Читаем без скачивания Ярче, чем солнце - Лора Бекитт

Думая об этом, Нелл вспоминала свою унылую деревушку, извилистые грязные дороги, поломанные изгороди — все, что явственно говорило о нужде и лишениях.

Накануне утра, когда ей предстояло лечь в больницу, Нелл бродила по саду, густому мирному саду, словно стеной отгораживающему ее от остального мира. Она останавливалась то там, то здесь, чтобы коснуться розы или растереть в пальцах листок лаванды. Любовалась переливами солнечного света в ветвях и думала о безмерности своего счастья.

Завтра в это же время все будет другим. Начнется новая жизнь, и в эту жизнь войдет кто-то еще. Кто это будет? Нелл молила Бога о том, чтобы родилась дочь. Если будет сын, тогда он станет главным наследником всего, что принадлежит Дилану, а это будет несправедливо.

Зная день, когда ребенок должен появиться на свет, Дилан решил сделать жене сюрприз. Прибыв утренним поездом, он сразу поспешил в больницу. Ему сказали, что Нелл в операционной и что операция скоро закончится.

Присев на стул, Дилан вспоминал, как они с Нелл ждали своей очереди после взрыва в Галифаксе. Тогда здесь были толпы народа, и врачи сбивались с ног.

Они проделали долгий путь и вновь стояли на пороге чего-то нового. Дилан думал о том, сколько всего предстоит совершить. Но ему не было трудно, ведь он наконец нашел то, что хотел найти, и больше не испытывал желания спасаться от жизни.

Нелл пришла к нему не из светлых грез, она явилась из мрака разрушения. Она не была ни утонченной, ни образованной, ее даже нельзя было назвать красивой. Скорее, своеобразной, искренней, живой. Она просто приняла его таким, каким он был, и он надеялся, что полюбила.

Открылась дверь, и появилась медсестра с белым свертком на руках. Сердце Дилана жарко забилось.

Наверное, Нелл еще спит. Он первым увидит ребенка, узнает, какой он.

— Ваш сын, мистер Макдафф! — медсестра широко улыбалась. — Первенец! Ведь это ваш первенец?

— Да. А как там моя жена?

— Она еще не проснулась. Можете не волноваться, все прошло хорошо.

Дилану пришлось взять ребенка на руки. Его тельце было почти невесомым, полным легкого, едва осязаемого тепла. Почему-то Дилану пришло на ум сравнение с почкой, из которой вот-вот должен появиться листок.

Но этот ребенок уже родился, он жил, хотя еще и не осознавал этого.

Мальчик открыл глаза. Они оказались светлыми, то ли серыми, то ли зелеными, в оправе черных ресниц. Почему-то Дилан думал, что ребенок будет рыжим, как Нелл, но из-под крохотного чепчика торчали темные прядки.

Он явственно ощутил, что держит в руках кусок чужой жизни, судьбы и… любви.

Дилан на мгновение зажмурился. Нет! Он должен принять это, так же, как в свое время Нелл приняла его недостаток, его уродство.

Потом ему стало стыдно за такое сравнение. Отныне это невинное существо находится под его защитой. Он вырастит его, воспитает и непременно… полюбит. Мальчик будет считать его своим отцом. О его настоящем отце Дилан не желал ни слышать, ни знать.

— Мальчик здоров?

— С ним все в полном порядке. Как только ваша жена очнется, мы принесем ей ребенка. Вы уже выбрали имя?

Об имени Дилан не думал. Само собой он считал, что его должна выбрать Нелл. Но она ни разу не заговаривала об этом.

— Пока нет. Может быть, Ред? Почему-то я думал, он будет рыжим!

— У миссис Макдафф, — подхватила медсестра, — очень красивые волосы!

Дилан вернул ей мальчика.

— Я посижу здесь. Подожду, пока она проснется, — сказал он.

Ему не хотелось возвращаться домой: иначе за ним увяжется Аннели. А он собирался сказать Нелл нечто такое, что говорится наедине.

Он вошел к ней в палату еще до того, как туда принесли ребенка. Она была бледна, но ее волосы разметались по белой подушке живой сияющей волной, а в глазах появился особый, привлекательный, но незнакомый Дилану свет.

— Ты приехал! — прошептала Нелл. — Как… как ты изменился!

Он выглядел значительно лучше. Можно было надеяться, что после повторной поездки во Францию его лицо станет почти таким, каким было прежде.

— Я хотел сделать тебе сюрприз. А ты сделала сюрприз мне!

Нелл невольно сжалась.

— Это мальчик.

— Это — ребенок, — твердо произнес он. — Наш ребенок.

На ее глазах появились слезы, а на губах — улыбка.

— Какой он?

— Красивый. А главное — здоровый. Скоро тебе его принесут. Кстати, меня спросили об имени.

— Я не знаю. Я надеялась, что родится девочка.

— Я подумал, может быть, Ред?

— Он рыжий?!

— Нет. Но его мама — да.

— Хорошо. Тогда пусть будет Ред. Аннели знает?

— Я сообщу ей, как только окажусь дома.

— Ты прямо с поезда?

— Да. Как ты себя чувствуешь?

— Со мной все хорошо.

Дилан наклонился и поцеловал Нелл в губы: с привычной нежностью и все же не так, как прежде, когда он боялся, что, быть может, ей неприятны его прикосновения.

— Я люблю тебя, — сказал он и добавил: — Прости, я не мог произнести этого раньше. Из-за моего лица. Я думал, эти слова привяжут нас друг к другу крепче… чем надо.

Глаза Нелл затуманились слезами.

— Я их ждала! И я… тоже не могла сказать тебе этого.

Она не стала уточнять, почему, но он понял: Нелл терзалась тем, что беременна от другого.

— Теперь можешь?

— Да. Я люблю тебя, Дилан! Полюбила… не знаю, с каких пор, но это случилось. Не внезапно, нет, не так, как влюбляешься впервые, но… по-настоящему и, надеюсь, навсегда!

Он погладил ее по руке.

— Я знаю. И верю. Тебе не надо волноваться. Завтра я приду к тебе вместе с Аннели.

Когда Дилан ушел, а ей принесли ее сына, Нелл сразу увидела: Кермит. Его зеленые пронзительные глаза и черные волосы, овал лица, даже линия подбородка! Она поразилась тому, как черты взрослого человека могут отражаться в ребенке.

У Дилана светлые волосы, а она — рыжая. Этот мальчик не похож ни на одного из них. Рано или поздно кто-нибудь непременно заметит и произнесет это вслух. А еще найдутся люди, которые припомнят, что она встречалась с Кермитом. Как избежать слухов и сплетен? Многие без того завидуют ей, что она, простая бедная девушка, подцепила богатого мужа. Крепко прижав к себе ребенка, Нелл мучительно размышляла о том, как сделать так, чтобы ничто не угрожало ее счастью.

Родить Дилану его сына? Но сможет ли он тогда любить Реда? Дилан был понимающим и терпеливым, но у сердца свои законы, и оно не подчиняется приказам. Над ним не властны ни разум, ни долг.

Улучив минуту, Нелл спросила врача:

— Я смогу еще рожать? Мы с мужем мечтаем иметь большую семью.

(На самом деле они никогда не обсуждали этого.)