Читаем без скачивания Копия (СИ) - Алиса Гордеева

— Всё не так, как ты думаешь. Позволь мне объяснить, прошу!

 Алия успела накинуть на плечи абайю, а волосы спрятать под платок, чтобы лишний раз не злить эмира, а после осмелилась подойти к нему чуть ближе и, протянув несмело руку, коснуться его плеча.

— Абдулла сказал, что я теперь твоя жена. Не гони меня, позволь быть рядом, дай мне шанс загладить свою вину. Я благодарна тебе, что спас отца от позора, Адам. Прошу, спаси и Маджида от верной смерти.

— Убирайся! — сквозь зубы процедил Адам,  кроме раздражения ничего не испытывающий в это мгновение. — Маджид не заслужил пощады, как и ты! Если бы ты только знала, как сильно изменилось моё отношение к тебе, Алия! Того Адама, который готов был целовать землю под твоими ногами, больше нет!

— Прости меня, — тихо произнесла девушка, робко переместив свою ладонь к щеке эмира.

— Боюсь, уже поздно просить прощение, — рявкнул Адам и, скинув с себя назойливые руки, отошёл в сторону, отвернувшись от Алии. — Ты дважды разрушила мою жизнь: сначала, когда сбежала, а потом, когда вернулась! Ты могла стать моей и купаться в любви, не зная отказа ни в чём. Могла быть единственной, ради которой я готов был свернуть горы. Ты должна была стать матерью моих детей. А что сейчас, Алия? Твоя жизнь обречена на вечные страдания и постоянное одиночество. Никогда ты не познаёшь моей любви, заботы и нежности. Изо дня в день ты будешь медленно и мучительно увядать на моих глазах. А я, глядя на тебя, буду вспоминать чего лишился, взяв тебя грязную и порочную в жены, и с каждым днём ненавидеть всё сильнее.Ты права, я спас твоего отца от позора, но твою жизнь разрушу также, как ты переломала мою.

— Я не виновата...

— А кто виноват? Саид, что погано воспитал тебя? Маджид, что не смог спрятать как следует? Или я, что больше не чувствую к тебе и дирхама¹ былой любви?

— Так не бывает, Адам, — Алия, позабыв про гордость, вновь подбежала к эмиру и обняла его за плечи. Тот дёрнулся, но рук её не убрал. — Не так много прошло времени, чтобы чувства твои остыли. А если и повеяло холодом, то я смогу согреть твоё сердце. Обещаю. Ты никогда не пожалеешь, что взял меня в жены. Я стану с тобой самой ласковой и нежной, самой преданной и послушной.

 Адам лишь на мгновение прикрыл глаза, но тут же в его сознании вспыхнули  воспоминания, как ещё недавно в этой самой комнате ему пела Энн, как спорила с ним, смотрела на него открыто и честно. И так мерзко стало на душе его от лживых и приторных речей Алии, что не смог он сдержаться.

— Абдулла тебя обманул, Алия, — распахнув глаза, эмир повернулся к девушке и резким, грубым движением стряхнул с себя её прикосновения. — Твой отец действительно отдал тебя мне, но брак между нами ещё не заключён. В моей власти отказаться от тебя  и тем самым обречь на вечный позор или погибель. Хочешь разделить участь Маджида? Или грош цена твоей любви, раз готова пятки мои лизать, лишь бы шкуру свою сберечь?

— Да что ты знаешь о любви, — словно ошпаренная отскочила Алия от мужчины. — Он жизнью своей рисковал, спасая меня. И я ради него на всё готова. Если надо, душу тебе продам, что уж говорить о теле, лишь бы избавить Маджида от страданий. Да разве понять тебе бесчувственному и жестокому, что такое настоящая любовь. Выдумал себе, что я твоя! Отца моего убедил! А меня ты хоть раз спросил? Уничтожить меня хочешь? Давай! Прямо сейчас веди к Маджиду! Лучше с ним на цепях, чем с тобой в шелках.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — К себе иди Алия и к свадьбе готовься, — в потемневших глазах Адама играли черти. — А голова Маджида станет тебе свадебным подарком от меня.

— Нет, — жалобно завыла девушка, оседая на пол, — умоляю тебя, Адам, помилуй его.

 Сколько бы ни показывала она свой норов, сколько ни кичилась  смелостью и отвагой, но отдать любимого на растерзание Адаму не могла. Сквозь пелену слёз с невыносимым отчаянием смотрела она на эмира, до последнего надеясь на его милость. Но мужчина был непреклонен.

— Пошла вон! — процедил тот сквозь зубы.

