Читаем без скачивания Горячий июнь - Виктор Побережных

— Ситуация интересная, — оживился нарком, — Выстраивается интересная цепочка…

Вчера, послушавшись Мартынова, я 'принял' водовки и завалился спать. Правда со 'снотворным' я перестарался, поэтому утром чувствовал себя весьма паршиво. Голова просто раскалывалась, во рту ночевало стадо мамонтов, не меньше! И нахрена я вчера столько выжрал, спрашивается? В ванной, увидев своё отражение в зеркале, я даже вздрогнул. Настолько, в этот момент, я походил на одного знакомого из прошлой жизни. Ещё до армии, подрабатывая на летних каникулах грузчиком на овощной базе, я столкнулся с интересным типом. Не знаю его имени, но все звали его Скупа. Невысокий худощавый мужичёк, весельчак, балагур и 'идейный алкоголик'. Именно так он называл себя. Несколько раз его, за пьянство, отправляли на лечение от алкоголизма в ЛТП (лечебно трудовой профилакторий. По сути — тюрьма для алкоголиков). После загула, он выглядел как моё отражение в зеркале. Вспомнилась одна из его присказок — наша выпуклая часть спины как резина, не боится сульфазина. Не-е. Водка — Зло! Вернее не водка, а неумеренное потребление оной! Определившись, что пить нужно меньше, я привёл себя в порядок, поздаровался с пришедшими за мной сержантами и отправился на службу. Как ни странно, никто меня никуда не дёргал. Ни Мартынов, ни, тем более, Лаврентий Павлович. Мартынова вообще не было на месте, а к наркому я и сам не лез. Поэтому спокойно занимался работой с бумагами. Так же спокойно прошёл и следующий день. Уже вечером, 15 числа, около шести часов, появился Мартынов. Внимательно осмотрев наш коллектив, который дружно уставился на отца-командира в ожидании приказов. Видимо осмотр прошёл нормально, потому что Мартынов удовлетворённо кивнул и объявил.

— Орлы! Слушай приказ. С завтрашнего дня, временно исполняющим обязанности заместителя специальной группы, то-бишь моим, назначается старший лейтенант Зильберман. Временно, на период служебной командировки старшего лейтенанта Стасова. Все могут идти домой, а ты, Стасов, за мной.

Придя в кабинет Мартынова, я вопросительно посмотрел на командира. Тот хмыкнул и откинулся на спинку стула.

— Послезавтра, ты, в составе группы сотрудников госбезопасности, прокуратуры и МУРа, выезжаешь в Ростовскую область. Вы будете участвовать в работе спецкомиссии, по расследованию преступлений фашистов на временно оккупированной территории. Завтра познакомишься с группой, пройдёшь инструктажи и т. д.

— Товарищ старший майор! Какой из меня дознаватель?! Вы чего?! — я обалдел. Ожидал чего угодно, но только не такого!

— Это приказ, товарищ старший лейтенант! — Мартынов жёстко пресёк моё возмущение, — Вы свободны!

Глав 43

Оказывается, я очень разбаловался за последнее время. Привык летать самолётом, аристократ хренов! Думал, по простоте душевной, что и в этот раз по воздуху до места доберусь. Счаз! Размечтался! А в теплушку не хотите, товарищ старший лейтенант? Как не хотите? А придётся! И пришлось трястись в этом СВ, чёрт бы его побрал! Нет. По началу, первые два дня, было даже прикольно. А вот дальше уже надоело. Причём мы-то, в смысле усиление комиссии, ехали с относительным комфортом, в отличии от остального эшелона. Всего 11 человек на теплушку, так что место было. И всё бы ничего, если бы не старший нашей группы, которым назначили военюриста второго ранга Пуриса. Если бы я не знал его имени и фамилии, ни за чтобы не догадался, что он прибалт. Военюрист Адам Янисович Пурис, был маленький, кругленький, с густыми, жёсткими на вид, волосами на непомерно большой для такого тела голове. Хитрые, немного косящие маленькие глазки, спрятавшиеся в глубине пухлых щёк под низким, скошенным лобиком, казалось, постоянно ощупывают всё окружающее. Весьма отвратный, внешне, тип. Именно так я и подумал в первый момент. Ну ни как он не напоминал знакомых мне прибалтов! Хоть убейте! Этот мелкий живчик, скорее напоминал кавказца или еврея, но не степенного латыша, кем он был на самом деле. При всей своей невзрачной внешности, Адам обладал шикарным, хорошо поставленным баритоном. Услышав который я просто обалдел, вспомнив первую встречу с 'Бахом', а в процессе знакомства, я полностью поменял своё мнение о Пурисе — умница и весельчак! Именно так я стал считать уже через десять минут после знакомства. Энергия и шутки просто били из него во все стороны. Эх, если бы я знал его поближе, то заранее бы застрелился или пристрелил его! Мало того, что он оказался алконавтом, так ещё и трепаться мог круглые сутки, без перерыва! К концу второго дня, вся наша группа, явно мечтала пристрелить его. До того достала его болтовня, водка и бабы. Как он ухитрялся на каждой остановке находить себе новую пассию, просто ума не приложу. И чем он их так очаровывал? Голосом? Или весь в корень ушёл? Вообще, компания подобралась нормальная. Все примерно одного возраста, за исключением Пуриса, которому было уже сорок три года. Звания тоже не сильно различались, да и относились, почти все, к одной 'конторе'. Только Пурис и ещё один военюрист, Смолин Олег, были из прокуратуры. Все остальные — из НКВД: МУРовцы и три ГБешника, считая меня.

