Читаем без скачивания Стены молчания - Филип Джолович

— Улица Доктор Дадабхой, пожалуйста, — сказал я водителю.

Мы медленно ехали в плотном потоке машин. Я почувствовал себя очень усталым и задремал. На этот раз мне ничего не снилось.

Мы поехали еще медленнее. Перед нами была толпа. Люди смотрели в одну сторону, шеи у всех были выгнуты, словно они хотели увидеть хоть кусочек действа. Может быть, случилось что-то плохое.

Мы проехали еще немного вперед. Вдруг я увидел ослепительный свет софитов и целый строй металлических стоек с огромными зонтами. Множество людей бегало с досками для объявлений. Они отгоняли зевак и кричали в рации. Из грузовика, который стоял поблизости, тянулись змеи кабелей, и он тарахтел, как самолет, который вот-вот оторвется от земли.

— А, — взволнованно сказал водитель, — снимают фильм.

Он остановил машину. Я всмотрелся в центр всего этого хаоса. Свет, камеры, но практически никакого действа. Актеров вообще не было видно.

Водитель повернулся ко мне. Лекция о Болливуде? Я заткнул его.

Мы выбрались из этого места, и водитель не проронил ни слова, пока мы не остановились.

— Здесь, — сказал он и указал на мрачную арку, в которую входило огромное количество людей. Рядом на стене здания висела большая желтая буква «М» — символ «Макдоналдса». Да, это явно была не великая александрийская библиотека.

И все же…

Я сказал водителю, чтобы он подождал меня, и присоединился к процессии людей, входивших в арку.

По обеим сторонам улицы тянулись ряды лавок. Была только пара лавок со старыми книгами, остальные торговали солнечными очками, устаревшим электронным оборудованием, монетами, фонариками, ремнями, постерами с изображениями божеств, индийских звезд эстрады, Бритни Спирс. Перед теми, кто продавал книги, по большей части лежали какие-то обувные коробки с заплесневелыми обрывками книг. Еще пара человек были более смелыми и торговали толстыми справочниками по уже устаревшим компьютерным программам. Казалось, популярность здесь означало количество: к одному или двум столикам вообще было не пробиться, перед ними толпилось несметное количество людей. Пройдя чуть дальше, я увидел книжные полки из тикового дерева, на которых книги были расставлены в алфавитном порядке. Около них стоял пожилой человек в белой рубашке и покрикивал на проходивших мимо людей, хотевших прихватить с собой какую-нибудь книгу.

Но я не видел «Черное и Белое».

Я дошел до конца улицы, и мое терпение кончилось. Я устал от всего этого шума, замучился отгонять мальчишек, путающихся в ногах и умоляющих с неиссякаемым ораторским искусством.

И потом я увидел антикварную лавку Мухерджи. Это была огромная белая вывеска, которая была натянута между двумя арками. Здесь больше народа, чем где-либо. Но я пробрался вперед и посмотрел на седобородого человека, крепкого и веселого, который стоял за скамьей, нагруженной книгами. Я подумал, что это и был мистер Мухерджи.

Среди книг Диккенса и Шекспира я увидел куски свастик.

Я прокричал:

— У вас есть «Черное и Белое» Редьярда Киплинга?

Глаза продавца загорелись, он запустил руку под лавку и достал оттуда книгу в грязной зеленой обложке. Это было то же издание, что я видел у Мэндипа и Эрни.

Я почувствовал, как кто-то толкнул меня локтем и попытался проскользнуть вперед. Здесь было гораздо хуже, чем на распродажах какого-нибудь хлама, на которые я изредка сопровождал мать.

Старик показал мне книгу:

— Оригинал. Очень дорогая и очень редкая книга.

Да, стоить это будет немало.

— Сколько?

Старик помрачнел:

— Я не думаю, что у меня есть желание расставаться с ней.

Хватит пороть чушь о семейной реликвии. Здесь все продавалось.

Я попытался просунуть руку в карман пиджака, надеясь, что карманники не поработали со мной чуть раньше.

Старик вздохнул:

— Три тысячи рупий.

Это было много, но какая разница. Я достал кошелек.

Меня опять толкнули. Какой-то человек попытался пролезть вперед меня, и когда ему все-таки это удалось, я услышал глухой щелчок. Мужчина повалился на лавку, она раскололась, и он вместе со всеми книгами оказался на земле. Он лежал, а красное пятно расползалось на его рубашке. Оно резко выделялось на белой ткани.

Какое-то время все стояли как парализованные, но потом люди догадались, что произошло. Мужчина в белой рубашке был застрелен. Началась паника. Визг, крик. Меня пихали из стороны в сторону, стоял невообразимый шум. Каждый раз, когда я отворачивался от одного орущего человека, я натыкался на другого, который кричал мне прямо в ухо.

