Читаем без скачивания Белое на белом - Константин Костин

Священник притих.

— Сейчас, — сыщик выпрямился и обвел взглядом присутствующих, как актер камерного театра, — я расскажу вам о том, что произошло в тот день в кабинете епископа. Вернее… Я расскажу вам два варианта событий: то, что видели все, и то, что произошло на самом деле. Итак…

Римус засунул руки в карманы брюк и, ссутулившись, прошел по кабинету. Туда и обратно.

— В тот день, с самого утра, епископ Гаттонбергский, — начал он, — решил поработать в своем кабинете. Он вошел туда, и в дверях встала охрана. Потом в кабинет прошел секретарь епископа, отец Браун…

Все невольно посмотрели на бледного толстячка.

— …Я не рассказываю о том, о чем они говорили, потому что этого не слышал никто, кроме этих двоих. Потом секретарь вышел, в кабинет прошел отец Заубер, пожаловавшийся на свое здоровье, по его словам и испросивший разрешения работать в спальне. Отец Заубер удалился. Секретарь входил еще два раза, на сорок минут и на один час и десять минут. Потом он вошел в кабинет в третий раз, сразу за ним к епископу пришел и отец Райн. Пробыл он в кабинете недолго, вскоре вышел и поднялся в свою спальню этажом выше. Спустя четверть часа вышел секретарь и сообщил, что епископ недоволен сложившейся обстановкой и требует, чтобы к нему никого не впускали. Кроме секретаря. Спустя полчаса секретарь вошел в кабинет очередной раз, вышел спустя пять минут, забрав бумаги. Потом к двери подошел спустившийся отец Райн, однако его не пустила охрана…

Тихо щелкнули зубы Вольфа. Стоять с раскрытым от изумления ртом — крайне неприлично, тем более, в присутствии короля, но, холера… Как?! Вольф мог поклясться, что все, что знает сыщик, он услышал в посольстве епископства. Но ведь при ВСЕХ его разговорах присутствовал и он, Вольф! И он не может вспомнить и десятой доли того, что так уверенного и подробно — до минут! — излагает сыщик. Как тот сумел столько всего запомнить, понять и обдумать? Как?!

«Он — гениальный сыщик, — подумал юноша, — и моя помощь ему не нужна. Совершенно. Он и так найдет все, что угодно и где угодно…»

— …Отец Райн, — продолжал гениальный сыщик, — ушел в свой рабочий кабинет, через четверть часа в кабинет вошел секретарь, который принес бумаги, и вышел, пройдя на кухню, где сообщил, что епископ просит приготовить ему чашку кофе. Когда отец Браун находился на кухне, под окном раздались два хлопка. Спустя двадцать минут секретарь вошел в кабинет с подносом и не обнаружил там епископа. После проведенных поисков, епископ был обнаружен в своей спальне этажом выше, задушенным. Все так и было? Я прав?

Отец Райн ухмыльнулся, криво и плохо:

— Вам самому не смешно? По вашей же собственной реконструкции событий меня не было на третьем этаже, когда произошли взрывы петард. Я никак не мог подцепить высунувшегося из окна епископа петлей, как дикого коня и подтянуть вверх, как судака на удочке. Меня там не было! Слышите?

Римус задумчиво посмотрел на епископа:

— А я спрашивал не вас… Отец Браун!

Низенький священник побледнел как полотно:

— Ч… Что… Что вы говорите?

Сыщик, шагнув как циркуль, приблизился к отцу Брауну:

— Отец Браун… Ведь это вы последним видели епископа живым?

— Д… Да.

— Сколько раз вы входили в кабинет епископа, когда он еще был жив?

— Ш… Шесть.

— Вы были в кабинете тогда, когда раздались хлопки?

— Нет.

— Вы были в кабинете, когда туда вошел отец Райн?

— Да.

— Вы разговаривали с епископом в этот момент?

— Да.

— О чем?

— Епископ дал мне краткие тезисы для письма на родину.

— Епископ ругал отца Райна или хвалил?

— Хвалил.

— Решетка была открыта или закрыта?

— Закрыта.

— Почему хвалил?

— Отец Райн был категорически против союзнических отношений со Шнееландом, однако в тот день он согласился с доводами епископа.

— На столе лежали бумаги?

— Да.

— Где они лежали?

— По всему столу. Епископ много работал.

— В каком месте стола бумаг лежало больше всего?

— Справа. Там…

— Какие звуки были слышны за окном?

— Было тихо.

— Где вы стояли, когда Райн душил епископа?

— У двери-и-и, нет! Нет! Меня там не было!

Находящиеся в кабинете ахнули как один. Отец Райн вскочил на ноги:

— Он лжет! Лжет!

Сыщик круто развернулся на месте:

— Лжет в чем?

