Читаем без скачивания Пантера. Начало - Наталья Корнилова

Идя по подвалу обратно, я заметила в пустой комнате без двери какой-то квадратный люк и вошла в нее полюбопытствовать. Оказалось, через него спускали продукты или еще что-то — у дальней стены стояли транспортер и железные тележки с высокими ручками. Если бы нас с Золотым загнали в угол, то можно было бы попробовать выскочить из мышеловки через этот люк на улицу, а там как-нибудь пробиться к лесу и скрыться. Но сейчас в этом уже не было никакой необходимости, Золотой выйдет победителем через парадное крыльцо, и татуированная челядь станет рукоплескать своему мудрому и сильному королю. И будет это уже меньше чем через час…

Я вышла в зал с баром и оглядела поле битвы. При свете все выглядело ужасно. Три окровавленных и изуродованных трупа лежали в разных местах, и весь пол вокруг был забрызган кровью. Виола умерла с открытыми глазами, в которых застыл ужас. Голова ее неестественно была откинута назад. Теперь она уже не была так красива, как в начале вечеринки, и только почти идеальная фигура обнаженной девушки осталась почти не тронутой, если не считать многочисленных рваных ран. Ее мясо я уже вычистила из-под своих когтей в туалете. Егор остался без глаз и без правой половины лица — вся щека была содрана от подбородка черепа до затылка. Линду постигла еще более страшная участь, и я не стала даже на нее смотреть, чтобы убедиться, что она мертва. На лестницу уходил кровавый след, и я пошла по нему, подобрав свое брошенное платье и надев на израненное тело. След тянулся до третьего этажа и там обрывался в коридоре, как раз в том месте, где сидел, с невыразимым ужасом глядя на меня, умирающий Леонид. Там же, недалеко, валялась вся одежда, которую они сбросили с себя, когда погас свет. Гигант сидел, прислонившись к стене, и зажимал руками распоротый живот, из которого выглядывали внутренности и текла кровь. Одно ухо болталось, держась только на мочке, а с правого бедра почти целиком была снята кожа. Но он жил, хотя давно должен был бы умереть от потери крови.

Я остановилась около него и тихо спросила:

— Почему ты не умер?

Он вздрогнул, как от удара, и тут же поморщился от боли. Потом прохрипел:

— С-сука… чем ты нас так? Это не честно…

— Извини.

— Где он тебя… откопал?

— Какая разница? Тебе… помочь?

— Не подходи ко мне! — Он опять дернулся и скривился. — Лучше я сам сдохну…

Я развернулась и пошла на второй этаж. Когда спускалась по лестнице, услышала громкие жалобные всхлипы и подвывания. Что ж, собаке собачья смерть…

Золотой спал. Свернувшись клубочком на дне шкафа, он сладко посапывал, подложив ладошки под щеку, и мне даже не хотелось его будить. Но пришлось.

— Что? Где? — сонно спросил он, часто моргая глазами. — А-а, это ты… — и начал вылезать. — Где мои орлы? — перешел он на шепот, вспомнив наконец, где находится. — Сколько времени?

— Половина седьмого, пора на коронацию.

— Ты что… всех? — Он ошарашенно посмотрел на меня и вдруг скис, поняв по моим глазам, что так оно и есть. — Не могу поверить, что ты это сделала, — проговорил он устало и сел на диван. — Ты, наверное, метала в них свои туфли в темноте, да? — Он посмотрел на туфли, которые уже были на моих ногах. — Да, конечно, так оно все и было, — задумчиво продолжил он, — иначе и быть не могло… Ты кидала на звук, верно? Я слышал, как они кричали, когда погас свет, и догадался, что ты нашла рубильник. А потом почему-то заснул, — он виновато пожал плечами. — Извини, я оказался никудышным помощником. Чего ты молчишь? — Он поднял глаза и только тут рассмотрел мой потрепанный вид. — Господи, кто это тебя так?! Ты что, дралась с ними?! Ужас какой… — пролепетал он. — Ты же вся изранена, девочка моя! Тебе, наверное, больно? Не молчи, ради Бога! Я знаю, что я дерьмо и мне нет оправдания, но не смотри на меня так, умоляю! Я за все отплачу… Идем вниз, нужно приготовиться к выходу. И… спасибо тебе, Мария. Прости.

Он отвел глаза, поднялся и прошел к двери, я последовала за ним. На лестнице он вдруг остановился, покачнувшись, схватился за сердце и облокотился о перила, едва не упав. Я подхватила его под локоть, заглянула а побелевшее лицо и быстро спросила:

— Что, сердце? Лучше сядь на ступеньку.

— Подожди, — поморщился он, — сейчас отпустит… Проклятие… Никогда такого не было…

— Перенервничал, наверное. — Я ослабила ему бабочку и похлопала по щекам. —

Обидно будет, если сейчас умрешь. Столько трудов, и все зря. Да и меня угрохают. Крепись, Золотой, хоть до крыльца дотяни, слышишь?

— Да слышу, чего уж там, — он глубоко вбирал в себя воздух, и его щеки начали розоветь. — Сейчас все пройдет, уже легче…

Я все-таки усадила его, расстегнула рубашку, обнажив покрытые жуткими шрамами грудь и живот, и начала массировать. Минут через пять он задышал ровнее, робко улыбнулся и проговорил:

— Ну все, кажется, я в порядке. Идем, а то опоздаем.

