Читаем без скачивания Комдив. От Синявинских высот до Эльбы - Борис Владимиров

Прошло не больше часа, как дивизия выступила в направлении Ливаны в лес на большой привал для обеда и отдыха. После того как вся моя команда подзаправилась, мы тронулись в путь в дивизию. Поехали мы на трех машинах: на «виллисе» ехал я, адъютант и радист с радиостанцией, на «эмке» — шифровальщик и охрана, а на «додже s» — В. И. Баленков и несколько солдат.

Адъютантом у меня был лейтенант Иванов. Ему уже было под сорок лет, но взял я его к себе как прекрасного наблюдателя, очень спокойного по характеру человека и, что очень важно, не пьющего. До него на этой должности был капитан A. A. Семирадский, молодой парень, с законченным средним образованием. Ранее он командовал стрелковой ротой и показал себя смелым и умным командиром. Семирадский был мне очень симпатичен, я относился к нему, как к сыну. Но настало время, и его потянуло в строй. Отказать в его настойчивых и справедливых просьбах я не мог. Он был направлен в 1071-й стрелковый полк, где командир полка очень скоро выдвинул его, как боевого и грамотного в военном отношении офицера, на должность командира стрелкового батальона. С этой должностью он справлялся отлично. Я не терял с ним связи, мы часто общались.

После Семирадского отдел кадров подобрал на должность адъютанта старшего лейтенанта Иванова как хорошего боевого командира. Нервы у Иванова действительно были железными. Но больше всего меня восхищало его орлиное зрение. На большом расстоянии он мог видеть то, что недоступно было обычному, даже вооруженному глазу. Ни свист пуль и снарядов над головой и никакие другие опасности не могли ни на секунду отвлечь его внимание от наблюдения за противником. Он был наблюдателем от бога.

Мы расселись по машинам и тронулись к выходу из крепости. Я дал Иванову карту, показал, по какой дороге мы должны ехать и где должны увидеть дивизию.

— Смотрите в оба, не прозевайте, а я подремлю несколько минут, — сказал я своему адъютанту.

Спать в машине я не умел, но на этот раз после огромного нервного напряжения, двух бессонных суток, да еще сытного завтрака меня разморило, и, прислонившись плечом к дверце переднего сиденья, я сразу же задремал.

Не знаю почему, но через некоторое время я вдруг очнулся и глянул на Иванова, сидевшего за мной. Он спал крепким сном. Я спросил у шофера, сколько времени мы едем и сколько километров проехали.

— Не более сорока, — спокойно ответил шофер. Наш разговор разбудил адъютанта. В эту минуту я был, как никогда, зол на него. Мне не хотелось не только ругать, даже видеть его.

Тут недалеко от дороги показались домики, очевидно небольшой поселок. У одного из домов стояла женщина и с удивлением смотрела на нас и наши машины. Я приказал шоферу остановиться. Мы подошли к женщине и спросили, не проходили ли здесь русские войска.

— Нет, нет, нет, — с волнением ответила нам женщина, — здесь немцы. В нашем доме два человека, а вот там дальше — четыре, а там — два, — продолжала она перечислять немецкий контингент.

Я ее уже не слушал. Надо было уносить ноги, и как можно быстрее. «Мы заехали в тыл к немцам», — пронеслось в голове. Я дал знак шоферам разворачивать машины на 180 градусов.

— Ничего, — сказал я женщине, — скоро здесь будут русские.

— Дай бог, дай бог, дай бог, — скороговоркой ответила она.

