Читаем без скачивания Литературные манифесты: От символизма до «Октября» - Сборник Сборник

Из глубины человеческих душ поднимается с каждым днем все сильнее жажда: ясности, гармонии, простоты. Вот почему так влечет нас классика, строгость ее форм, равновесие ее частей, точность ее просодии. Вот почему, как дуновение свежего ветра, вдыхаем мы веяние классической традиции прошлого, и ее столетние создания опять молодо зеленеют для нас. Это голос учителей, переживших то же. И, прислушиваясь к нему, мы учимся.

Подражаем ли мы им? — О, роковой вопрос, учиняемый нам каждым встречным! Подражаем ли мы им? — Да, ибо мы касаемся тех же струн. — Нет, ибо мы слагаем другие песни. Говоря излюбленными эпитетами революции, мы и «правые» и «левые» одновременно. Могло ли быть иначе, раз мы принимаем и несем на себе все художественное наследие революции? Значит, мы окрашены — «измами»; но и значит, мы переплавляем — «измы». Ныне зацветающая классика — левая классика, ибо она только что отделилась от царства — «измов», ибо точка излома революции только что осталась назади. В русло классической традиции бережно вводятся и тревога футуристических ритмов, и тяжесть кубистических массивов, и огненность экспрессионистических бессмыслиц. Ими молодеет традиция. Но это не ее норма, а ее материал.

Надолго ли пришла классика и надолго ли приняла в себя эту левизну? Опять — роковой и опять ненужный вопрос. Может быть, — на десятилетия, может быть, — на годы. Не все ли равно? Придет время, из-за ее плеча покажет свой лик какой-нибудь иной строй искусства, предвещающий иной уклад жизни, и классика отойдет на покой, и, может быть, еще мы же сами будем приветствовать новые формы и радоваться им. Что из того? Или дело опять «в абсолютной абсолютности»? На это мы уже ответили: свято движение жизни к каждому своему этапу, и каждое цветение искусства прекрасно.

Сейчас у порога стоит вестник классики и зовет в ее гармонический простор. Мы идем.

Абрам Эфрос

Лирический Круг (страницы поэзии и критики). Москва, 1922.

Декларация неоклассиков

1. Неоклассицизм, возникнув в конце 1918 г. в виде группы при Всероссийском Союзе Поэтов, в настоящее время развернулся в литературное течение, выходя даже из пределов поэзии и захватывая и иные области художественного творчества.

2. Неоклассицизм есть литературное течение, строющее творчество на базисе чистого классицизма, обогащенном всеми достижениями новых и новейших литературных школ, без уклонения в их крайности и анормальности.

3. Считая идеальной вершиной достижений в области литературного творчества Пушкина, неоклассицизм утверждает для всех других видов искусства, как граней одного великого целого, пути, намеченные творческим гением мастеров, творивших в направлении классической простоты и ясности.

4. Неоклассицизм есть течение прогрессивное, идущее от классицизма к современности, в отличие от некоторых литературных течений, которые идут от левых формальных достижений (имажинизм, конструктивизм и пр.) к чистому классицизму, т. е. регрессивно.

5. Неоклассицизм равно принимает все другие литературные течения и школы, поскольку в них есть наличность художественного творчества, синтезируя их достижения, используя их опыт в области теоретических и экспериментальных исканий.

6. Неоклассицизм принимает великий завет Блока — «Слушать музыку эпохи», — считая необходимыми для поэта: чувство действительности и созвучность творчества с ритмом жизни.

7. Искусство определяется как извечное стремление человеческого духа к прекрасному, осуществляемое в формах, воздействующих непосредственно эмоционально.

8. Главной областью художественного творчества неоклассицизм утверждает лирику, не отрицая Других и не ограничивая сферу творчества, в соответствии с невозможностью ограничить бесконечно разнообразные уклоны, запросы и импульсы творческого гения.

9. Искусство утверждается, как творческая стихия, совершенно автономная и чуждая утилитаризма.

10. Главным фактором художественного творчества утверждается вдохновение и художественная интуиция, регулируемые стихией разума, вкусом художника, инертностью слова как материала и законами словотворчества, словосочетания, образа, ритма и мелодии.

11. Индивидуальная свобода личности творца-художника от предвзятостей и условностей утверждается как необходимое условие художественного творчества, определяя его индивидуальность и самодовлеющую ценность.