В Ростов мы прибыли утром 25 июля, уже спаянной (или споенной Пурисом?) командой. Дорога, которая в моей прошлой жизни занимала сутки, длилась целую неделю. Дорога была просто перегружена эшелонами, а наш не относился к первостатейным. Вот мы и тормозились почти на каждой станции. Довольным оставался только наш старшой. Мы же искренне обрадовались предстоящему расставанию с нашим 'экспрессом'. Увидев город, в первый момент я впал в откровенный ступор. Таких развалин мне ещё не доводилось видеть! Только в старой кинохронике, посвящённой Великой Отечественной, было что-то похожее. Но, одно дело кадры хроники, на которые ты смотришь сидя в мягком кресле перед телеящиком и, совсем другое, видеть подобное вживую. Поначалу мне показалось, что целых зданий в городе не осталось совсем. Оказалось, что я, к счастью, ошибался. Такая разруха была, в основном, у железнодорожного вокзала. Как нам объяснил встречающий нас капитан, тут отметились и наши соколы и 'птенцы Геринга'. В результате их действий, прилегающей к железной дороге части города просто не было. Были горы кирпича, которые разбирали небольшие группы женщин. Подведя нас к ЗИСу, ожидавшему нас на площади, капитан и Пурис направились к коменданту. А мы остались ждать у машины. Не успели мы выкурить по папироске, как 'начальство' уже вернулось. Быстро погрузились в кузов ЗИСа и двинулись в путь.

— Адам Янисович, далеко нам ехать? — поинтересовался Серёга Драчёв, рыжий, добродушный здоровяк. Эксперт — криминалист из МУРа.

— Прилично. Есть тут такой городок — Ейск. Вот в него и направляемся. Капитан, — Пурис кивнул на кабину, — Говорит, что к вечеру будем, если ничто не помешает.

Интересно, интересно. Пару раз мне доводилось отдыхать в Ейске. Маленький, уютный городок на берегу Азовского моря. М-да. Хорошо там было! Во всяком случае, мне там больше понравилось, чем на Чёрном море. Увлёкшись воспоминаниями, я прослушал, что ещё говорил Адам и вновь стал слушать его, только когда нас хорошо тряхануло на какой-то кочке.

— …Вот и получается, что работы будет много. Мало того, что там этот детский лагпункт был, нас ещё, возможно, привлекут к работе с пленными. Для которых там устроили временный лагерь.

— Простите, Адам Янисович, — я решил уточнить, — задумался и прослушал подробности. Что за лагерь в Ейске?

Пурис хмуро глянул на меня, тяжело вздохнул, но пояснил.

— е у Ейска лагерь. Из Ейска мы в Мариуполь, морем. А уж у Мариуполя, — он тяжело вздохнул, — в одном из лагерей для военнопленных, немцами был устроен временный концентрационный пункт для детей. После набора определённого количества детей, немцы передавали их в специальные медицинские группы.

— Зачем? — я начал догадываться, но верить ЭТОЙ догадке не хотелось.

— Кровь им нужна была. Раненым переливать, — голос Пуриса дрогнул, — Мрази….

Желание о чём-либо говорить, пропало у всех. Я смотрел в степь и ничего не видел. Перед глазами, сами собой, мелькали кадры кинохроники, на которой были засняты узники концлагерей. Господи! Неужели мне предстоит увидеть нечто подобное своими глазами?! Только теперь до меня окончательно дошло, в КАКОЙ комиссии мне предстоит работать? Да лучше с утра и до вечера с 'мозговедами' общаться, чем это всё видеть! Ну и руководители! За что они меня так? Из-за моего рапорта? Может и так. Задумавшись обо всём этом, я окончательно ушёл в себя.

До Ейска мы добрались уже глубокой ночью. Слишком оптимистичен был капитан, обещая быструю поездку. Хорошо ещё, что по дороге была возможность остановиться на обед. А то бы совсем грустно было. Разместили нас в небольшом домике, недалеко от центра города. Насколько я помню, в моё время эта улица называлась именем Карла Либкнехта.