Машины быстро развернулись, все сели и рванули в обратном направлении. Не успели мы отъехать и 50 шагов от дома, у которого останавливались, как из него по нам начали стрелять из пулеметов. Я посмотрел назад и увидел, что шофер Г. С. Якошин никак не может завести почему-то заглохший мотор. Недолго думая, мы с Ивановым соскочили с машины и с автоматами в руках залегли в придорожном кювете (автоматы всегда находились с нами в машинах). Увидев, что машина Якошина завелась, а сам он машет нам, чтоб трогались, мы быстро сели в машину и поехали. Гитлеровцы в основном стреляли по нашей машине, передней. Около десятка пуль попало в «виллис». Наш шофер был ранен в лоб (пуля прошла по касательной), обильно потекла кровь. Увидев кровь, водитель сразу сник и, обращаясь ко мне, сказал:

— Я ранен….

— Не ранен, а поцарапан, — сказал я строго. — Гони вовсю!

После моего окрика шофер приободрился и с предельной скоростью погнал машину, благо дорога была асфальтированной.

— Хорошо, что немцам не удалось нас захватить, а то тогда бы они нам не только лбы поцарапали, но и головы отвинтили бы, — сказал я, смеясь.

Далее все прошло гладко, хотя, мне казалось, ехали мы еще километров двадцать по вражеской территории. Автоматы наготове держали в руках. Иванову я поручил наблюдать за машинами, которые следовали за нами.

Скоро в лесу показались части нашей дивизии. Маяк, выставленный на дороге, указывал, где находится штаб. Когда мы подъехали к нему и вышли из машины, все офицеры стояли у радиоприемника и слушали диктора, передававшего приказ Верховного Главнокомандующего. В приказе объявлялась благодарность частям, освободившим Двинск. Упоминалась и наша 311-я дивизия и объявлялась благодарность всему личному составу.

Все были счастливы, когда услышали, что в приказе прозвучала родная 311-я. Эта радостная весть быстро облетела все части и подразделения, подняв еще выше боевой дух бойцов.

Мне хочется отметить здесь тех, кто в боях на подступах к Двинску и за город Двинск показал себя лучшим из лучших, проявил настойчивость и упорство в выполнении боевых задач, смелость и решительность, тех, кто своим примером, мастерством и мужеством вел за собой остальных. Вот они: майор Титов, рядовой Красносельский (1067-й сп), полковник Степанов, капитан Недоносов, лейтенант Акшимбаев и рядовые — Махмудов, Геворкян, Чепеленко, Маторин, Джумбаев, Дергачев (1071-й сп), подполковник Путивец, капитан Сидоров, ст. лейтенант Махлай, лейтенанты — Кузнецов, Горячев, Жандармов, Отногулов (1069-й сп), капитан Розенберг, лейтенант Разгуляев, майор Дорохин, капитан Улыбышев, капитаны Матвеев и Косарев, лейтенант Корпачев, разведчики Дирин, Голанов, Марков, Бондарчук (дивизионные части и артполк).

Выбитый из Двинска, разбитый и отброшенный к району г. Ливаны, противник занял здесь подготовленный оборонительный рубеж. Наша дивизия в составе 14-го стрелкового корпуса продолжала преследовать отступающие его части.

Дивизия получила задание перейти в наступление с рубежа Рудзаты и разгромить противостоящего противника, форсировать реку Нерета и выйти в район Гальвани и Бикса.

1 августа 1944 года, имея боевое построение в одном эшелоне, дивизия вступила в бой. Противник яростно оборонялся. 2 августа, ведя напряженные бои, 1067-й стрелковый полк овладел населенным пунктом Дзалбы. Оттесненные в лес гитлеровцы используя просеки, оказывали яростное сопротивление. Жаркие схватки продолжались в лесу на протяжении целых суток. Нашим частям удалось обойти противника и взять его в полукольцо. В результате этого боя был целиком уничтожен 343-й охранный батальон немцев, а исполняющий обязанности командира батальона обер-лейтенант взят в плен. Было захвачено много трофеев. В этом бою отличился 1067-й стрелковый полк и особенно удачно действовала 1-я рота этого же полка лейтенанта Малимоненко. После ликвидации 343-го охранного батальона 1069-й и 1071-й полки вышли на Мухни.