Читаем без скачивания Величайшие загадки истории - Николай Непомнящий

Для того чтобы сильные мира сего поверили, что она действительно та, за которую себя выдавала, Жанне, надо полагать, приходилось подробно объяснять им, как ей удалось избежать казни. На самом же деле ничего подобного не было. Жанна могла сколько угодно рассказывать о своих подвигах, но о том, как ей посчастливилось спастись от костра, она хранила молчание. Когда заходил разговор о ее чудесном избавлении, она предпочитала говорить загадками.

По возвращении в Люксембург Жанна завоевала сердце лотарингского сеньора сира Робера Армуазского. Он попросил ее руки. Жанна согласилась. И они сыграли пышную свадьбу.

Об этом союзе имеется два свидетельства — их подлинность несомненна. В купчей от 7 ноября 1436 г., упомянутой доном Кальме в «Истории Лотарингии», говорится: «Мы, Робер Армуазский, рыцарь, сеньор де Тишимон, передаем в полноправное пользование Жанне дю Ли, Деве Французской, даме означенного де Тишимона, все, что будет перечислено ниже…»

Другое свидетельство — два герба, сохранившиеся на стене главного зала замка Жолни, в Мерт–и-Мозеле. Построенный примерно в 900 г., замок Жолни перешел в 1357 г. в собственность к графам Армуазским. В 1436 г., женившись на Жанне, Робер Армуазский его перестроил и значительно расширил. Тогда‑то, судя но всему, и произошло объединение короны и герба графов Армуазских с короной и гербом Жанны. Так, герб графа Армуазского представляет собой «серебряный щит, отделанный золотом и ляпис–лазурью (всего двенадцать элементов декора), с двумя открытыми львиными пастями»; герб Жанны тоже сделан в виде щита, «украшенного золотом, серебряной шпагой с ляпис–лазурью и увенчанного короной в обрамлении двух золотых лилий».

Но можно ли считать, что подобное признание стало венцом славы новоявленной Жанны? Никоим образом. Вслед за многими частными лицами ее признал и весь город.

В реестровых отчетах Орлеанской крепости, относящихся к 1436 г., можно прочесть, что некий Флер де Ли, доблестный герольд, получил 9 августа того же года два золотых реала в знак благодарности и признательности за то, что доставил в город несколько писем от Девы Жанны.

21 августа — как явствует из тех же отчетов — в Орлеан прибыл один из братьев Жанны д’Арк — Жан дю Ли. Перед тем он повстречался с королем и просил у него разрешения «привезти свою сестру».

Привезти свою сестру! Простота этих слов наводит на размышления. Они, бесспорно, свидетельствуют о том, что Жан дю Ли по–прежнему признавал в так называемой Клод свою сестру; больше того, его признание было утверждено муниципалитетом Орлеана. В честь такого события городские власти даже выделили ему двенадцать ливров золотом и устроили для него и четырех сопровождающих его рыцарей пир, на котором было съедено дюжина цыплят, дюжина голубей, несколько кроликов и выпито десять пинт вина.

25 августа посланник, которого Жанна направила с письмами в Блуа, еще раз получил денежное вознаграждение от орлеанских жителей. А месяцем раньше орлеанцы не поскупились снарядить своего посланника в Люксембург, в Арлон, дабы тот лично засвидетельствовал их почтение Деве. Посланник, по имени Кер де Ли, возвратился с письмами, но, пробыв недолго в Орлеане, поспешил в Лош, передал письма королю к снова вернулся в Орлеан. Было это 11 сентября, ему тогда дали денег на выпивку, потому как Кер де Ли «говорил, что его томит великая жажда».

Ни в одном из упомянутых документов не высказано ни малейшего сомнения но поводу личности Жанны. О Деве, сожженной пять лет тому назад, в них говорится так, как будто она действительно была жива.

Слухи о честолюбивых устремлениях Жанны не могли не дойти до Карла VII. Об этом свидетельствуют многочисленные послания, которые она то и дело отправляла с гонцами к королю.

Но король и не думал удостоить ее ответом. Так прошли годы. В конце концов, Жанне Армуазской, успевшей за это время родить своему мужу двух сыновей, наскучило праздное существование у семейного очага, так не похожее на ее былую жизнь. В 1439 г. она решила отправиться в Орлеан — город, связанный с ее победами и славой…

Судя по письмам, предварившим ее визит в Орлеан, графиня Армуазская не должна была встретить на своем пути каких‑либо препятствий. В самом деле, до Орлеана она добралась совершенно спокойно. Ее принимали так, как она и мечтала. Словно десять лет назад в этот город вступала со штандартом в руке та же Жанна. И вот она снова здесь. На увешанные хоругвями улицы высыпали толпы народа и громко приветствовали ее. Конечно, она постарела, и все же это была она. В муниципалитете ей также оказали пышный прием — накормили и напоили всласть.

