Читаем без скачивания Герцогиня: ветер судьбы - Красовская Марианна

Он молчит.

– От мужчин одни только неприятности, – продолжаю я зло. – Они умеют лишь брать…

– Тихо, – бесцеремонно перебивает меня Макеши. – Слышишь?

Нет, я ничего не слышу, но послушно замолкаю. Он натягивает поводья и останавливает наш возок.

– Пожалуй, мы едем обратно, – бормочет он.

– О нет, – раздается из кустов чей-то голос. – Не так быстро!

Макеши ругается на ниххонском, очень тихо и грязно.

Сзади нас появляются еще три человека с наружностью, совершенно не внушающей доверие. Прямо скажем, самого что ни на есть разбойничьего вида. Невольно я скольжу рукой по бедру, с досадой вспоминая, что свой веер в Ранолевсе я убрала в сундук. Макеши застыл, выпрямившись.

– Уважаемая герцогиня, не соизволите ли вы отдать нам ваше великолепное ожерелье? И кошелек впридачу. И, пожалуй, повозку мы тоже заберем.

– Делай как они сказали, – шепчет Макеши. – Там в кустах двое с пистолетами. Мало ли, знаешь, рука у них дрогнет. Не стоит рисковать. Хотя…

Он наклонил голову набок, явно прислушиваясь. Я сняла с шеи ожерелье и отстегнула с пояса кошелек.

– Что там у вас еще, гребни, серьги? И кольца тоже снимайте.

Застыла растеряно. Серьги и костяные гребни, украшенные жемчугом и эмалью – это неважно, а вот кольца… Два из них я почти никогда не снимала: одно принадлежало матери, а другое надел мне на палец Арман в день нашей свадьбы. Несмотря на то, что у меня не было уже надежды на его возвращение, лишиться этого кольца было для меня подобно смерти. Жалобно посмотрела на Макеши, зная, что он не поймет. Мужчины никогда не понимают.

– Господа, прошу вас, – голос мой дрогнул. – Это семейная реликвия. Я готова выкупить свои кольца за любые деньги.

– Вот и отлично, снимайте побыстрее. Может быть, мы продадим их потом именно вам.

Дрожащими пальцами, надеясь на невесть какое чудо, я нарочно тянула время, медленно расстегивая замок на серьгах.

Макеши все еще прислушивался, не делая ни малейшей попытки сопротивляться. Я понимала, что глупо рисковать жизнью из-за каких-то драгоценностей, но все равно готова была плакать, так мне жалко было колец.

– Вам помочь? – не выдержал разбойник. – Могу отрезать вместе пальцами, мне не сложно.

Я молча встала и кинула в него серьгами.

– А кольца миледи оставит при себе, я так думаю, – раздался ленивый голос с дороги. – Впрочем, и все остальное рекомендую вернуть.

Макеши ухмыльнулся, а я, пытаясь унять внезапно заколотившееся сердце, уставилась на подъехавшего всадника. Огромный черный конь, шляпа, надвинутая на глаза. Широкие плечи, сильные руки… и пистолет, направленный на главаря. Вовремя, ничего не скажешь! Любит же господин Волорье эффектные появления!

– Вы один? – вежливо осведомился разбойник. – Извините, но нет. Я не согласен возвращать золото. Предлагаю остаться при своем и разойтись с миром.

– Увы, но ваше предложение неприемлемо, – с сожалением в голосе заявил Арман, а затем вскинул руку и выстрелил в глубину кустов. Судя по крику – попал.

В тот же миг с облучка повозки взлетела коричневая птица, молнией метнувшаяся в кусты с другой стороны дороги. Оттуда тожа раздался крик. Главарь на миг растерялся, и Волорье направил своего огромного коня прямиком на него. Тот еле успел откатиться в сторону. Два лошадиных шага – и мужчина в шляпе навис надо мной, подхватил за талию и затянул на коня.

– Справишься здесь? – крикнул он Макеши.

– Безусловно. Хоть повеселюсь.

– Только не жри их, туземец, они немытые.

– А это как пойдет!

Арман уносил меня прочь, оставляя за спиной испуганные крики. И вез он меня явно не в сторону моря, а куда-то в лес.43. Награда

– Отпустите меня, – потребовала я, пытаясь вырваться из его рук. – Немедленно.

– Непременно. Но чуть позже.

– Что вы себе позволяете?

– Не ерзайте, Демон не железный, да и я тоже.

– И все же мне хотелось бы определенности.

– Уже приехали, Иветта, помолчи, сделай милость.