 —  Я люблю Маджида, Адам! Больше жизни! Всегда любила его одного. Ты же вбил себе в голову, что я твоя, и ничего не замечал вокруг, — глотая слёзы, решилась Алия высказать эмиру всю правду, уже не страшась его гнева. — Ты всегда Маджида недолюбливал. Знаю. Он же и слова дурного в твой адрес не произнёс ни разу. Всегда уважал тебя. И пальцем ко мне не посмел притронуться, так как знал, что отец меня обещал тебе. И если бы не Назир, никогда Маджид не осмелился увезти меня. Никогда! Тебе бы отдал беспрекословно, раз на то была воля Саида. Умоляю, Адам, пощади его!

— При чём здесь Назир, Алия?

— Я не знаю всего, Адам. И зачем Аль-Араис убить меня пытался, не понимаю. Ладно бы Зухра сына родила, так та даже женой Саида ещё не стала, — Алия так и сидела на полу, практически отчаявшись достучаться до Адама. —   Всё не так было, как тебе сейчас говорят. Маджид спасти меня хотел, потому и увёз, и прятал ото всех. Отец словно не видел опасности. Да, впрочем, как и ты. Маджид же ценой своей жизни меня пытался уберечь от беды. Никогда не нужна была ему эта власть, богатства все эти. Не пытался он меня обесчестить и насильно своей сделать никогда не хотел! Если бы не Назир, ничего бы не было! Понимаешь? Аль-Араиса вини, его наказывай! Маджид ни в чем не виноват! Отпусти ты нас! Мы уедем, исчезнем из твоей жизни! Клянусь, ноги нашей на землях Дезирии не будет!

— Уходи, Алия!

— Адам, прошу, сжалься!

— Уходи!

 Повторять несколько раз Адаму не пришлось. Девушка встала и , обхватив себя трясущимися руками, шаткой походкой побрела к себе. Эмир же, глядя ей вслед, понимал, что ещё больше запутался во всей этой истории.

Опершись на подоконник, он распахнул окно, чтобы вдохнуть полной грудью и наконец успокоиться, но не тут-то было. Буря, разразившаяся в его душе, казалось, вышла за пределы тела и нашла своё отражение на улице. Небо обычно ясное и звёздное сейчас  казалось низким  и мутным. Ветер, угрюмо завывая, поднимал в воздух клубы пыли и песка, гнул ветви вековых насаждений и заставлял одичалые волны, с грохотом приземляться на берег. Вдалеке чернота озарялась безумными вспышками молний, а после пространство вокруг наполнялось  оглушающими раскатами грома. Дождь — редкое, почти сказочное явление в этих краях, внезапно разорвал ночное полотно неба и обрушился  на пересохшую землю Дезирии.

Впервые Адам видел подобное в здешних краях, а потому принял это, как знак, дарованный ему Всевышним, чтобы не смел он опускать рук, чтобы боролся, чтобы докопался до истины.

 Оставив окно открытым настежь, он покинул свои покои и уже через несколько минут в сопровождении Ангура Адам открывал глухую дверь в подвале, за которой уже как сутки сидел потрёпанный и измождённый Маджид.

 Блёклый свет небольшой лампы едва освещал побитое лицо парня и его волчий взгляд. Несмотря на боль и ужасные условия содержания, в его черных глазах не было ни следа раскаяния. Единственное о чём и сожалел Маджид, так это о том, что так быстро попался в руки эмира.

 Затхлый подвальный запах, сырость и мрак, отсутствие окон и хоть каких-то удобств делали это место похожим на самый настоящий ад.  Даже Адам, повидавший на своём веку немало, был поражён жестокости и хладнокровию Абдуллы.  Маджид не вызывал жалости или сострадания у эмира, но подобное содержание приёмного сына Саида казалось Адаму недопустимым.

— Маджид, — обратился к пленнику Аль-Ваха. — Мне нужно, чтобы ты всё рассказал: зачем увёз Алию, почему прятал её и от кого.

 Но Маджид лишь сглотнул и молча продолжил смотреть на эмира зверем.

— Я помочь тебе пришёл, Маджид! — вновь прозвучал голос Адама. — Но если ты будешь молчать, то завтра тебя увезут  в Наджах. Думаю, говорить, что ждёт там тебя за похищение чужой жены, не нужно.

 И снова ответом эмиру стала звенящая тишина.

— Что же, — заключил Адам и развернулся к выходу. — Жертва твоя будет напрасной: Алию заберу в жены, раз тебе не нужна, а Назир так и останется коптить землю. Глупец ты, Маджид!