Читаем без скачивания Раскол Церкви - Дэвид Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она услышала первый глубокий, хриплый стон агонии, знала, что это только вопрос времени, когда стоны превратятся в крики, и даже сейчас она с трудом могла поверить в то, что он сделал, что он сказал.
Несмотря на все, что она сказала Анжилик, она никогда ничего так не хотела, как сбежать из этого места сгущающегося ужаса. Ужаса, усугубленного последним жестом в жизни Эрейка Динниса.
Но она не могла. Она бы не стала. Она останется до самого конца и, как она сказала Анжилик, будет знать, что сказать своим сыновьям. Его сыновьям. Сыновьям, - подумала она, - которым никогда не придется стыдиться имени, которое они носили. Ни сейчас, ни когда-либо. После этого никогда.
Впервые за слишком много лет женщина-швея, известная как Эйлиса, почувствовала глубокую, неистовую гордость за человека, за которого она вышла замуж и свидетельницей чьей мучительной смерти она стала ради своих сыновей и истории.
IX
Зал большого совета, дворец королевы Шарлиэн,
город Черейт,
королевство Чисхолм
Когда королева Шарлиэн и барон Грин-Маунтин вошли в зал совета, возникло определенное неоспоримое напряжение.
На это было несколько причин. Во-первых, каждый член королевского совета знал, что первый советник Чариса был почетным гостем во дворце более двух с половиной пятидневок, несмотря на незначительные формальности состояния войны, которое все еще существовало между двумя королевствами. Во-вторых, хотя с момента прибытия Грей-Харбора по Черейту ходили всевозможные слухи, их монарх не счел нужным делиться ни с кем - кроме, возможно, Грин-Маунтина - с которым она вела беседы с первым советником Чариса. В-третьих, было вежливо, но твердо отклонено властное требование епископа-исполнителя Ву-шей Тиэна от имени рыцарей земель Храма о взятии Грей-Харбора под стражу и передаче ему. И, в-четвертых... В-четвертых, их стройная темноволосая королева решила надеть не свою простую корону присутствия, а государственную корону Чисхолма.
Шарлиэн полностью осознавала эту напряженность. Она предвидела это и, в некотором смысле, намеренно спровоцировала это. Политика, как она обнаружила много лет назад под тщательным руководством Грин-Маунтина, была, по крайней мере, наполовину вопросом правильного управления сценой. И чем выше были ставки, тем более важным становилось это управление.
Особенно, когда там сидит дядя Биртрим, - с несчастьем подумала она, царственно направляясь к искусно вырезанному креслу во главе огромного овального стола. Она позволила своему взгляду блуждать по Биртриму Уэйстину, герцогу Холбрук-Холлоу, командующему королевской армией... и единственному брату ее матери.
Она устроилась в кресле и повернула голову, чтобы бросить острый взгляд на мужчину средних лет в зеленой сутане и коричневой шапочке с кокардой верховного священника.
Карлсин Рейз стал духовником Шарлиэн всего через несколько месяцев после того, как она взошла на трон. Учитывая ее молодость в то время, она не сама выбрала его для себя, но он всегда превосходно справлялся со своими обязанностями. И хотя он должен был знать о опасениях своего молодого правителя по поводу нынешнего руководства Церкви, он никогда не придавал им значения. Она надеялась, что и сейчас он этого не сделает, но не была так уверена в этом, как хотелось бы. С другой стороны, выражение его лица было удивительно безмятежным для духовного наставника, чья подопечная даже не упомянула ему, что заставило первого советника королевства, которое восстало против этого руководства, так долго и серьезно разговаривать с ней. Или не обсудила причины, по которым она объяснила епископу-исполнителю святой Матери-Церкви, почему он не может взять этого первого советника в качестве заключенного. - Отец? - тихо сказала она.
Рейз пристально смотрел на нее, возможно, два удара сердца, затем слегка улыбнулся, встал и оглядел сидящих за столом советников Шарлиэн.
- Давайте помолимся, - сказал он и склонил свою голову. - О Боже, Который послал Своих архангелов, чтобы научить людей истине Твоей воли, мы умоляем Тебя одарить Своей милостью нашу любимую королеву и людей, собравшихся в этом месте в это время, чтобы услышать ее волю, засвидетельствовать ее и дать ей совет. В эти смутные времена Ты и архангелы остаетесь последним прибежищем, последней помощью для всех мужчин и женщин доброй воли, и никакая другая помощь не требуется. Благослови размышления нашей королевы, даруй ей мудрость, чтобы совершить правильный выбор в тяжких решениях, которые ей предстоит принять, и дай ей покой от осознания Твоей любви и руководства. Во имя Лэнгхорна, аминь.
Что ж, это, безусловно, обнадеживает, - подумала Шарлиан, присоединяясь к членам своего совета, подписавшим себя скипетром Лэнгхорна. - С другой стороны, он также вошел в игру, не совсем подпрыгивая от восторга, не так ли?
Она подождала, пока Рейз сядет обратно, затем обвела лица мужчин, сидящих за столом, взглядом, который предупреждал их, что сегодня она не в настроении терпеть непримиримость. Она почувствовала, как напряжение усилилось еще на несколько градусов, когда это сообщение дошло до них. Она была не только самым молодым человеком в этом зале совета, но и единственной присутствующей женщиной, и обнаружила, что подавляет улыбку охотницы, размышляя об этом факте и их реакции на ее непреклонный взгляд. Она знала, что некоторые из ее "советников" так до конца и не смирились с тем, что у них будет королева, а не король.
К сожалению, - подумала она, глядя на них с несомненным удовлетворением, - вместо этого у отца и матери была я, не так ли? И, между нами говоря, Марак и я - и дядя Биртрим - заставили все двигаться. Это была ухабистая поездка, не так ли, милорды? Конечно, вы скоро узнаете, насколько по-настоящему "ухабистыми" могут быть вещи.
- Милорды, - сказала она через мгновение в напряженной тишине, ее голос был ясным и сильным, - мы вызвали вас сюда сегодня, чтобы сообщить вам о некоторых вопросах, которые мы обдумывали в течение нескольких дней. Как всегда, мы будем рады вашей мудрости и вашим советам относительно решения, к которому мы пришли.
Если зал был напряжен до того, как она заговорила, это было ничто по сравнению с потрясением, которое пробежало по ее слушателям, когда она использовала королевское "мы". Они слышали от нее это особое выражение очень редко, по крайней мере, когда сидели с ней на совете. В сочетании с ее решением надеть
