Читаем без скачивания Бабочка на запястье (СИ) - Ромазова Анель

Фиксирует сгибом локтя наши лица. Облизнув губы, зависаю в его темноте зрачков. Почти черные, с тонкой полоской ртутной радужки. От него пахнет утром. Свежим и теплым. Немного кофе и тонкой ноткой табака. Вкусненький. Об этом тоже молчу.

— Целую, — чуть улыбаясь, предупреждает.

— Целуй, — разрешаю легким вздохом. Скрещиваю ноги на его пояснице. Через три слоя каменный член ложится туда, где его очень ждут.

Этот поцелуй не похож на наш первый. Он вообще не похож на другие. Язык врывается, едва губы соприкасаются.

До одури волнительно осознавать, что рядом со мной, он себя не контролирует. Жадно вбирает, будто осушая до дна.

Руки еще крепче давят на затылок, хотя между нами, итак не сантиметра не остается. Раскатывает губами, плетет языком. Предавая энергию. Беру ее себе, концентрирую, возвращаю через стон.

Стягиваю ноги плотнее, доказывая, насколько сильно я его хочу. Ширинка на джинсах при трении создает мощный заряд. Еще чуточку и взорвусь только от этого.

Пробегается влажным следом по горлу и смещается ниже. Ахаю, начиная конвульсивно двигаться под ним, тонкий холопок майки рвется нетерпеливыми руками. Низ живота сводит жжением.

Грудь попадает под прицел его рта. Лижет, прикусывает. Боль пронзительным током бьет в каждый нерв. Ерзаю имитирующими скольжениями.

Как ему удается, в секунду делать из меня озабоченную нимфоманку. Слава богу, этот мой порок сфокусирован на одном человеке.

Со скрипучим свистом улетаем с этой планеты в голодную пропасть. По крайней мере, я. Дамир выглядит страшно возбужденным, не без стараний моих жадных лапок. Но еще, более чем адекватно.

— Не кончай без меня, — смеется натянуто, отпускает, чтобы снять с себя одежду.

Подрагиваю, распаленная до невозможности, пока наблюдаю, затаив дыхание, как высвобождается его член. Я не просто смотрю, я на нем залипаю. Как очарованная.

— Будешь так смотреть, подумаю, что ты хочешь взять его в рот.

— Хочу, — выпаливаю незамедлительно.

Усаживаюсь, плюхаясь попой на пятки. Берусь двумя руками и смыкаю губы на тугой головке. Облизываю словно леденец. Активно двигаюсь, позволяя трахать мой рот. Затянув волосы в кулак, указывает ритм. Погружаясь с каждым толчком все глубже. Не чувствую, ни каких там позывов, о которых говорится в пособиях для начинающих.

Выпускаю, чтобы набрать воздуха и снова насаживаюсь. С каждым разом чувствую себя все смелее, под ободряющие реплики. Вязкой истомой разносится по организму то, что я делаю. Это оказывается обоюдно прекрасный процесс. Так увлекательно изучать языком каждую выпуклость. Особо нежную текстуру тонкой кожи. Рисунок вен. Терпкий вкус мужского секрета. Помогаю себе руками, когда губы слегка немеют, от усердных фрикций.

— Ев, потише, иначе останешься без вкусняшек, — хрипло перебивает мое рвение.

Отстраняюсь, мысленно нагнетая уверенность, что сделала все не так.

— Очень плохо? — смущено опускаю ресницы, вместе со слетевшим вопросом.

Приподнимет подбородок, заглядываю в его горящие огнем глаза.

— Прикалываешься? — считывает в моем румянце ответ, — Охуительная… чувственная моя девочка, — с такой пылкостью в голосе, — Обожаю обе твои ипостаси — порок и невинность. Не пойму как уживаются, но это небо.

Скованность мгновенно рассеивается. Моя. Признал. Присвоил. Даже в таком мраке пробивает вспышкой света. В нем сейчас целый мир и вся солнечная система. Пусть и нечего не говорит, зато столько всего делает ради меня.

Приподнимаюсь, запуская пальцы под резинку трусиков

— Я сам, — глухо командует, подтягивает подмышки.

Меня сходу повсеместно разит новым потоком похоти, когда наши тела проезжаются при подъеме наверх. Стою, пошатываясь на краю кровати. Он губами приникает к моему животу. Жадно целует, оставляя засос, — Ты даже в этом неправильная.

— Почему, — шепчу с придыханием.

