем, сплавившим их в одно целое.

Забыв о застенчивости, она страстно ответила на поцелуй. Вжимаясь бедрами в его вздыбленную плоть.

Граф едва успел украдкой посмотреть в угол, где лежало платье, в надежде что узнает его. Недаром он весь день старался запомнить каждое, а заодно и дам, одетых в эти нарядные туалеты.

– Рокхерст, – шепотом напомнила она, – награда. И всякие мысли о платье вылетели у него из головы.

Он найдет его утром. А пока нужно выполнить требование дамы.

И не только…

Тело Гермионы ожило в тот момент, когда Рокхерст лег рядом и матрац прогнулся под его тяжестью. Она молча прижалась к нему, и их губы снова слились. Он целовал ее отчаянно, как умирающий от жажды. И она понимала… потому что испытывала то же самое.

Сегодня он остался жив. А в следующий раз? И в следующий? Что, если очередная рана окажется не столь уж обычной?

Безумное отчаяние владело Гермионой. Она хотела, чтобы он жил вечно. Всегда. Чтобы каждую ночь она безраздельно принадлежала ему. И чтобы каждую ночь пьянела от счастья.

Он ласкал языком ее рот, проводил по губам, вжимался в нее, но это был лишь первый вкус того, что будет… когда они соединятся.

Ее бедра приподнялись. Он поймал их и сжал.

– Боже, женщина, что ты со мной делаешь? – охнул он, прежде чем накрыть губами сосок и превратить в твердую горошинку.

«То же самое, что делаешь со мной ты…»

Она провела согнутыми пальцами по его спине, ягодицам, погладила окаменевшую мужскую плоть. Палец скользнул от влажного кончика до самого основания.

Теперь настала очередь графа потерять голову. Застонав, он налег всем телом на ее руку, продолжавшую его ласкать. И одновременно стал гладить ее, пока шелковистые бедра не раздвинулись сами собой. Вернее, незнакомка с готовностью их развела. Потому что знала, что может сотворить с ней его прикосновение. Куда может унести.

Так и случилось. Сначала его пальцы нашли тугой бугорок и быстро превратили его в водоворот желания. С каждым движением, каждым прикосновением подушечки большого пальца она стонала все громче.

Обезумев от неутоленной потребности, Гермиона хотела не только его прикосновений, она хотела его. И не желала ждать.