Читаем без скачивания Подвиги санитарки - Луи Буссенар

Француженка немедленно обратила все силы и способности на благо раненых, о которых никто особенно не заботился; эти несчастные страдали и умирали без стонов и жалоб, покоряясь судьбе.

Негус приставил к ней для помощи того самого переводчика, который прекрасно говорил по-французски. Он отдавал приказы и распоряжения Фрикет и следил за их исполнением.

Барка по-прежнему вел хозяйство, ухаживал за мулами, занимался аптечкой, поочередно становился поваром, посыльным, санитаром, солдатом… словом, вникал во все дела и везде оказывался очень кстати. При этом он сохранял достоинство, умел внушить к себе уважение и заставить слушаться тех, кто находился у него в подчинении. Алжирцу дали коня с прекрасной упряжью, ружье, саблю; он чувствовал себя наверху блаженства, когда ехал во главе эскорта своей госпожи.

Фрикет сразу завоевала всеобщее уважение и симпатию. Ее веселый нрав, приветливый характер и медицинские познания оказывали на этих неискушенных людей совершенно поразительное воздействие. Ей поклонялись, ее боготворили; и в стотысячной армии не нашлось бы ни одного солдата, который бы не был готов ради нее пожертвовать жизнью.

К тому же ее окружала легенда. Утверждали, что у нее была таинственная способность по своему желанию изменять внешний вид. Конечно, эти слухи возникли из-за истории с маскарадом и превращением из белой в черную и обратно. Между тем ничего сверхъестественного здесь не было; однако ей так и не удалось убедить в этом негуса, как она ни старалась объяснить ему свой секрет. А секрет заключался в следующем: в Массауа у Фрикет было довольно много нитрата серебра[164]. Известно, что это вещество чернеет на воздухе, точнее, под воздействием солнечных лучей. Зная это свойство, она растворила в воде весь свой запас нитрата серебра, затем нанесла его на лицо, шею, руки и ноги и взобралась на стол поближе к маленькому окошку, откуда проникал дневной свет. Прошло немного времени, и кожа ее стала темнеть, чернеть, наконец, девушка превратилась в настоящую негритянку.

Оказавшись у Менелика, Фрикет нашла в его лагере походную аптечку с веществами, необходимыми для обратного превращения. Она выбрала йодистый калий[165], которым протерла несколько раз почерневшую кожу, после чего и был достигнут требуемый эффект.

Все же для негуса в этой истории оставалось много непонятного.

— Если все так и есть, — говорил он, — то, значит, ты можешь и меня, черного, превратить в белого, а затем опять сделать черным?

Да, в теории его рассуждение выглядело логичным, однако на практике оно было пока что недостижимым; по крайней мере, насколько было известно Фрикет, современное развитие химии еще не имело подобных примеров.

Впрочем, внимание наших героев не слишком задерживалось на таких мелочах, ибо им вскоре предстояло стать свидетелями новых драматических событий и еще дальше погрузиться в бурное море приключений.

ГЛАВА 7

Менелик. — Друг Франции. — Шоанская армия. — Атака. — Ожесточенное сражение. — Разгром. — Поражение итальянцев. — Полковник. — Барка и его пленник. — Благородство Менелика. — Как Фрикет отомстила.

Этот черный властелин, которому удалось принести столько серьезных неприятностей другому монарху, его величеству Умберто, королю Италии, был явно выдающимся человеком. Он рано лишился семьи и поддержки и оказался в плену, где ему пришлось пройти суровую школу междоусобной вражды; однако впоследствии он так повернул свою жизнь, что стал самым могучим и грозным из африканских монархов. Необыкновенным успехом этот человек был обязан только самому себе, своей воле, уму и таланту.

Он был сыном негуса Шоа, несчастного и славного Хайле-Мэлекота[166], побежденного Теодоросом Абиссинским[167] и убитого в 1856 году. Теодорос, не отличавшийся великодушием, сделал четырнадцатилетнего принца, которого звали тогда Саала-Марием, своим пленником и продержал его восемь лет в тюрьме под строгим надзором и без связи с семьей и родиной.

Однако в 1864 году молодому человеку удалось бежать, причем помогла ему некая юная красавица. Принц вернулся в Шоа, где сумел заручиться поддержкой сторонников своего отца; он поднял их на восстание против властей, бывших на стороне Теодороса, возглавил восставших и в ходе сражения убил абиссинского правителя.

В результате этой победы он вернул себе утраченный титул и, ко всеобщей радости жителей, провозгласил себя негусом Шоа под именем Менелика II. Обладая блестящим умом, молодой правитель интересовался достижениями цивилизации и стремился проводить реформы; свое государство он устроил так замечательно, что после падения Теодороса стал самым могущественным из всех вассалов[168] абиссинской короны.

Его возвышение вызвало зависть у преемника Теодороса Иоанна, или Иоханесса[169], который попытался уничтожить его. Однако Иоанн был слишком хитер, чтобы атаковать самому; он натравил на него Теклаимано, правителя Годжама.

Менелик дал врагам решительный отпор, одержал много побед и в конце концов наголову разбил противника, взяв в плен Теклаимано. Иоанну Абиссинскому, напуганному еще большим усилением короля Шоа, пришлось притвориться великодушным и справедливым. Он утвердил право Менелика на завоеванные территории и избавил его от вассальной зависимости, признав тем самым его независимость. Впоследствии Иоанн проникся симпатией к своему сильному соседу и даже породнился с ним. Его единственный сын взял в жены старшую дочь Менелика, которой отец выделил в качестве приданого небольшое королевское владение Уолло; в свою очередь Иоанн отдал своему остепенившемуся сыну Тигре.

Наконец, самым важным было то, что Иоанн объявил Менелика наследником престола Абиссинии с условием, что после смерти Менелика трон перейдет к его зятю.

В 1889 году, после гибели Иоанна, убитого в сражении с дервишами, Менелик вступил в свои законные права императора Абиссинии. Показав себя мудрым правителем, он сделал очень много хорошего, особой его заслугой стала отмена в стране рабства. Народ горячо полюбил монарха.

Император всегда был верным другом Франции и не раз пытался трогательно доказывать свою дружбу на деле. Так, узнав о том, что Германия навязала Франции огромную контрибуцию, Менелик, только что ставший негусом Шоа, хотел послать Франции несколько тысяч телари, чтобы помочь выплатить тяжелую дань. Хорошо, что какой-то европеец отговорил его от этого поступка, объяснив, сколько телари потребовалось бы для уплаты пяти миллиардов франков, и король испугался, как бы французы не подняли его на смех. Его опасения были напрасны, ведь важен был сам порыв его благородного сердца, а бескорыстная дружеская поддержка — дороже денег.