Читаем без скачивания Не пытайтесь это повторить - Надежда Первухина

– Почему?

– Да потому что смокинг для тебя – все равно что смокинг для ангела. Тебе не подходит эта одежда.

– Тогда, может, не надевать?

– Избави небо! Придется вытерпеть. Так. Вот это надевается сюда и застегивается здесь…

Со смокингом мы управились вполне оперативно. Когда Лекант был полностью экипирован, я опять в который раз залюбовалась им. Лицо – просто хоть икону пиши! Фигура – все модели обзавидуются! И это все мое! И это для меня он прочел «Камасутру» и в той гавайской хижине старался так, что… Впрочем, об этом умолчу. Вдруг мою повесть будут читать подростки. Им совсем ни к чему знать, что происходит между красивыми мужчиной и женщиной в гавайской хижине на берегу океана.

– Черкну родителям записку, – вспомнила я дочерний долг. – «Мама и папа, мы уехали с Еленой Нейс в резиденцию губернатора. Вернемся завтра. Не волнуйтесь». Все! Дочерний долг исполнен!

Мы спустились к роскошному серому лимузину. Старушки, сидевшие на лавочке, сверлили нас взглядами, как лазерами. Еще бы! Будь я старушкой, я бы тоже себя просверлила взглядом.

Машина завелась и легко тронулась с места. Поначалу водитель не набирал скорость, лавируя среди улочек и проспектиков города, но, когда выехали на Ореховскую трассу, дал по газам.

Я откинулась на мягкое сиденье, взяла руку Леканта в свои ладони и счастливо вздохнула. Красота! Впереди нас ждет бал у самого губернатора, новая встреча с Еленой Нейс, шампанское, хоть мне его и нельзя… О дхиане Хаоса, вызвавшей на поединок моего Леканта, о браслетах богов я старалась не думать. Успею еще. Ночь впереди.

Водитель хорошо гнал машину. Я оторвалась от созерцания лица Леканта и посмотрела в окно. Чудесно! Мимо проносились поля поспевающей пшеницы, лесопосадки, украшенные темно-зеленой листвой, а над всем этим дивом расстилалось бескрайнее небо. И ни единого облачка.

Наконец поля и лесопосадки сменились отдельно стоящими посреди садов и прочих кущ группками домов. Они казались роскошными, это было заметно издалека. Скоро промелькнул указательный знак «Кулибинка», и мы въехали в царство власти и денег.

Шофер проехал между рядами двух– и трехэтажных особняков и затормозил перед трехэтажным домом, огороженным кованым узорчатым забором.

– Приехали, – сообщил он.

Мы вышли из машины. Даже воздух в Кулибинке был иной, чем в Щедром. Пахло, пахло тут немереными долларами и евро, вклеивался и жалкий ароматик отечественных рублей. Я увидела, как Лекант поморщился.

– Что такое, милый?

– Здесь пахнет слезами, – сказал он. – Слезами и проклятиями.

– Да, я тоже что-то такое чувствую. Чего же ты хочешь? Здесь живут власть и деньги имущие. А их никто не любит.

Сказав это, я подумала: а каково же приходится этим несчастным, которых никто не любит? Они же хуже слепых! Впрочем, они не догадываются о своей инвалидности и наверняка никого не любят сами. А ведь без любви человек все равно что покойник в отпуске. Кажется, это сказал Ремарк.

Хлопнула дверь залепленного витражами подъезда, и нам навстречу вышел затянутый в строгий серый пиджак и брюки джентльмен.

– Добрый вечер, – кивнул он, отворяя калитку. – Как прикажете доложить?

– Мы друзья Елены Нейс, – сказала я. – Она уже в резиденции?

– Да. Извольте следовать за мной.

Я взяла Леканта под руку, и мы проследовали за дворецким. Я шла и восторгалась открывшимся видом. Дорожка вела нас мимо розария, большого яблоневого сада, бассейна (сейчас там кто-то с визгом плескался). Наконец дворецкий раздвинул сплошные стеклянные двери и ввел нас в просторный атриум. Здесь с бокалами в руках стояли несколько роскошно разодетых дам и облаченных в смокинги мужчин. Елены и Павла среди них не было.

– Госпожа Нейс с супругом сейчас в кабинете губернатора, – шепотком сказал нам дворецкий. – Присядьте, подождите. Они сейчас выйдут.

К нам подошел официант с подносом, уставленным хрустальными бокалами с шампанским. Мы отказались. Я – сами понимаете почему, а Лекант из солидарности. И потом, он опасался экспериментировать с напитками, боясь, что с ним случится духкха.

Когда мы уселись на диван, среди гостей пролетел легкий рокот удивления. Взоры женщин были обращены к Леканту. Еще бы! Он смотрелся так, как будто сошел со страниц модного каталога. На меня же поглядывали мужчины. Я ощутила даже некоторый ветер похоти. Известно ведь, что умертвия в большинстве своем весьма привлекательны, так как получают по смерти возможность кроить как угодно свои лицо и фигуру. Я, если помните, ничего не кроила, но смерть и последующее за нею восставление изменили меня. Иначе разве я понравилась бы своему возлюбленному.

Мы с Лекантом стойко выдержали наплыв и спад интереса к нашим персонам. Слава богу, к нам никто не подошел и не поинтересовался, какого пса мы тут делаем и кто мы вообще такие. Вдруг Лекант побледнел, да так резко, что я подумала, будто у него опять духкха.

– Что с тобой? – тихо спросила я его. Рука у него была ледяной.

– Я чувствую опасность, – прошептал он.

– От кого или чего она исходит?

– Она исходит от этого дома. Здесь плохо. Надо увезти отсюда Елену.

– Лекант, как ты себе это представляешь? О, а вот и виновница торжества.

К нам подошли Елена Нейс со своим мужем Павлом. Мы с Еленой обнялись, мужчины пожали друг другу руки. Все вроде как обычно, но…

– Ребята, с того момента, как я приехала в этот дом, меня не покидает чувство, что за мной следит кто-то нехороший, – шепотом поведала нам Елена.

– Здесь пахнет кровью, – тихо рыкнул Павел. – Мы, волки, на это имеем особый нюх. Мне кажется, здесь кого-то убили, причем недавно.

– Знала бы – ни за что не согласилась бы на этот концерт.

Тут раздался шум, как от множества голосов. Люди в атриуме расступились перед высоким, худощавым, спортивного вида человеком неопределенного возраста. Это и был губернатор нашей Холмецкой области Никита Сергеевич Корнейчук.

– Здравствуйте, здравствуйте, – энергично взмахнул он руками. – Как я понимаю, вы – друзья нашей несравненной примадонны. Друзья Елены – мои друзья. Располагайтесь со всеми удобствами. Через десять минут начнется банкет, а пока я вас покину. Ненадолго, ненадолго!

Господин Корнейчук энергично растолкал толпу и вышел. Павел дернулся:

– От него пахнет свежей кровью!

– Может быть, он вампир? – предположила я.

– Нет, – покачала головой Елена, – он человек, и даже не маг. Это я чувствую сразу.

Вдали послышались звуки музыки. Струнный квартет наигрывал Альбинони. Появился дворецкий:

– Дамы и господа, прошу вас следовать за мной в столовую. Господин губернатор ждет.

Все обрадованно загомонили и потащились за дворецким. Елену и Павла он увел в первых рядах, а мы с Лекантом, оглядываясь на атриум, шли в арьергарде. И вот странная штука: едва за нами сдвинулись стеклянные двери атриума, как за нашими спинами наступила непроглядная тьма, хотя вечер был светел и даже еще светило солнце.