Осторожно, не торопясь, я свела его на первый этаж, и мы двинулись через зал, мимо трупов, к выходу. Часы на стене показывали без пяти семь. В этот момент сверху раздался исполненный отчаяния и ненависти крик Леонида:

— Сволочи!!! А-ау-э-а!!!

Вопль захлебнулся каким-то непонятным звуком, и я поняла, что бандит наконец отмучился. Видимо, до последнего мгновения надеялся, что сможет еще что-то сделать, подняться и выйти к своим, а когда понял, что силы уже не хватит и подошло его время, то нервы не выдержали и он закричал. А кричать с разорванным животом опасно…

Золотой, которому я забыла сказать, что Леонид еще жив, но умирает, застыл на месте и начал жадно хватать ртом воздух. Лицо покрыла смертельная бледность, он опять схватился за сердце и весь задрожал, понемногу заваливаясь на меня. До дверей оставалось не более десяти шагов, а до семи — около трех минут. Я подставила ему израненное плечо, обняла за талию и взмолилась:

— Миленький, Золотенький, не умирай, прошу тебя! Идем, еще чуть-чуть осталось!

Но Золотенький только сипел и не мог выговорить ни слова, глаза его начали вылезать из орбит. Он был очень тяжелым для меня, но я потащила его к дверям, слыша, как убийственно быстро тикают неумолимые часы. Он еще сделал несколько шагов, пытаясь помочь мне, но силы быстро уходили из него вместе с жизнью, за которую он так отчаянно цеплялся и ради которой мне пришлось загнать в гроб восьмерых.

— Андрюшенька, молю тебя, не умирай сейчас! — простонала я сквозь слезы. — Ну пару минуточек еще продержись!

Но он уже осел на пол и почти не мог дышать, хлопая посиневшими губами. На мгновение в его затуманенных глазах промелькнула жизнь, и он прохрипел:

— Ты… ты обещала… дать энергии…. Дай…

Господи, я совсем забыла про это! Я тогда пошутила, а он, глупый, поверил… Встав перед ним на колени, я взяла его дрожащие руки в свои, мысленно напряглась и стала молиться, призывая своего отца Акиру спасти меня от смерти и дать этому человеку прожить еще несколько мгновений… Не знаю, что случилось на самом деле, но Золотому стало чуть лучше.

— Мария… — зашептал он, закрыв глаза, — у твоего босса есть один адрес… я ему оставил… Там, за книжной полкой… все мои деньги… Возьми их…

Какие деньги, Андрюша?! Меня сейчас из автоматов расстреляют! — зарыдала я, умываясь слезами перед ним. — Ты сможешь дойти?

— Не знаю… Помоги, попробую…

Он виновато скривился, я обхватила его руками и стала поднимать. Так, почти вися на мне, он доковылял до двери, и в это самое мгновение часы начали бить семь часов. Снаружи загремел засов, дверь открылась, и нашему взору предстали напряженные лица хмурых парней с автоматами на изготовку. Лишь на немногих появилась радость при виде Золотого. Остальные были или удивлены, или злы. Все молча смотрели на нас и явно не знали, что делать.

Золотой последним усилием воли сделал шаг через порог, всем весом налегая на меня, и хрипло, но довольно громко сказал:

— Моя последняя воля… Эту девчонку не трогать… Ясно?

Все угрюмо кивнули, не понимая, что с ним происходит, но он уже этого не видел — последнее слово его оказалось одновременно и последним вздохом. Я почувствовала, как резко ослабло его тело и потащило меня вниз. Я опустила его, положив на крыльцо под изумленными взглядами урок, села рядом на ступеньку и заплакала. Парни молча взирали, не решаясь вмешиваться, а я ревела навзрыд и ничего не могла с собой поделать. Что ни говори, Золотой спас меня от смерти, уже будучи сам почти мертвым…

…Но не только это заставило меня дать волю своим чувствам. Когда-то в детстве я спросила у Акиры, своего приемного отца, смогу ли я когда-нибудь найти своего настоящего папу, которого я никогда не знала и не видела. Акира осмотрел мое тело с ног до головы, показал на левой груди пять маленьких родинок в виде правильной звездочки и сказал, что если увижу такие еще на ком-нибудь, то это будет или моя мать, или отец. Прошло много лет, и я никогда не встречала ничего подобного. Но когда массировала Золотому грудь на лестнице, увидела точно такую же звездочку и в том же самом месте, как и у меня. Но ничего не стала ему говорить, боясь, что если он не умер от перенапряжения и страха, то может умереть от счастья и не успеет меня спасти. Надеялась, что он выдюжит, выживет, и тогда я расскажу ему все, поплачусь в жилетку, как мечтала сделать всю жизнь, когда меня в детстве обижали и некому было защитить. Но Золотой умер, успев спасти меня, но не успев узнать, что странная девушка Мария, с которой таким запутанным и жестоким образом его свела судьба, является его единственной дочерью, а та, в свою очередь, спасла своего отца только для того, чтобы похоронить… Что ж, видно, так было угодно Господу, аминь!