Вот как? Помолчать? Он сначала пропадает на два месяца, потом спасает меня, потом похищает – и что, я должна теперь целовать ему руки в благоговении? Не дождется. Едва только он спустил меня с коня на самое крыльцо крошечной лесной избушки, я попыталась сбежать. Ах, как жаль, что я не птица! Улетела бы… А так он снова схватил меня на руки, открыл ногой дверь и внес внутрь домика. Здесь совсем тесно и темно. Через крошечное окно под потолком проникает совсем немного света. Стол, лавка и очаг – больше ничего.

Волорье осторожно ставит меня на пол, не выпуская из объятий, ерошит пальцами волосы.

– Так и не выросли, – дрогнувшим голосом замечает он.

– Вырастут, – зачем-то обещаю я. – Просто пришлось подстричь, чтобы было ровно.

– Тебе идет.

– Вы украли меня, чтобы обсудить мою прическу?

Пальцы скользят по горлу, потом по подбородку, приподнимая мое лицо, заставляя смотреть ему в глаза. В оба глаза. Меня охватывает острое удовлетворение: всё-таки его зрение – это моя заслуга.

– Я тебя не крал. Просто позвал на прогулку.

– Ах, теперь это так называется? Ну так я не хочу гулять.

– А чего ты хочешь?

Эта веселая игра начала меня раздражать. Я сделала шаг назад. Лавка ударила меня под колена, но Арман не позволил сесть, снова рывком притягивая к себе.

Он разглядывает меня так внимательно, что мне становится неуютно под его взглядом. И мысли в голову лезут… всякие. Кровати тут, слава небесам, нет. Видимо, местный лесник спит на лавке или на полу. Да о чем я вообще думаю, какая кровать!

Подушечки пальцев проводят по самому краю декольте, едва касаясь нежной кожи. Как, почему — я вздрагиваю от этой незамысловатой ласки, по коже бегут мурашки. Разумеется, Арр это замечает. Ох, как темнеют его глаза!

— Отпусти! — я резко дергаю плечом, пытаясь вырваться.

— Ива, Иветта, — вкрадчиво мурлыкает он. — Такая горячая, такая страстная. Признайся, ты скучала по ласкам? По нашим ночам? Просыпалась на рассвете с мыслями обо мне? Может, я тебе снился?

Промолчала гордо. И просыпалась, горя от почти нестерпимой жажды, когда все тело пылает, а между ног горячо и влажно. И снилось — ох, чего мне только не снилось!

— Я просыпался, — признаётся Арман. — С мыслями о тебе. Каждый день, Ива, каждый чертов день я утром искал тебя рядом.

Мне ужасно хотелось спросить, что бы он сделал, если бы нашёл. Но я только вскинула подбородок и презрительно скривила губы.

Снова замолчали. Тяжелое дыхание, шелест ветра, скрип старых половиц под ногами. Тяжелая рука на затылке — и у меня подкашиваются ноги. И уворачиваться уже не хочется. Тяжесть сползает ниже — пальцы пробегаются по застежкам платья, словно по струнам гитары.

Треск ткани.

— Что ты делаешь?

— Слишком долго расстегивать.

— Не смей, я не хочу!

— Не верю.

Он просто с силой разводит руки, и платье рвётся пополам. Мое новое красивое платье! Дикарь! Как мне теперь добираться до дома? Горячие губы прижимаются к шее, язык влажно скользит по плечу.

— Ты сладкая, как дыня.

— Ты пьян, Арман?

— Да. Тобой.

Не выдерживаю, снова вырываюсь из рук его, придерживая локтями остатки платья.

— Это ничего не изменит! Чего ты добиваешься, чего от меня хочешь? Допустим, ты меня сейчас возьмешь… силой. Что дальше? Или ты думаешь, что я тут же всё забуду и позволю, как и раньше, вытирать об меня ноги? Уезжать, когда захочешь, забывая обо мне и сыне…

— Иветта, послушай…

— Нет, это ты меня послушай! – я злилась, и сильно.

Шагнул вперед, запечатывая мне рот поцелуем. Жадным, горячим, всепоглощающим. Выбивающим все мысли из головы. Твердые губы, вторгающийся язык. Я задыхаюсь, поддаваясь, прогибаясь, подчиняясь его страсти.

— Теперь молчи, женщина, – с видимой неохотой он отрывается от меня. – Просто выслушай. Будешь возражать – буду затыкать вот так.

Искушение велико. Мне хочется болтать без умолку, но гордость снова поднимает голову. Слишком просто все у него выходит, я не сдамся из-за каких-то там поцелуев, даже столь умопомрачительных.