Читаем без скачивания Полуночный Сокол - Дэвид Геммел

— Как тебя зовут?

— Бануин, господин. Я студент и переписчик.

— Значит, Бануин. Ты хороший гражданин, Бануин?

— Да, господин, и горжусь этим.

Всадник развернул коня и поскакал вслед за остальными.

Тяжелая волна насилия все еще висела в воздухе, и Бануин вздрогнул. Не спеша он вернулся в библиотеку. За последнюю неделю арестовали двух преподавателей и десять студентов университета забрали прямо с занятий. С тех пор о них никто не слышал. Бануина не интересовали ни политика, ни религия, и он не хотел ввязываться ни в какие споры.

Он очень испугался, когда однажды вечером старый Сенкра заговорил о культе Древа:

— Ты уже знаком с культом Древа, парень?

— Нет, учитель, и не имею ни малейшего желания.

— У них забавные идеи, хотя большинство утверждений мне кажутся нелепыми, а пацифизм и вовсе отвратителен.

— Мне не хотелось бы говорить об этом, учитель.

Сенкра захихикал:

— Боишься, что темной ночью за тобой могут прийти? Запросто могли бы, если бы ты был членом секты, но говорить об этом не преступление. Ты ведь кельтон, ты веришь в духов? В сидхов, как вы их называете?

— Верю, учитель.

— Они добрые или злые?

— Могут быть и теми и другими, учитель, — уже более уверенно ответил Бануин, радуясь, что они перешли на другую тему, — они живут отдельно от нас, в лесах и волшебных местах, куда люди не ходят.

— Они ведь бестелесны, не так ли?

— Да, учитель, но некоторые из них появляются и во плоти, чтобы что-то сообщить. Так, королю Коннавару помогали и Тагда, и Старуха из леса.

— Тагда… ах да, леший-лесовик. Помню, я читал о нем. Тело из коры и борода из мха! — хихикал Сенкра. — А эта Старуха из леса… Морригу, или как ее там?

Бануин вздрогнул:

— Ее имя лучше не произносить, сэр, оно может навлечь беду.

— Мне кажется, есть много общего между культом Древа и верованиями кельтонов. И те и другие говорят о духе и материи и призывают к гармонии между ними. Если я правильно разобрался, то тело — несовершенный сосуд для духа, но дух не может, быть полноценным, когда телом управляют плотские желания, гнев или ненависть. А ты как считаешь?

— При всем уважении к вам мне кажется, мы не должны говорить об этом, — ответил Бануин, — это опасно.

— Говорят, что кельтоны отчаянные храбрецы и прекрасные воины, — отозвался Сенкра. — Ты меня разочаровал, ну что же, давай вернемся к трудам Хабидаса и железному правилу.

Бануин вспоминал эту беседу по пути в библиотеку. Он гражданин Города, а не кельтон, и его задевало, когда при нем то и дело говорили о пережитках его племени.

Белое здание библиотеки было огромным, с двумя сотнями комнат и пятьюдесятью массивными колоннами, на которых держались крыша и купол. По всему зданию располагались прекрасные статуи, а многочисленные ниши в колоннах украшала тончайшая резьба. Преодолев сорок две ступеньки, Бануин вошел в главную дверь и попал в зал природы. Здесь на постаментах стояли чучела птиц и животных со всего света. В дальнем углу находился огромный, покрытый шерстью слон с поднятым хоботом, будто трубивший сигнал начала охоты, и бивнями более десяти футов длиной. Кроме того, в зале были крокодилы, черепахи, несколько медведей (один снежно-белый) и другие диковинные животные: полосатая лошадь, огромный пятнистый лев и животное с очень длинной шеей. Голова последнего была поднята, а мертвые губы тянулись к листьям искусственного дерева на втором этаже.

Бануин поднялся на третий этаж в отдел древней литературы. Открыв дверь, он с удивлением увидел в дальнем углу четверых студентов, сидевших вместе. Когда Бануин вошел, они внимательно на него посмотрели и зашептались.

С полки, посвященной кельтонам, Бануин взял свиток, сел за столик у стены и стал читать. Автор текста умер более двухсот лет назад, и большинство его сведений о кельтонах были абсолютно неверны. В одном месте рассказывалось о человеческих жертвоприношениях и каннибализме, утверждалось, что такие обычаи не редкость среди племен. Бануин никогда не слышал, чтобы нечто подобное случалось у кельтонов. Раздраженный необоснованностью информации в свитке, он вернул его на место и взял другой.

Во втором свитке среди прочего говорилось о веровании кельтонов и упоминалось о поклонении деревьям. Автор рассуждал об инфантильности всего племени, неспособности к серьезным размышлениям. К примеру, утверждалось, что кельтоны верят, что если гремит гром, то это боги бьют в барабан. В заключение автор делал вывод, что приучив кельтонов к дисциплине, из них можно получить прекрасных рабов.

Бануин положил на полку и этот свиток. В глубине полки он увидел выцветший свиток, положенный не на место. Свиток был перевязан поблекшей лентой, края его истрепались. Древний источник рассказывал об обряде освящения жрецом земельного надела, который на протяжении трех лет не давал никакого урожая. Жрец утверждал, что сотни лет назад на этом самом месте была битва и духи покинули его. Чтобы привлечь их обратно, жрец устроил прямо на том месте свадьбу. Были приглашены сотни кельтонов, которые пели, плясали и веселились целые сутки. Автор, купец из Города, указал в заключении, что на следующий год хозяин надела получил небывалый урожай.

Текст оказался живым, достоверным и занимательным, автор не прилагал никаких комментариев, просто описывал увиденное. Бануину хотелось читать дальше, но внезапно он почувствовал, что напряжение в комнате возросло, и центром его была группа молодых людей в углу. Бануин чувствовал страх, огромную грусть, но притворился, что поглощен чтением. Ему хотелось освободить дух и подслушать их разговор, но в здании библиотеки он не мог разделить тело и дух. Чтобы высвободить дух, нужно было оказаться у той ивы в парке.

Бануин попытался прислушаться, но не смог разобрать слов. Он вернулся к чтению, а когда студенты проходили мимо, поднял глаза. Шедший последним высокий красивый юноша с короткими черными волосами остановился у стола Бануина.

— Ты Бануин-целитель? — спросил он.

Сердце Бануина упало. Однажды он вылечил нарыв на спине Сенкры и еще пару раз помогал друзьям старого учителя по его просьбе. Бануин скрывал свой дар и убеждал всех, что лечит ароматными припарками из мяты и лаванды. Приложив припарку, Бануин закрывал глаза и лечил по-настоящему и нарыв у Сенкры, и воспаления суставов вследствие артрита у друзей старого профессора. Теперь Бануин жалел, что вообще использовал дар, ему вовсе не хотелось выделяться на фоне населения Города. Ему хотелось, чтобы его оставили в покое.

— Я разбираюсь в травах, — сказал он, — но особых знаний у меня нет.