Но мистер Мухерджи стоял как статуя, держа «Белое и Черное» в своих маленьких пухлых ручках. Я стал расталкивать всех локтями и вскоре оказался рядом с трупом. Я схватился за плечо человека, стоявшего по соседству, чтобы не упасть, и выдернул книгу из рук мистера Мухерджи. Затем я развернулся и стал пробивать себе дорогу через поток людей, спешивших к месту происшествия. Они надеялись увидеть что-то необычное, но еще не знали точно, что и где произошло.

К тому времени, как я вышел из арки, я уже пришел в себя, словно ничего и не произошло, хотя меня всего трясло.

«Мерседес» стоял на месте, и я велел водителю ехать в отель.

Когда мы отъехали, водитель изогнул шею, чтобы посмотреть в переулок:

— Что там произошло?

Я не стал оборачиваться:

— Кажется, кто-то упал в обморок.

Я сел на кровать.

Стреляли в меня, в меня, в меня.

Кто-то хочет убить меня. Не повторяться. Мне надо было поймать нить мыслей. Найти выход из этого болота. Они хотели убить меня, а какой-то несчастный, который хотел пробраться поближе к библиотеке мистера Мухерджи, оказался между мной и пулей.

Стоп, может, этот человек должен был подтолкнуть меня под пулю. Нет. Это стреляли в меня, в меня, в… Заткнись и подумай, не ходи кругами.

Я видел мертвого отца, Эрни, где-то в груде искореженного металла Джей Джея Карлсона. Но на этот раз все было по-другому. Я был целью. Прицелился, выстрелил. Промахнулись на первый раз, а во второй? А кто нажимал на курок? Я не мог поверить, что мы дошли уже до такого.

Меня трясло. Надо было выпить.

После третьей маленькой бутылочки коньяка я все еще дрожал. Я открыл окно. Шел дождь, и я высунул лицо, чтобы теплый дождь омыл его.

Зазвонил телефон.

— Разбудила?

Боже, это был божественный звук, Пола.

— Меня только что пытались убить.

— Кошмар, — она замолчала. — Ты ранен?

— Нет. Но я не буду говорить, что не боюсь. Мне надо убираться отсюда. Я не понимаю, что происходит, — я посмотрел на часы. Пять часов. Боже, куда же ушло столько времени?

Секунды проходили, и я ничего не слышал на другом конце провода.

— Ты еще там?

— Да. — Ее голос был прерывающимся, расстроенным, но она все еще была здесь. Наверное, мой отец еще долго держал телефонную трубку у уха, после того как я повесил ее. Интересно, кричал ли он, когда просил меня ответить, дать сигнал, что я все еще был на проводе? Наверное, он бешено колотил по рычажкам телефона, как делают многие люди по непонятной причине, когда и так ясно, что телефон не работает. Что он почувствовал, когда осознал, что остался в совершенном одиночестве?

— Они застрелили какого-то беднягу, который стоял подле меня, — сказал я. — Ради Бога, он ведь просто хотел купить книгу. И они застрелили его, — мне нужна была хоть какая-нибудь определенность, чтобы все понять. — Я завтра лечу в Нью-Йорк. Об этом знают только ты и Терри Вордман. Я сообщу ему о своем приезде. Хорошо?

— Конечно, — Пола была неподражаема. Теперь в ее голосе не было ни тени ужаса. Ее спокойствие было заразительным.

— У тебя есть для меня какие-нибудь новости? — спросил я.

— Твой человек с Антилл знает, как быстро все сделать, но он говорит, что счет сведет нас с ума.

— И…

— «Гакстейбл» пугает его. Это не я сказала, а он. Он говорит, что счета такие же темные, как черные чернила, и ставят в тупик. Совет директоров местный: юристы и собственники. Но список акционеров более обширный. Несколько компаний со странными названиями, и он думает, что они индийские, — Пола перечислила названия, а я быстро записал их в фирменный блокнот отеля. — И последний акционер — «Сарацен Секьюритиз».

Клиент Эрни. Боже. Это та компания, которая не понравилась Эллису Уолшу, и на которую положил глаз его клиент — холдинг «Реноу».

— Твой человек говорит, что «Сарацен» — турецкая компания. Он уверен, что что-либо связанное с Индией или Турцией может принести большие проблемы. Эти страны, может, чуть лучше, чем Россия.

— Ты проверила, фигурирует ли «Гакстейбл» в нашем архиве?

— Да. Но нигде ничего не нашла. Если бы что-нибудь и было, я бы точно нашла это. Я практически разнесла компьютер по кусочкам, пока искала.

— Что-нибудь еще?