— Меня там не было… — бормотал отец Браун, — Не было…

— Так в чем лжет ваш пособник? — повторил свой вопрос сыщик, обращаясь к отцу Райну. Он медленно приближался к священнику, заставляя того пятиться, — Он лжет, когда говорит, что его не было в кабинете, в тот момент, когда вы душили епископа?

— Я никого не душил!

Сыщик, уже не обращая никакого внимания на огромного священника, повернулся к «зрителям»:

— А сейчас, ваше величество, — поклонился он королю, — я расскажу, что произошло на самом деле.

Отец Райн попытался было запротестовать, но два стражника заставили его сесть и встали у стула.

— Итак, — сыщик потер ладони. Сочетание живой белой кисти и мертвой металлической было жутковатым, — однажды епископ Гаттонбергский поссорился со своими ближайшими помощниками. Отец Райн был безоговорочно против любых дружественных отношений со Шнееландским королевством, отец Заубер — не менее безоговорочно «за». После долгих размышлений, выкладок, расчетов, епископ склонился…

Римус сделал поузу.

— … к своему собственному решению. Он приехал в Шнееланд, чтобы подписать союзный договор. Правда, ни о какой дружбе тут не шло и речи. Договор был сложным, многосоставным и за каждый грош помощи епископство, по старинной пословице, получило бы не меньше талера. То есть, этот договор не устраивал бы ни Райна ни Заубера. И вот один из них решил убить епископа, чтобы занять его место…

Райн дернулся, но промолчал.

— Наш убийца был умен и понимал, что после смерти мешающего человека все только начинается. Убийцу будут искать. Хорошо, если те, кто будет расследовать убийство, окажутся глупцами, а если нет? Если в историю о гнусных шнееландцах, злодейски изничтоживших епископа по своей зловредной сущности никто не поверит. И тогда отец Райн сочиняет… Как это называется в Шнееланде?

— Гешайтфалле, — мрачно произнес айн Грауфогель, мэр столицы, черным журавлем стоявший у окна, — Ловушка для умных.

— Совершенно верно. Умный человек никогда не считает других людей глупее себя. Отец Райн в точности воспроизвел убийство из Невероятных историй. Вернее, он обставил все в точности так, как это было в той книге. За одним исключением. В момент взрыва петард — а для того, кто обратит внимание на сходство с той давней историей это будет моментом убийства — отца Райна на верхнем этаже уже не было. И умный человек должен был бы отбросить его как подозреваемого в убийстве.

Сыщик помолчал секунду, широко улыбаясь, как будто он произнес удачную, правда, никому не понятную шутку.

— События происходили следующим образом. Отец Райн сумел соблазнить секретаря епископа, отца Брауна… О нет, я не обвиняю их в мужеложстве, он просто сделал секретаря своим сообщником…

— Та давняя история с петлей, накинутой на шею человека, выглянувшего в окно, всегда казалось мне немного недостоверной. Для такого трюка нужно обладать ловкостью охотника на диких лошадей в степях Перегрина, иначе человек успеет заметить падающую сверху петлю и отпрянуть. Поэтому отец Райн все проделал своими собственными руками. Он вошел в кабинет и задушил епископа. Да, он был не повешен, а именно задушен, на что четко указывает положение борозды на шее покойного. Задушен, возможно, точно таким же поясом, какой носил сам. После этого отец Райн вышел и поднял наверх. Тем временем, его сообщник…

Все посмотрели на трясущегося как желе отца Брауна.

— …остался в кабинете. Да, риск был, но он, как мы видим, оправдался. Оправдался БЫ, если б за дело не взялся я.

Римус улыбнулся своей потрясающе скромной улыбкой.

— Сообщник сделал всего две простейших вещи. Для начала он открыл решетку, следы от присутствия которой я увидел вовремя осмотра помещения. И потом, когда отец Райн спустил сверху связанную из поясов веревку, он накинул ее на шею мертвому епископу. Отец Райн поднатужился и вытащил уже мертвого епископа из кабинета, после чего решетка была закрыта. Впоследствии отец Райн и вовсе приказал ее убрать. Чтобы скрыть следы того, что она открывалась и чтобы окончательно превратить мизансцену в декорации к спектаклю из Невероятных историй. После этого отец Браун два раза заходил якобы к епископу, забрать бумаги, принести бумаги… На самом деле оба раза он входил в пустой кабинет, чтобы показать, что в тот момент, когда отец Райн находился наверху, епископ был еще жив. И, как окончательный штрих — взрыв петард. Не имеющих никакого иного смысла, кроме как послужить кусочком пахучего сыра в «ловушке для умных». И вот теперь я спрашиваю вас, отец Райн: я прав? ТАК все происходило?