А подобные торжества обходились отнюдь не дешево. В городских архивах об этом празднестве сохранилась довольно подробная запись: 30 июля на закупку мяса ушло сорок су парижской чеканки. Больше того, в знак благодарности Жанне преподнесли ценный подарок, о чем свидетельствует другая запись: «В память о благе, принесенном ею городу во время осады оного, Жанне Армуазской даруется 200 ливров золотом парижской чеканки».

Неужто теперь, после такого триумфа, король вновь откажет ей во встрече? Его приезда ждали с нетерпением, именно в Орлеане должно было проходить заседание Генеральных штатов[1]. Однако Жанна пренебрегла этим событием и накануне покинула город. Тем не менее она написала Карлу VII, что по–прежнему желает с ним встретиться: в другом письме она поблагодарила муниципалитет Орлеана за прием, какой был ей оказан. Засим она прямиком отправилась на юго–восток — в Пуату. Там перед нею предстал маршал Франции Жиль де Рэ, преданный друг и верный спутник той, другой, Жанны, которого впоследствии повесят, а потом сожгут по обвинению в колдовстве, извращениях и убийствах детей. Никто не мог знать Деву лучше, нежели ее бывшие сподвижники. Поговорив с Жанной Армуазской, маршал тоже признал ее.

Давайте, однако, здесь остановимся. Все эти признания кажутся столь невероятными, что самое время задать главный вопрос: действительно ли Жанна Армуазская была Жанной д’Арк? Быть может, Орлеанской деве и вправду удалось избежать костра?

Вполне очевидно, что на всякий вопрос необходимо иметь ответ: существует ли в истории факт менее бесспорный и определенный, нежели смерть Жанны д’Арк? О полной страданий жизни кроткой пастушки из Домреми, приведшей своего короля в Реймс и спасшей свою родину, уже столько рассказано и пересказано самыми разными писателями, в том числе и великими, что подвергать сомнению ее смерть кажется так же нелепым, как и отрицать существование Наполеона.

Тем не менее некоторые историки попытались опровергнуть эту историческую истину. Время от времени в свет выходят труды, в которых приводятся как уже известные доводы, так и совершенно новые. Несколько лет назад Жан Гримо собрал все имевшиеся материалы и опубликовал книгу, получившую широкий отклик, которая так и называется «Была ли сожжена Жанна д’Арк?».

Несомненно, вопрос о возможности спасения Жанны д’Арк представляет большой интерес. Ведь для французов Жанна, как личность историческая и легендарная, является воплощением всех мыслимых добродетелей. В день рождения Жанны д’Арк всегда можно видеть, как мимо ее конной статуи шествуют толпы ее юных почитателей — начиная от роялистов и кончая коммунистами. И в этот торжественный день в памяти всех французов воскресает крылатая фраза Мишеле: «Французы, давайте всегда помнить, что наша родина есть дитя, рожденное сердцем женщины, ее нежностью, слезами и кровью, которую она пролила за нас».

Однако история пишется не чувствами — сколь бы возвышены и почитаемы они ни были, — а словами. Если историки смеют утверждать, что Жанна д’Арк смогла избежать смерти, значит, они должны объяснить и доказать, как это могло случиться. А то, что Ж. Гримо и его последователи составляют в ученом мире меньшинство, ничего не добавляет к сути дела и ничего не убавляет.

Итак, давайте внимательно и беспристрастно рассмотрим доводы Ж. Гримо и его учеников и попытаемся так же беспристрастно сделать собственные выводы.

Сторонники Жанны Армуазской решительно отрицают любое предложение, даже намек на то, что она была самозванка. Как бы мы к этому скептически ни относились, необходимо признать, что собранные вместе документы, касающиеся их героини, производят действительно неизгладимое впечатление. Но что это за документы?

Прежде всего — и о них мы уже говорили — летопись настоятеля церкви Сен–Тибо, содержащая свидетельства обоих братьев Жанны д’Арк, мессира Пьера и оруженосца Жана Маленького, а также сиров Николя Лова, Обера Булэ, Николя Груанье, Жоффруа Дэкса, герцогини Люксембургской, «многих жителей Меца» и графа Варненбургского.

А вот, пожалуй, самый впечатляющий документ — отчеты крепости города Орлеана. Именно в них содержатся основные доказательства — свидетельства о прибытии в город одного из братьев Жанны и двух герольдов, доставлявших письма Жанны, о появлении в городе самой Жанны, о проведении церемониальных шествий в память о казненной Жанне и об упразднении этих торжеств после прибытия в город Жанны Армуазской.