Могла бы обидеться, но он смотрит с бешеным желанием. Распознаю символику, что это комплимент. За одно утро их слишком много. Не успеваю переваривать каждый, просто наслаждаюсь духовной интимностью.

— У тебя нет веснушек. Я везде искал, ни одной не нашел. Вся ванильно — розовая. Сожрать тебя хочется, как десерт, — подтверждает мои догадки.

Наклоняюсь, играя соском над его губами, пока он кружит вырисовывая иероглифы по влажным складочкам. Зависаю на грани своего удовольствия.

Одним ловким движением вниз подсекает, роняя меня на кровать. Вскидываюсь с громким стоном, когда накрывает мощным телом. Раздвигаю ноги шире. Чтобы ему было удобней. Полное погружение. Рывком загоняется, тараня стенки. Сокращаюсь в предоргазмическом спазме. Новый уровень затянутого восторга. Тело ноет то разбиваясь, то снова собираясь воедино, при каждом точке.

— С тобой запредельный вайб, — боже, его акцент, как неразбавленный афродизиак, поглощается каждым сосудом в кровеносной системе.

Вдавливаю ногти ему в грудь. Трахаемся в ненасытном зверстве. Взбесившийся пульс, уже давно не соответствует норме. По ощущениям, одинаково изголодались друг по другу.

Дамир меняет позу, заставляя упереться пятками ему в плечи. Так его еще больше во мне. Достигает катастрофических глубин. Дыхание тормозит. Легкие исключают эту функцию, чтобы избежать перегрузки. Звуки получаются хриплыми, частыми. Больше рваные выдохи.

Дамир не прекращая вбиваться, зубами тревожит кожу на лодыжке. Стягивает, прикусывая. Не соврал про сожрать. Но именно этого я и хочу. Впиваясь пальцами в бедра, оставляет удары в лоно на определенной грани. Острой, но без грубости. Поддаюсь вперед и ловлю свою высоту, улетая в заоблачную даль. Мы больше не падаем. Взлетаем и рассыпаемся.

Резко прерываясь, покидает мое тело, Растекается горячей струей на лобке. Пальцами смазывает свою сперму по промежности и проталкивая во вход. С опаской проникает осознание того, что он творит. Аптека. Контрацепция. Позже. Это весь запас несвязанных мыслей.

Хмельной улыбкой принимаю, завершающий томительно — страстный поцелуй. Крепко обнимаю, удерживая между нами атмосферу, набитую густотой воспаленных тел.

Постепенно белесые мушки перед глазами оседают. Разместившись боком на узкой полуторке в гостиничном номере, молчим несколько минут.

Я думаю, как могло бы все сложиться, если бы между нами не было стольких препятствий. Отлично же понимаю, что случайная. Ни о каком совместном будущем, речи быть не может.

Мы сейчас очень близки. А потом? Захочет ли оставить меня в своей жизни. Мне же там нет места. Это все лишь на время. Загоняюсь даже тем, что мельком допускаю, как можно дольше убегать от коллекционера.

— Почему именно я ему так нужна? Что во мне особенного? — говорю это, и вся магия утра меркнет.

Добро пожаловать обратно в ад.

Охота продолжается. Я все еще добыча. Подтягиваюсь к изголовью и забираю с тумбочки чашку.

— Я не знаю.

— Может он сталкер?

— Сталкеры, как правило одиночки, а у этого буйнопомешанного целая система. Вспоминай, Арина говорила о каких-нибудь внезапных деньгах, или еще что-то типа того.

Дамир встает, натягивает боксеры, и захватив свою порцию кофеина, садится напротив, укладывая тарелку с выпечкой между нами.

— Квартиру в Москве ей купил папа. Пед институт тоже. Да и он нас в этом плане не разделял. Мы, знаешь ли, девочки не бедные. Я просто не люблю эту мишуру, поэтому по максимуму кручусь сама, не без помощи конечно, но это так, если сильно прижмет. А Арина не стеснялась пользоваться его широким карманом. Какой ей смысл, искать деньги на стороне.

— Отец чем занимается?

— У него сеть ресторанов. Не особо крупная, но вполне себе прибыльная.

— А ты, какого хрена, тогда на правильном питании?

— Папин шеф — повар — мой крестный. Все детство откармливал как поросенка, вот и представь себе, толстую, рыжую девочку в частной школе.

— Да уж, трудное детство было у домашней кошки, — с явной насмешкой в голосе подсовывает еще один кусочек сдобы. Возмущаюсь и тем, и другим.