Читаем без скачивания Пароль: «Вечность» - Андрей Левицкий

И отпрянул, подняв карабин. Этот замок недавно вскрывали: металл вокруг потускнел от времени, но возле скважины были свежие царапины.

Кто-то побывал в лаборатории – может, перед тем как я возник посреди зала, а может, после того как выбрался наружу через трещину в потолке и спустился с холма.

Возможно, этот кто-то до сих пор здесь?

Очень осторожно я приоткрыл дверь, выставив вперед карабин, оглядел коридор за ней.

Ошейник пискнул.

Потом опять.

И опять.

Шагнув в коридор, я повел фонарем из стороны в сторону. Луч скользнул по стенам с рядом дверей, по полу. Там лежал скелет, и я медленно подошел к нему. Такое впечатление, что человек упал на спину и тело оставалось в этой позе годы, десятилетия, возможно, века, пока не истлели одежда, мясо, сухожилия, всё, кроме костей. Рядом в полу начиналась широкая темная трещина, зигзагом уходившая в глубь коридора. Я поднял фонарь выше.

Двери шли по правой стене, а слева было прямоугольное отверстие от пола и почти до потолка. Внизу из рамы торчали остатки стекла.

Когда я направил луч в помещение за стеной, браслет запищал чаще, где-то раз в три секунды. Хотелось пить, голова соображала слабо – лекарство, избавившее меня от боли, притупило восприятие.

Я провел ладонью по лицу, подергал себя за ухо, хлопнул по щеке и шагнул в помещение за стеной.

В центре стоял круглый стол, на нем лежала полусфера с решеткой в верхней части.

И это была не та полусфера, которую я видел несколько дней назад сквозь стеклянную стену, когда охранники вели меня в зал, где должен был состояться эксперимент.

Не сводя с нее глаз, я обошел стол. Сомнений не оставалось: там лежал другой прибор. Дело даже не в том, что металл более тусклый – эта штука больше размером, да и очертания какие-то угловатые.

Поставив фонарь рядом, я склонился над прибором и провел пальцем по неаккуратной, в потеках, пайке на шве. На боку полусферы был пульт с выпуклыми кнопками, пара датчиков и светодиоды. Криво прикрученная крышка, по углам головки винтов. От чего питается прибор? Про́вода с вилкой не видно... Какие-нибудь аккумуляторные батареи там?

Писк стал более частым, теперь он звучал с периодичностью в секунду. Пора выбираться. Бросив на стол рюкзак, я откинул клапан и поднял излучатель – килограммов семь, не больше.

И положил его обратно на стол.

Что я делаю? Если сейчас принести эту штуку Сельге Инесу – что будет дальше? Юне Гало и Чаку конец, как и Арзамасу, и всему Меха-Корпу. Вряд ли я когда-нибудь увижу Тимерлана Гало, даже если небоходы спасут его. В Балашихе мы видели рабов – и мне предстоит стать одним из них, пусть даже привилегированным. Старшина Южного братства – человек жесткий и безжалостный, это видно сразу. С чего бы остальным топливным королям отличаться от него? А раз так – что меня ждет? Если у них будет излучатель, то способный ходить по некрозу человек станет не так уж и нужен. Значит, меня ждут опыты этого Амазина и в конце концов смерть.

Ошейник пищал все чаще. Несмотря на смертельную опасность ситуации, глаза слипались, я то и дело зевал. Похлопав себя по щекам, прошелся по комнате. На стене возле приземистого лабораторного шкафа висело зеркало с отбитым углом, и я заглянул в него. Свет в эту часть комнаты почти не попадал – в зеркале появился смутный силуэт с бледным овалом лица.

Зеркало. Ошейник.

Ведь там не может быть никакой хитрой электроники, правильно? Какая-нибудь примитивная схема, в которой не разберется простой наемник-южанин... зато разберется Егор Разин.

Я стал вытаскивать ящики из шкафа, но не нашел в них ничего полезного, кроме скрепок, клочков желтой бумаги и сломанного скальпеля.

Мысли путались. Писк слился в один протяжный звук. Встав перед столом с излучателем, я развел руки в стороны, зажмурился и сильно ударил себя по щекам.

Немного заболел бок. Вот так! Я потер уши, пощипал мочки. Еще раз дал себе звонкую пощечину.

Зеркало. Ошейник.

Схватив фонарь, я шагнул к зеркалу и направил луч в него. Лицо, выхваченное из темноты отраженным светом, казалось уродливой маской с глубоко запавшими темными глазницами и черной трещиной рта. Задрав подбородок, я искоса оглядел ошейник. Вот она, едва заметная щель, очерчивающая крышку в том месте, где сходятся концы металлического браслета. Над крышкой крошечная дырочка – скважина замка. Ключ для него, наверное, размером со спичку, потому-то я и не разглядел его в руках Амазина.

Ногтем указательного пальца я попытался подцепить крышку, но сразу отдернул руку.

Нет, не так. Надо иначе.

