Читаем без скачивания Ангел-мечтатель (СИ) - Ирина Буря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь же, когда она брала слово, они тут же замолкали — и явно не из снисходительности старших, дающих младенцу возможность научиться вести себя в обществе. И она ничуть не тушевалась от такого повышенного внимания, как раньше, хотя и ограничивалась, большей частью, одной короткой фразой — которая звучала тем весомее.
Насторожила меня также та легкость, с которой Игорь говорил о своей новой работе.
Красноречием он никогда не отличался. В их с Дарой тандеме говоруном всегда она была, а он — мыслителем. В общем-то, он и сейчас в подробности вдаваться не стал, бросив неопределенно: «Примерно то же самое, что у Марины делал, но организация серьезнее» — у Гали глаза загорелись. Но от энтузиазма, с которым он заметил, что, мол, если уж заниматься в жизни чем-то, то только крупными задачами — сложными и требующими полной отдачи — и что, мол, только на них можно понять, чего ты стоишь, у меня мороз по коже пошел.
Судя по Дариному поддакиванию и комплиментам, у меня закралось подозрение, что она знает, что он на наше сообщество работает, но без уточнения, на кого именно. В принципе, это было разумно: раскрыть ей небольшую часть правды, добавив, что остальное является служебной тайной — отсюда и блок. Чтобы она не начала сама докапываться, что за ним скрыто — врать Игорь никогда не умел.
Но ведь это значит, что и Аленка об этом знает! И с какой стати Игорь и перед Олегом откровенничает?
Глава 6.8
Мне показалось, что я получил ответ на этот вопрос, когда в разговор снова вступила Аленка. После того, как Галя нравоучительно заметила Игорю, что за интересной работой учебу забывать никак нельзя, потому как без образования в жизни далеко не уедешь.
— Знания без практики ничего не стоят, — неожиданно отозвалась Аленка. — Их применять нужно как можно раньше.
— Ты школу сперва закончи, — тут же вскинулась Галя, — а потом будешь рассуждать, что чего стоит.
Я уже открыл рот, чтобы увести разговор в более безопасную сторону — для Гали, так и не получившей университетского диплома, образование всегда было больной темой.
— Интересно, а что бы сказал на это Контик? — так же неожиданно подал голос Олег, прищурившись с усмешкой.
Дара прыснула … и закашлялась под предупреждающим взглядом Игоря. Аленка вскинула подбородок.
— Наверно, не согласился бы, — невозмутимо ответила она. — Хотя не соглашаться нужно с устаревшими традициями. А вот Пронтик бы его уговорил! — добавила она с вызовом.
— Вот не уверен, — сокрушенно качнул головой Олег. — Он же всегда со всеми согласен.
Аленка усмехнулась, опустив глаза с довольным видом. Дара снова рассмеялась, показав Игорю язык. Тот вздохнул и покосился на Олега, который только развел в ответ руками. Галя повернулась ко мне, недоуменно хлопая глазами.
— Это еще кто? — озвучил я ее немой вопрос.
— Да знакомые у нас новые появились, — объяснила Дара, все также посмеиваясь. — Просто не разлей вода, а все время ругаются. Стоит одному «Да» сказать — второй сразу «Нет».
— Откуда появились? — медленно проговорил я, чувствуя, как рефлекторно включилось боковое зрение.
— В кафе как-то познакомились, — небрежно ответила Дара, отведя на мгновение глаза.
Не зря я все же столько лет со Стасом проработал. Он всегда говорил, что в жизни нет ничего важнее мелочей. Если что-то кажется странным — смотри во все глаза и, желательно, под другим углом.
Когда Дара сказала про кафе, краем глаза я заметил, как поморщился Игорь.
Игорь, который сам никогда не врал и в других ложь за версту чуял.
У них появились новые приятели с дурацкими прозвищами — и отнюдь не так, как сочла нужным поведать Дара.
Мнение этих приятелей почему-то важно для Аленки — и Олегу, похоже, это вовсе не по нраву.
Игорь талдычит, словно специально для Олега, о масштабной и, главное, практической работе — и Аленка необычно решительно его поддерживает.
Тот же Игорь туманно упоминает «серьезную организацию», на которую работает — и мои девочки знают только одну такую в нашем сообществе.
Из этой организации к ним являются посыльные, как будто нельзя иначе вопрос зарядки телефонов решить — и Дара захлебывается от восторга, говоря, какие они «классные».
Тесное общение Аленки с Олегом внезапно обрывается — и кто сказал, что по его инициативе?
Я вспомнил все недавние разговоры со своими бывшими приятелями.
С каждого из них я взял слово не впутывать Дару в их авантюры — и ни единым звуком не упомянул Аленку.
Я безоговорочно поверил Стасу — и совершенно выпустил из вида его маниакальную одержимость идеей заполучить однажды всех наших детей в свой отдел.
Я удивился уступчивости своего бывшего наставника — и не дал себе труда вспомнить его печально известную изворотливость в поисках лазейки из любой, абсолютно безвыходной ситуации.
Я переживал, откуда у Дары деньги на планшет взялись — а тот оказался, в конечном итоге, у Аленки и с совершенно непонятными целями.
Я места себе не находил из-за невинного увлечения Аленки Олегом — а ее загипнотизировали грубым, но неотразимым обаянием непримиримых борцов со всеми грехами мира.
Вот на этой мысли и закончился мой недолгий период полного покоя и умиротворения.
Больше всего меня бесило то, что я не мог никого призвать к ответу. По крайней мере, без веских, неопровержимых доказательств. Все оставшиеся у нас наверху слишком долго под влиянием моего бывшего наставника находились. Дара тоже только что продемонстрировала мне способность врать, глазом не моргнув. Задать вопрос напрямик Аленке, когда она смотрела на меня своим ясным, прохладным взглядом через непроницаемый блок, у меня просто язык не повернулся.
Оставалась только техника. Которая меня еще никогда не подводила. До этого раза.
На планшете стоял пароль. Я перепробовал все его возможные, связанные с Аленкой, варианты, сбегая три дня подряд с работы, пока она в школе была — безрезультатно.
В ноутбуке Дары я тоже ничего интересного не нашел. Кроме существенно расширившейся базы ее контактов с ангельскими детьми, с их подробными характеристиками и совершенно непонятной группировкой — но без каких-либо зацепок, указывающих на связь с моими бывшими приятелями.
Переписка Аленки с Олегом в соцсетях тоже мне ничего не дала. В прямом смысле ничего — она практически
