Читаем без скачивания Предательский кинжал - Джорджетта Хейер

Было около одиннадцати часов, и невольные обитатели Лексхэма испытывали на себе все неудобства утренних часов в загородном доме, когда делать совершенно нечего. Серое небо и тающий снег снаружи не представляли большого соблазна для любителей прогулок; внутри общее молчание разлилось по дому; все неловко ощущали присутствие Скотланд-Ярда. Пока подозрение сосредоточивалось на Стивене, все остальные готовы были со всех сторон обсуждать убийство. Сейчас, когда Стивен был явно оправдан и место для его преемника освободилось, все, исключая Паулу, нервно ежились при одном упоминании о преступлении. Даже миссис Дин не говорила об этом. Она присоединилась к Мод в кабинете и, не получая ни малейшего поощрения, почтила ее историей своей жизни, включая список своих незадачливых поклонников, особенности характера покойного мистера Дина и все отталкивающие подробности двоих родов и одного выкидыша.

Ройдон пробормотал что-то о глотке свежего воздуха и, выйдя из-за стола, сразу поднялся к себе. Он нажил себе врага в лице второй горничной, которая как раз заправила его постель и собиралась принести в комнату пылесос. Будучи хорошо воспитанной служанкой, она удалилась и пошла горько жаловаться старшей горничной на гостей, которые не могут придумать ничего лучше, чем приходить раньше своего времени и мешать работе. Старшая горничная сказала, что это очень странный поступок возвращаться в свою комнату в такой час. На этих скудных основаниях среди штата прислуги быстро распространился слух, что этот мистер Ройдон выглядит таким странным и ведет себя так необычно, что никто не удивится, если окажется, это он и порешил хозяина.

Все это составило очень достойную тему для разговоров за одиннадцатичасовым чаем в кухне и холле. Когда один из помощников садовника присоединился к компании на кухне, внеся корзину овощей для кухарки, он был в состоянии оживить обсуждение, заметив, что они говорят о мистере Ройдоне, в тот самый момент, когда он сам встретил его на прогулке. Он наткнулся на Ройдона рядом с сараем для горшков и навозной кучей и подумал, как странно застать его в подобном месте; Ройдон страшно вздрогнул, когда увидел, что помощник садовника выходит из-за угла сарая. Две горничные, одна помощница кухарки и судомойка, с глазами, вылезающими из орбит, умоляли его продолжать эту волнительную историю, и он продолжил, сказав, что, по его мнению, Ройдон сжигал что-то в печке для мусора, потому что, во-первых, стоял рядом с ней, и, во-вторых, он может поклясться, что слышал, как кто-то опустил заслонку.

Все это было так хорошо воспринято, с такими восхищенными ахами помощницы кухарки, сопровождаемыми "Ну да, подумать только!" со стороны двух горничных, что садовник сразу же вспомнил, каким странным показалось ему поведение Ройдона и как он сказал себе, что этот парень замыслил недоброе, шатаясь там, где не надо.

Своим чередом, через сержанта, который, прибегнув к помощи небольшой лести, сумел превосходно поладить с женской половиной прислуги, эхо этого красочного воспоминания достигло ушей инспектора Хемингея. С единственной целью расшатать нервы обитателям дома инспектор проводил утро, рыская повсюду с блокнотом и рулеткой и озабоченно хмурясь. Его таинственные расследования сами по себе были совершенно бесполезны, но этим ему удалось вызвать глубокое беспокойство у всех, исключая Мод и миссис Дин. Например, Мотисфонт сразу же высказал бурное возражение против исследования своей комнаты и суетливо бегал по дому, жалуясь всем, кого он мог заставить себя слушать, на необоснованную вольность полиции. Нарвавшись в кабинете на двух дам, он попытался заручиться их поддержкой, но миссис Дин сказала, что у нее нет секретов, а Мод просто выразила надежду на то, что в результате этого расследования, инспектор найдет ее пропавшую книгу.

Инспектор не нашел книги и, сказать по правде, начал разделять мнение остальных обитателей дома о ней. С тех пор, как он в первый раз столкнулся с Мод, он встречал ее еще раз пять и при каждой встрече вынужден был выслушивать не только отчет о том, где она в последний раз держала книгу в руках, но и отрывки из нее. Он мрачно подозревал, что ее спрятали гости, и сказал сержанту, что не ему судить их за это.

Когда ему доложили кухонную сплетню о Ройдоне, он не очень поверил в нее, но велел сержанту присматривать за Ройдоном.

Сержант сделал даже больше: он пошел в сад к сараю и посмотрел на печь.

