Читаем без скачивания Она что-то знала - Татьяна Москвина

Норовистый, как большинство жителей Тамбовщины, Октябрь унаследовал от отца умную и прохладную северную хитринку. Недаром Касимов побаивался Октября всегда, при всех режимах. Патологически идейный человек вообще опасен, а уж если он умён, лукав и живёт в России… Но эпопея с борьбой за консервный завод сблизила всех передовых горбатовцев. Касимов помнил, с какой разумной отвагой вёл себя Октябрь Платонович в истории с Мишей Светлым, что нисколько не помешало, однако, некоему подробному письму о деятельности Касимова, направленному в местное ФСБ.

– Ну вот не сука ли ты, Октябрь, – в тоске говорил Касимов, которому благодаря тамбовским связям удалось просечь поганку и задавить её в зародыше.

– Нет, – твёрдо отвечал воитель. – Это чтоб ты не обуржуазился. Не хочу иметь буржуя на шее.

– Какой я буржуй, ты что, Октябрь, ума решился?! – вопил Касимов. – Я на одних «Жигулях» восемь лет!

– А буржуй – это не тот, кто миллионами ворочает. Буржуй – это тот, кто свою пайку под одеялом жрёт.. – отвечал Октябрь Платонович.

Устроившись за столом, пытливый дух прилежно хлопнул водочки, с малым вздохом закусил солёным огурцом, издавшим положенный ему по чину знаменитый горбатовский «хряп», и, удачно сымитировав хитрованский ленинский прищур, воззрился на гостью.

– Ну и какие же петербургские тайны вы привезли с собой, Анна Алексеевна? – спросил Октябрь Платонович, дерзко сияя светлейшими глазами без ресниц.

– Да какие у меня тайны? – смеялась захмелевшая Анна. – Наоборот: у вас хочу обрести прекрасной ясности. Отдохнуть от болота от своего!

– Был в Петербурге два года тому, – солидно сказал отец Николай. – Прекрасно и печально. Точно варвары захватили царский град и нарочно гадят из своей сатанинской злобы. Вавилонские башни строят, а попечения настоящего ни о чём нет. Друг у меня, отец Владимир, там, в Ольгинском приходе… Большого света человек, гонимый судьбой…

– Да зови сюда! – замахала белой крупитчатой рукой Алёна. – Гонимых судьбой – всех сюда тащи! Прокормим. Касимов, правда, прокормим?

– Питанием не хромаем, – веско кивнул Касимов кирпичом головы.

– Да, – заметил Октябрь Платонович, – плоть нашу горбатовскую удалось сберечь и приумножить. И за это нашим большим людям настоящая народная благодарность положена.

– Ура! – воскликнул Огурчик. – За Алёнушку!

– За Алёнушку, за матушку! – завопил стол. – И за Петрушу нашего, за Касимова!

Но Октябрь ещё не закончил речь:

– Плоть нашу удалось сберечь, но скажите мне, люди, чем дух наш жить будет? Дух наш русский, вечно тревожный, вечно несытый – чем мы его накормим?

– Мудрствуешь ты, Октябрь, – вздохнул отец Николай. – Успокой свой дух. Это у тебя он вечно несытый. А которые люди хорошего житья и под Богом ходят, те без тревог живут.

– А вы как думаете? – спросил Октябрь Платонович Анну. – Успокоился наш дух или нет?

– Думаю – нет, – ответила Анна. – Глядя на вас…

За столом засмеялись по-доброму.

– Он монархию в России восстановить хочет! – крикнула Алёна. —Хитрый способ придумал.

Октябрь скромно потупился.

– Ничего не хитрый, а всё по закону будет.

– По какому закону? – удивилась Анна.

– А вот собирается мир и решает: быть царю на Руси. Допустим, что так вышло, да?

– Допустим, чего ж на Руси быть не может, – сказала Алёна. – Вынь да положь нам таперича взад царя. И очень просто!

– А тут вопрос: где его взять?

– Проблема, – согласилась Анна. – Вроде как из боковых линий романовских остались наследники.

– Несерьёзно! – нахмурился Октябрь. – Вы их видели? Это ж, ну.. оперетка какая-то. Типа «Весёлая вдова». Для журналов разве позировать…

– Тогда выбрать кого-то. Отсюда.

– Это кого это?

