Читаем без скачивания Помочь можно живым - Геннадий Прашкевич

Вопреки опасениям Сирила Эдна вернулась не в костюме средневекового пажа или итальянского разбойника. Все, как полагается для похода: куртка, джинсы, толстые носки и спортивные туфли. Волосы убраны под линялую джинсовую каскетку. Куда девалась мистическая, бескровная красота гипсовой святой! Совсем свойская девчонка, правда, малость недокормленная. Хорошо бы иметь такую младшую сестру: драть за уши, угощать добытым на меновом рынке шоколадом и рассказывать всякую дребедень о пришельцах и Бермудском треугольнике, глядя, как вся душа ее выпрыгивает из васильковых глазищ.

— Поехали, принц! — Она сказала это вполне трезво, не без издевки. — Раз уж судьба не послала мне лучшего, пойду на тобой.

Вернувшись к железной дороге, они перешли ее возле станции по ржавому, с трухлявым настилом путепроводу. Впереди лежала холмистая равнина, покрытая высокой травой цвета пепла, изрезанная водомоинами. Мертвой хваткой корней держали почву взъерошенные сосны; в низинах топорщился свинцовый кустарник. Поодаль сгрудились неуклюжие дощатые сараи.

— Так. Насколько я понимаю, река в той стороне? — Сирил показал на запад.

— Ты что, купаться собрался? — Эдна насмешливо фыркнула. — Там же сплошное болото.

— Может быть, принцесса, может быть. Мне, как туристу, все интересно. Даже купание в болоте.

— Тогда зачем же мы переходили пути? Можно было прямо по главной улице…

— А я турист с причудами. Не люблю купаться в городах.

— Значит, будем топать три километра по жаре?

— Три? Ну, тебе виднее.

Сирил ожидал недоумения, расспросов, даже отказа идти дальше… Нет. Ничего. Не сказав лишнего слова, она сбросила куртку, оставшись в ярко-желтой майке с серебряной надписью “Театр Слубума”. Пошла легко и упруго, отмахивая в такт свободной рукой.

Он и сам уже видел: в надоедливом дрожании зноя под выпаленным бесцветным небом тянется зеленая полоса. Долина, оживленная водами реки, именем которой был назван город. Териана пересекает главную улицу, проходит в трубе под насыпью, затем делает большой выгиб на запад. Туда, к вершине речной дуги, лежит их сегодняшний путь

Через полчаса они достигли стратегического шоссе.

То была идеально прямая и ровная лента бетона, широкая, как столичный проспект. Если изгиб реки походил на лук — шоссе было его тетивой. Оно не имело никакого отношения к городу; просто пересекало равнину от горизонта, из пустыни выходя и в пустыню впадая, чужое всему, точно постройки инопланетян.

Они постарались не задерживаться на раскаленном, точно сковорода, безупречно гладком и целом бетоне.

Пройдя несколько шагов, Сирил встревоженно оглянулся. И вдруг, одним движением плеч стряхнув груз, забросил его в песчаный овраг. Эдна не успела сообразить, что происходит; ее дернули за руку, потащили к ближайшей сосне и буквально сшибли с ног. Оказавшись вместе с девушкой на траве, в дырявой тени полузасохшего дерева, Сирил тут же сгреб Эдну в объятия.

— Тихо, тихо… Так надо, — шепотом сказал он, насильно прижимая ее голову к своей груди. — Обнимай меня, целуй… Мы городские влюбленные, нам некуда деваться, ясно?..

Эдна запоздало рванулась, пытаясь освободиться. Но тут же затихла. По шоссе что-то грузно и внушительно катилось в их сторону. Черное с красным, объемистое, в сплошной игре бликов, отраженных от лака, стекол и никеля. Гладкий тупорылый броневик на шести колесах сплошной резины, с маленькими овальными окошками впереди, придававшими машине выражение туповатой подозрительности. Закругленные бока ощетинены стволами водяных пушек и газометров.

Проезжая мимо, броневик замедлил ход. Ногти Эдны впились через плотную ткань в кожу Сирила; девушку трясло, как в ознобе.

— Сейчас, сейчас… Милая, принцесса моя… Ну, успокойся, дурочка, это они развлекаются…

Гудок, подобный хищному зевку хищника.

Эдна с неожиданной силой отстранилась от державшего ее стальной хваткой Сирила. Не веря своим глазам, он увидел на ее лице кокетливую улыбку. Она игриво помахала зеркально-черным окошкам притормозившей машины — и страстно, будто в кинофильме, припала к губам спутника…

Затихая, укатывался вдаль бархатный рокот превосходно отлаженного двигателя.

— Вставай, — сказал Сирил, легонько похлопав Эдну по острым лопаткам. — Ну, молодец, принцесса. Ну, актерка!