Ошейник протяжно звенел на одной ноте, и звон этот тонким сверлом ввинчивался в мозг. Сколько еще осталось – десять минут, меньше? Схватив карабин со стола, я выскочил в коридор.

Бок болел сильнее, но в голове немного прояснилось.

И кое-какая идея появилась там.

Четыре ствола уставились на меня, когда я сбежал с холма и выкрикнул, тяжело дыша:

– Нашел его! Но эта штука сейчас взорвется!

На траве был расстелен кусок брезента, где лежали инструменты. Сидящий рядом Амазин вскочил и вопросительно посмотрел на Сельгу Инеса.

Расстегнув френч, старшина откинул полу и вытащил из кобуры небольшой «люгер». Ствол уперся мне в висок, и я застыл, выпустив из рук карбидный фонарь. С отверткой и пинцетом в руках старик подступил ко мне, бормоча:

– Поднимите подбородок, юноша. Выше, выше...

Рост, сняв с моего плеча карабин, встал рядом.

– Ты видел излучатель? – спросил Инес.

– Да, – сипло прошептал я, но сквозь пронзительный звон ошейника он не расслышал и сильнее надавил стволом.

– Да! – повторил я. – Там, внизу... не знаю, коридоры какие-то, темно, шкелеты лежат. Комната, в ней шкаф железный, запертый, в дверце решетка. И внутри эта сфера твоя. То есть не сфера, а такая... как половина...

– Полусфера, – сказал Инес.

– Да, да... Отключайте вы его!!! – крикнул я, и тогда звон смолк.

Раздалось тихое стрекотание. Щелчок.

Амазин, закрыв ошейник, с довольным видом отступил от меня.

– А ведь едва успел, едва, – пробормотал он, потирая руки. – Еще сорок минут жизни у вас есть, юноша.

– На крышке не было царапин? – спросил старшина.

– Что? – не понял старик. – А... нет, ничего такого. Откуда царапины?

Опустив «люгер», Инес перевел на ученого холодный взгляд:

– Наемник мог попытаться вскрыть ошейник.

– И зачем? – удивился Амазин. – Юноша, вы что, и правда...

– Открыть? – переспросил я. – Зачем мне его открывать? Чтоб оно взорвалось?

– Ну да, ну да, – закивал старик. – Просто если вдруг у вас шевельнулась такая мысль... Имейте в виду, вы ведь все равно не разберетесь в этом, а любая попытка извлечь заряд, перерезать проводки или как-то повредить электронику приведет к немедленному взрыву. Вы понимаете это?

– Почему ты не принес излучатель? – спросил Инес.

– Дайте пить, – потребовал я. – Слышишь, Рост? Воды мне дай! От вашей микстуры в горле сухо и в башке все перепуталось.

Инес кивнул, и один из бойцов передал мне флягу.

– Рассказывай, – приказал старшина.

Я сделал несколько глотков. Сельга Инес поверил, что я простой наемник, не способный разобраться в устройстве ошейника. Надо поддерживать эту иллюзию.

– Шкаф заперт, – сказал я, закупорив флягу и сунув ее в карман. – Замо́к такой... ну как до Погибели делали, не снаружи висит, а внутри там, в дверце. Железо толстое. Через решетку эту бадью круглую видно, но внутрь никак. И чё мне делать?

– Прострелить замок из карабина, – отрезал Инес. – Сломать дверцу. Выбить решетку.

– Да не можно этого никак! – едва не закричал я ему в лицо. – Ты, умник, сам бы пошел туда и...

Рост двинул меня кулаком в челюсть, и я упал на колени. Закашлялся, изо рта полетела слюна с кровью. Достал флягу, открыл, поднес к губам, но бородач ногой выбил ее из рук, а потом пнул меня в плечо и опрокинул на бок.

Твердая, как железо, рука вцепилась в воротник, дернула, перевернув на спину, и надо мной возникло лицо старшины Южного братства.

– Как ты собираешься принести мне излучатель? – спросил он.

Разбитыми губами я прошамкал:

– Я замки умею вскрывать. На Южном базаре, на Крыме, то бишь, когда-то... лавки шманал, сундуки запертые...

– Почему не вскрыл шкаф?

– Времени не было уже! А еще инструмент нужен. Никак без инструмента, шкаф тот... ну, как сейф все одно. Тяжелый, крепкий. К стене прикручен.

Он по-прежнему держал меня за шиворот, прижимая к земле.

– Какой инструмент?

– Кусачки, проволока. Щипчики, только маленькие. Пару гвоздей тонких, чтоб в замок вставить.

Появившийся в поле зрения Амазин спросил с любопытством:

– Остальное я могу понять, но зачем вам проволока?

– Дурень! – фыркнул я. – Вроде умник – а все одно дурак, раз такого не знаешь! Проволоку сгибаешь так по-особому да в замок вставляешь, в скважину. Это если гвозди не влазят. Язычок там можно поддеть или шестеренку за зубец цапануть да дернуть ее...