Читаем без скачивания Небо остается нашим - Марина Чечнева

После рекордного полета мы окончательно удостоверились, что Як-18 конструкции А. С. Яковлева - замечательная машина, вполне доступная для спортивно-рекордной работы. Мы были уверены, что на этом самолете авиационные спортсмены порадуют Родину новыми достижениями…

Сейчас, когда пишу эти строки, мне хорошо известны достижения наших спортсменов по всем видам авиационного спорта за 1969 год. Их, конечно, трудно сопоставлять с теми результатами, которых мы добивались двадцать пять лет назад. И все же некоторые наши тогдашние достижения, являвшиеся первыми послевоенными рекордами, и сейчас еще значатся в таблице рекордов…

Через несколько дней после моего полета мы провожали на установление рекорда Анну Бодрягину. На легком спортивном самолете Як-18 ей удалось развить скорость 264 километра в час, что явилось новым достижением для данного класса спортивных самолетов.

Вскоре после установления этих рекордов сотрудники и спортсмены нашего аэроклуба встретились с прославленным конструктором Александром Сергеевичем Яковлевым. По его просьбе мы высказали свои соображения по дальнейшему усовершенствованию конструкции самолетов Як-18 и Як-11. Александр Сергеевич учел наши пожелания. Несколько позднее на его машинах были установлены новые рекорды, связанные с именами летчиков Николая Голованова, Марии Дриго, Петра Захудалина, Владимира Маркова. Несколько мировых рекордов установил и сам Яков Форостенко.

По настоянию тренера я стала готовиться к установлению рекорда высоты полета на спортивном самолете Як-11.

Советские летчики имели богатый опыт высотных полетов. Они первыми в мире начали штурм заоблачных высот, как только партия и правительство поставили задачу летать дальше, быстрее и выше всех. Первое слово принадлежит здесь советскому летчику В. Коккинаки, который еще в ноябре 1935 года достиг невиданной по тому времени высоты - 14 575 метров.

Через некоторое время он же поднял на высоту 12 816 метров самолет с коммерческим грузом в 500 килограммов. Выдающиеся высотные полеты с большим грузом [224] совершили в тот же период наши известные летчики М. Алексеев, А. Юмашев, М. Нюхтиков, М. Липкин. До сих пор не превзойден мировой рекорд высоты полета на гидросамолете - 8864 метра, установленный в 1937 году Героем Советского Союза Полиной Осипенко.

Немалый интерес представляли высотные полеты и на спортивных самолетах. Благодаря Я. Д. Форостенко мне удалось после тщательной подготовки успешно выполнить высотный полет на Як-11 и превысить на 1000 метров рекорд, установленный в 1937 году для данного класса спортивных самолетов.

…Костя, я и Аня Бодрягина были неразлучны. Мы вместе летали в командировки, постоянно делились опытом, строили планы на будущее. И я и Костя горячо привязались к этой обаятельной скромной девушке. Аня часто бывала у нас дома, играла с нашей маленькой дочкой, вместе с нами ходила в театр, кино, на выставки, в музеи.

Анна Бодрягина раньше работала на строительстве Московского метрополитена и одновременно училась в метростроевском аэроклубе. В 1938 году, после отличного окончания аэроклуба, ее оставили там работать в качестве летчика-инструктора. В годы войны Ане удалось подготовить свыше 70 летчиков для фронта. Демобилизовавшись, она пришла в Центральный аэроклуб и занялась подготовкой летчиков-спортсменов.

Уже в сентябре 1949 года на первых Всесоюзных соревнованиях летчиков ДОСААФ Анна Бодрягина показала лучшие результаты по всем упражнениям и заняла первое место. Ей было присвоено звание чемпиона по технике пилотирования на спортивных самолетах. На вторых Всесоюзных соревнованиях летчиков ДОСААФ она снова опередила всех участников мужчин и стала абсолютным чемпионом страны по самолетному спорту за 1950 год.

В 1949 году мы с Бодрягиной в совершенстве освоили Як-11 и высший пилотаж на этой машине. А вскоре вместе поехали в летный центр ДОСААФ под Киев, чтобы научиться управлять другими типами самолетов-истребителей. За короткий срок нам удалось полностью пройти программу на истребителях Як-3 и Як-9 и освоить высший пилотаж на них. Счастливые и радостные вернулись мы с подругой в Москву. Нас ждали новые рекорды и интересная летная работа. [225]

В октябре 1949 года несколько летчиков аэроклуба поехали в Ленинград, чтобы перегнать оттуда большую группу самолетов. Среди летчиков были и мы трое: Костя, Аня и я. В городе на Неве мы провели несколько дней. Вылет в Москву был запланирован 28 октября, хотя стояла прескверная погода. Бодрягина, я и еще трое летчиков перегоняли Як-11, а Костя был назначен заместителем командира по перегонке другой группы спортивных самолетов. С определенными интервалами группы брали курс на Калинин, где должны были произвести посадку и дозаправить машины горючим.