Она вывернулась из его рук. Мокрое от слез лицо с красным следом на щеке. Гневные, насмерть обиженные девчоночьи глаза.

— Да мне-то что! Пристрелили бы, так я б только спасибо сказала…

— Чего же боялась?

Эдна не ответила. Вскочила, подхватила сумку, куртку — и, не оглянувшись, вприпрыжку зашагала к реке.

…Женщин обнаружили вертолетчики — в самом центре испытательного полигона, перед входом в тоннель. Они, как ни в чем не бывало, расположились у рельсов, ведущих в глубь просверленной горы. Людей на полигоне уже не было; термоядерный заряд, спрятанный под толщей камня, ждал команды из бункера. Полицейские тащили женщин по земле, заламывали им руки, впихивая в люк вертолета. Одна была совсем молодая и отбивалась так, словно ей не спасали жизнь, а наоборот — хотели отдать на растерзание демону в горе.

Когда они добрались до Терианы, Сирил велел свернуть против течения и спуститься по склону. У воды было свежо, пахло гниющими улитками и еще чем-то техническим. Быстрое, темное течение несло радужные разводы. Густая перепутанная лоза сменилась осокой, сплошь забившей реку у обоих берегов.

— Разливы тут бывают? — спросил Сирил, сваливая на землю рюкзак и начиная расстегивать пряжки его ремней.

— Ага, в марте. Тогда лягушек тут… И урчат, знаешь, все сразу. Как будто’ под землей гремит… Жуть!

— У них время такое, весна! — кивнул он, доставая нечто мягкое, защитного цвета, многократно сложенное. Найдя местечко, — со всех сторон укрытое лозняком, развернул двухметровую овальную лепешку.

— Лодка, — вдруг упавшим голосом сказала Эдна.

— Да уж, извини. Океанский лайнер здесь не пройдет, потому я его не захватил.

— Значит, ты хочешь… туда? — спросила она, присаживаясь на корточки и завороженно следя, как Сирил соединяет велосипедный насос с ниппелем лодки.

— Ваша догадливость равняется только вашей красоте. Что, сдрейфила?

— Да нет. Просто, я не думала… А! Все равно, где подыхать. С тобой хоть веселее…

Дождавшись заката, они опустили суденышко на воду. То, что Эдна назвала “кирпичами”, а Сирил — “грехами мира”, еще находилось в рюкзаке; груз осторожно поместили в самой середине лодки. Сирил ловко греб маленьким пластмассовым веслом. Через несколько сотен метров заросли почти сошлись посреди реки. Осталась лишь узкая водяная тропа. С берегов была трудно увидеть плывущих.

К этому времени Сирил уже знал во всех подробностях нехитрую биографию Эдны. В бесплатной государственной школе она успела проучиться всего пять лет, потом заведения подобного рода ликвидировали. Отец был мелким служащим в управлении солеварен, мать не работала Отдать девочку в частную школу они не смогли — плата стала просто сумасшедшей. Предполагали, что по достижении шестнадцати лет Эдна уедет из захолустной Терианы искать счастья в больших городах. Но жизнь распорядилась иначе. Местная компания, добывавшая соль, лопнула; трест, разоривший ее, признал разработки нерентабельными и закрыл их. Териана, и без того влачившая жалкое существование, стала умирать. Отец — разумеется, потерявший работу — повредился в уме и однажды исчез, переведя неведомо куда все деньги с семейного счета и прихватив с собой скромные драгоценности матери. Позже девочке удалось поступить в кордебалет театра. Но в Териане не осталось и четверти жителей, антрепренер с основной труппой уехали… О дальнейшем Эдна говорила обиняками. Сирил понял только, что она порвала всякие отношения с матерью.

Скоро совсем стемнело; стены осоки стали непроницаемыми, лишь колоски соцветий, будто сделанные из черной бумаги, вырезывались из фосфорической синевы. И вот — впереди поднялся, ощупывая небо, луч мощного прожектора. Покачавшись среди первых звезд, словно в раздумье — куда двигаться дальше, луч упал на реку. Заходил широкими неторопливыми взмахами над самой водой. Белым вспыхивали поля речных трав.

Сирил взглянул на часы и прекратил грести. Открыв один из карманов рюкзака, достал здоровенные садовые ножницы.

— А теперь делай, как я. Здесь мелко.

Сказав это, он поднял рюкзак на плечи и смело шагнул прочь из лодки. Мутная и теплая вода пришлась чуть выше колен. Язвительно усмехнувшись, — “вот влипла, дуреха”, — Эдна прыгнула вслед. Сирил подхватил ее, помог встать на топкое дно. Сразу ударил в ноздри запах потревоженной гнили.

— Все. Увертюра кончилась, пошел спектакль! — глухо сказал Сирил. — Теперь твое дело — молчать, держаться за мой рюкзак и не плескать водой. Доступно?