12. Неоклассицизм ставит главным внутренним моментом художественного творчества содержание, а главным внешним — мелодийность. Все остальные факторы, как образ, форма и т. д., — имеют значение лишь служебное и второстепенное и определяются содержанием.

13. Определяя содержанием характер и строй поэтического произведения, неоклассицизм утверждает как принцип адекватность формы содержанию. Отсюда вытекает необходимость образа как элемента, связанного с логическим представлением, для произведений эпического характера, равно и во всех случаях, где эмоционально-лирический элемент отодвигается представительно-логическим.

14. Утверждается как основа самодовлеющая самоценность художественного слова как главного элемента высшего из искусств.

15. Содержание трактуется как общая сумма эмоциональной динамики, заключающаяся в художественном произведении. Для последнего совершенно не обязательна фабула. Содержанием является наряду с ней и тонкая сеть неуловимых нюансов настроений.

16. Ставя необходимым условием для произведения слова художественную простоту и ясность мыслей или эмоции, неоклассицизм признает допустимым употребление простых размеров, рифм и оборотов, не противоречащих указанному условию. Этим самым признается допустимость безыскусственных элементов народной речи и исключается абсолютно всякий трафарет.

17. Неоклассицизм не считает для себя обязательным традиционные, веками выработанные и застывшие формы слова — сонет, терцины, триолет и т. д., ставя одной из своих задач дальнейшую разработку их и допуская возможность вариаций.

18. Считая музыку и театр ближайшими из искусств к искусству слова, неоклассицизм считает неизбежным и безусловно желательным укрепление многовековой связи между ними.

19. Неоклассицизм отрицает всякое точное копирование природы и явлений, всякий чистый натурализм как факторы антихудожественные.

20. Чем выше мастерство художника, тем больше его индивидуальная свобода в области творчества. Поэтому поэт должен быть во всеоружии всех технических достижений. Однако они ни в коем случае не должны заслонять собой внутреннее существо произведения.

В. Бутягина, Д. Варлыгин, Е. Волчанецкая, Е. Герцог, Н. Гиляровская, Л. Гильд, Г. Дешкин, В. Ещин, Н. Захаров-Мэнский, И. Коробов, Н. Ливкин, В. Лобанов, А. Луганский, Я. Манухина, Г. Поповский, П. Терский, Е. Шварцбах-Молчанова, В. Щуренков.

Кво «Неоклассики». Москва, 1923 г.

Серапионовы братья

Почему мы Серапионовы братья

«Серапионовы братья» — роман Гофмана. Значит, мы пишем под Гофмана, значит, мы — школа Гофмана.

Этот вывод делает всякий, услышавший о нас. И он же, прочитав наш сборник или отдельные рассказы братьев, недоумевает: «Что у них от Гофмана? Ведь, вообще, единой школы, единого направления у них нет. Каждый пишет по-своему».

Да, это так. Мы не школа, не направление, не студия подражания Гофману.

И поэтому-то мы назвались Серапионовыми Братьями. Лотар издевается над Отмаром: «Не постановить ли нам, о чем можно и о чем нельзя будет говорить? Не заставить ли каждого рассказать непременно три острых анекдота или определить неизменный салат из сардинок для ужина? Этим мы погрузимся в такое море филистерства, какое может процветать только в клубах. Неужели ты не понимаешь, что всякое определенное условие влечет за собою принуждение и скуку, в которых тонет удовольствие?»

Мы назвались Серапионовыми Братьями, потому что не хотим принуждения и скуки, не хотим, чтобы все писали одинаково, хотя бы и в подражание Гофману.

У каждого из нас свое лицо и свои литературные вкусы. У каждого из нас можно найти следы самых различных литературных влияний. «У каждого свой барабан», — сказал Никитин на первом нашем собрании.

Но ведь и Гофманские шесть братьев не близнецы, не солдатская шеренга по росту. Сильвестр — тихий и скромный, молчаливый, а Винцент — бешеный, неудержимый, непостоянный, шипучий. Лотар — упрямый ворчун, брюзга, спорщик, и Киприан — задумчивый, мистик. Отмар — злой насмешник, и, наконец, Теодор — хозяин, нежный отец и друг своих братьев, неслышно руководящий этим диким кружком, зажигающий и тушащий споры.

А споров так много. Шесть Серапионовых Братьев тоже не школа и не направление. Они нападают друг на друга, вечно несогласны друг с другом, и поэтому мы назвались Серапионовыми братьями.