Вначале все шло нормально. Наши Як-11 имели большую скорость, чем спортивные машины, и первыми произвели посадку на аэродроме в Калинине.

Через некоторое время должны были появиться и другие самолеты. В группе Я. Д. Форостенко, в которой летел Константин, вначале все тоже было благополучно. Однако в районе станции Малая Вишера Костя, находясь на высоте 400-500 метров, подал сигнал о выходе из строя на вынужденную посадку и, развернувшись, взял обратный курс. Мотор давал перебои, машина стала резко терять скорость. Костя решил произвести вынужденную посадку возле железнодорожной станции Мстинский Мост. Рядом было поле, на котором он мог приземлиться, но там пасли скот. Давыдов сделал два круга, показывая пастуху, чтобы убрал животных. Он мог воспользоваться парашютом, но не сделал этого: хотел спасти самолет. На третьем круге мотор полностью отказал. Машина, не дотянув до площадки, врезалась в железнодорожную насыпь.

Костя был еще жив, когда люди остановили поезд Ленинград - Москва, чтобы доставить летчика в маловишерскую больницу. Через тридцать минут его не стало.

…Я ничего не знала. Два дня от меня скрывали происшедшее. Потом сообщили, что майор Давыдов, раненный, доставлен в Москву. Мы сели в поезд. Самолеты было приказано оставить в Калинине до особого распоряжения. Лишь перед самой Москвой мне сказали, что Костя погиб.

Аня и товарищи привезли меня домой. Что было потом, я не помню…

2 ноября гроб с телом мужа был установлен в зале Центрального аэроклуба. Мы похоронили Костю на Новодевичьем кладбище. Рядом со мной в те страшные дни был его верный и преданный друг Герой Советского Союза [226] полковник Петр Колесников. Он приехал из Белоруссии, чтобы отдать последний долг моему мужу.

Личное мое счастье было коротким. Я осталась вдовой в 26 лет. Осталась одна с трехлетней Валечкой. Три месяца Аня Бодрягина ни на день не расставалась со мной. Ее участие и любовь помогли мне пережить ужасную потерю.

* * *

И сейчас, несмотря ни на что, я хотела бы снова обрести счастье. Оно представляется мне как верность себе самой, а значит, и тебе. Я призываю чудо: однажды проснуться счастливой, без ощущения тяжести на душе. Я знаю, земля содрогнулась, на ее теле образовалась рана, она нанесена на карту моей новой географии, я смирилась с ней, но я хочу, чтобы она перестала кровоточить…

Эти строки я прочитала совсем недавно у Аня Филип, в книжке, которую она написала после смерти любимого мужа и друга Жерара Филипа.

Чувство кровоточащей, незаживающей раны было мучительно знакомо мне в то время. Просто не знаю, как бы удалось выжить, если бы не товарищи и любимая работа. Люди, с которыми я общалась, не оставили меня один на один с моей бедой. На письменном столе у меня появились неоконченные статьи для авиационного журнала, мне без конца звонили из аэроклуба и школ. Нужно было побороть внутреннюю опустошенность, вызванную обрушившимся на меня горем.

Мне было очень трудно. Даже небо казалось враждебным. Краски окружавшего меня мира поблеяли. Безысходная тоска давила душу. Я никак не хотела смириться с мыслью, что Кости уже нет, что никогда не услышу его голоса, не увижу его лица…

Даже сейчас трудно вспоминать о том, каких нечеловеческих усилий стоило мне взять себя в руки. Нужно было жить, работать, учиться, растить дочку. Ведь я отвечала за ее судьбу и перед Костей…

Сейчас Валя закончила институт и преподает в том же вузе, где училась. Двадцать пять лет прошло со дня гибели Кости, но память о нем живет в нашей семье, в наших сердцах.

Не забыт он и земляками-сормовичами. На заводе, где работал Константин, установлена мемориальная доска о [227] надписью: «В этом цехе работал до 1938 года токарем замечательный летчик нашего.времени Герой Советского Союза гвардии майор Константин Иванович Давыдов».

Время от времени я подучаю письма из Горького - то от вожака сормовских комсомольцев Володи Кашичкина, то от учащихся ГПТУ № 26{12} (так теперь называется ФЗУ, которое перед войной окончил Костя).