Печь представляла собой цилиндр из гальванизированного железа на коротких ножках, с трубой, поднимающейся вверх от центра крышки. Теоретически, надо было зажечь небольшую бумажку, просунуть ее в щель между основанием цилиндра и его стенками — и любое количество брошенного сверху мусора медленно превратится в первосортную золу. Практически же, огонь, разожженный подобным образом, обычно затухал прежде, чем успевала сгореть половина содержимого цилиндра, и внизу оставалась не зола, а обугленные и отвратительные остатки мусора.

По слабой струйке дыма, поднимающейся из печи, сержант справедливо предположил, что огонь разжигали с утра. Он поднял крышку и увидел, что печь забита кухонными отбросами. Если судить по дыму, где-то внизу под неаппетитной поверхностью тлел огонь. Сержант поискал взглядом подходящую палку и, найдя ее, начал ворошить ею в мусоре. Перевернув несколько шкурок от грейпфрута, коллекцию пакетов из-под овощей, картонок и коробок от яиц, наружных листов от шести кочанов капусты и содержимое нескольких корзин для бумаги, его палка выкопала окровавленный носовой платок, очевидно, брошенный на самое дно печки, но еще не тронутый огнем.

Сержант, который на самом деле не ожидал найти что-нибудь интересное, едва мог поверить своим глазам. Если бы он не был методичным молодым человеком, он немедленно поспешил бы в дом, чтобы выложить находку перед своим начальством, так он был возбужден. Платок не только был забрызган кровью, в его углу вышита была буква Р. Он испачкался от соприкосновения с кухонным мусором, но сержант взял его в руки без отвращения. Он вытряс из него использованные чаинки, аккуратно сложил и опустил в карман. После этого он продолжал копаться в мусоре, пока не убедился, что неприятные печные недра не скрывают в себе никаких других зловещих реликвий. Чтобы окончательно убедиться в этом, он поскреб недавно сгоревший пепел на дне. Огонь горел неровно и с одной стороны цилиндра в пепел упали обгоревшие остатки, среди которых была опаленная почерневшая книга. Обложка сгорела и внешние страницы рассыпались в пыль при прикосновении к ним, но когда сержант, любопытствуя, перевернул палкой листы, он увидел, что текст, хотя бумага и обгорела по краям, можно было прочесть. "Коронация в Венгрии" увидел он на верху правой страницы. Напротив, на верху левой, он прочел написанное теми же прописными буквами "Императрица Елизавета".

Ухмылка рассеяла естественную важность выражения на его лице. Он поднял печальные остатки книги Мод и взял их с собой, чтобы показать инспектору.

Увидев носовой платок, Хемингей не выказал удивления, что разочаровало сержанта.

— Это платок Ройдона, — указал сержант. — В углу его инициал, он единственный в доме с буквой «Р» в начале, сэр. Кровь засохла, вы же видите.

— В любом случае, ее много, — заметил Хемингей, бесстрастно изучая платок.

— Полагаю, он вытер им нож, сэр.

— Может быть, ты и прав.

— Сомневаться не приходится, он положил его в печь сегодня утром, так сказал садовник.

— Долго тянул, прежде чем от него избавиться!

Сержант нахмурился.

— Да, — согласился он. — Но, может быть, он не понимал, как важно его уничтожить, пока на подозрении был Стивен Хериард. В конце концов, если он убил старого Хериарда и подбросил портсигар в его комнату, он был уверен, что отвел от себя подозрения. Только после того, как вы дали всем понять, что Стивен более или менее чист, он запаниковал, как вы и рассчитывали.

— Ага! — сказал Хемингей, вороша платок карандашом.

Упавший духом сержант спросил:

— Вы думаете, это не очень важно, шеф?

— Я этого не говорю. Все может быть. Конечно, я не эксперт, но хотелось бы, чтобы эти обильные пятна были немного темнее. Однако я поговорю с Ройдоном, как только он придет, и если мы из него ничего не вытащим, то отправим платок на экспертизу. Что-нибудь еще?

— Да, — сказал сержант, и его лицо медленно расплылось в улыбке. — Вот!

Хемингей увидел в его руках испорченную книгу и воскликнул:

— Не собираешься же ты сказать мне… Будь я проклят! — Он взял у сержанта книгу и перелистал обгоревшие страницы. — Говорил я тебе! — сказал он. — Кто-то в доме не смог этого вынести. Должен признаться, я бы тоже не смог. Это твоя находка, парень. Ты можешь вернуть ее пожилой леди и получить похвалу за свое ловкое расследование.

— Спасибо, шеф, но учитывая ее состояние, похвалы будет немного! — ответил Вер. — Лучше сами верните ее ей.