– А как опосля Смутного времени выбирали? Из старинного боярского рода.

– Сама говорит и смеётся, – сказал Октябрь. – Роды старинные боярские! Когда не знаем, кто у нас отец с матерью… Нет уж, мы такие люди, что нам надо без продыху землю перелопачивать. Нас вот хлебом не корми, а дай по три раза за одну жизнь поменять общественный строй! И вот мы дошли до точки и до ручки. Неоткуда нам власть взять, только из самих себя!

– Самих себя ебя, – заметил Огурчик, помахивая вилкой, и на него тут же прикрикнули: с похабщиной в хороший разговор не лезь.

– Но из самих себя мы власть возьмём такую же, как мы, – корявую, всю в шерсти и злобной пене. Или хитрую, скользкую, без лица и чести. Некрасивую мы из себя власть возьмём, потому что мы некрасивы.

– Ты за себя говори и за своих, – обиженно сказала Вера Гаранина. – За мужиков. А мы чем виноваты? Мы, по-твоему, тоже некрасивы?

– С лица, Вера Даниловна, спорить не буду, вы хороши. А внутри? Те женщины, что способны на власть, такие же корявые и в шерсти. Внутри – я имею в виду.

– А наша Алёна? – крикнул Огурчик. – Ты тут не заговаривайся, просветитель!

– Алёну мы сейчас отставим в сторону, потому что Алёна – это чудо, а мы не можем рассчитывать на чудо. Оно нам явлено, и всё. Вот, говорю я, чёрную, служебную власть мы из себя ещё кое-как вытащить можем. А где взять белую, красивую, господскую власть, без лютого эгоизма, без корысти? Такую, чтоб глядя на неё вздыхать и радоваться?

– Где, Октябрь Платонович? – заинтересованно спросила Анна. – Вы что, действительно знаете?

– Скажите, Анна, кем был покойный расстрелянный цесаревич Алексей, наследник Русской земли?

– Сыном Николая Второго и Александры Фёдоровны.

– Была ли Александра Фёдоровна внучкой английской королевы Виктории? А сын её, стало быть, правнуком прославленной королевы?

– Да, это так.

– Стало быть, русский царский дом состоял в прямом родстве с английским королевским?

– Состоял.

– Так, стало быть, было бы и законно, и даже справедливо пригласить для восстановления русского трона представителя английской королевской династии.

– Боже! – изумилась Анна. – Вы хотите сказать…

– Да, дорогая наша гостья. Я предлагаю восстановить белую власть, воскресить царский трон и пригласить на него… хотя бы принца Гарри. Женим его тут на хорошей русской девушке, и заведутся у нас со временем самые настоящие русские цари.

Собравшиеся, уже, очевидно, не раз слышавшие Октябрёву телегу, жадно смотрели, какое впечатление она произведёт на заезжего человека.

– Идея красивая. Октябрь Платонович, – сказала Анна.

– Ой, мне так нравится! – обрадовалась агроном Света. – Настоящий принц приедет! Вот девушкам счастье.

– Девушки тут дело десятое, – отрезал Касимов. – Главное, чтоб нашим сукам стыдно.

– А нашим сукам будет стыдно, – ответил Октябрь. – Мы же давно господ ждем, как нашкодившие псы, всё ждём и ждём. И вот появляется настоящий господин, у которого нет нужды воровать, и счёта в банках заграничных ему не снятся, и жилплощадью в Лондоне он не интересуется, ибо – есть у него, так уж вышло, жилплощадь в Лондоне…

– Ты так говоришь, Октябрь, – заметила строгая Наташа, – как будто принц Гарри прям возьмёт чемоданчик да тут же и помчится. Что он здесь забыл?

– Не скажите, Наталья Дмитриевна, – возразил Октябрь. – Большой соблазн есть для Соединенного Королевства в нашем предложении. Во-первых, они вину могут искупить, историческую вину, что внучку королевы на произвол судьбы оставили, не уберегли. Во-вторых, вообще разные открываются перспективы. Они, конечно, задумают влиять, но всем этим поползновениям мы дадим отлуп. Не резко. Пусть мечтают. Потянутся, конечно, за принцем. Но мы их перехитрим. Наша идея в том, что мы постепенно из английского принца сделаем настоящего русского царя. Царя для красоты. Не для чёрной работы, для которой у нас чёрная власть имеется, а для белого танца! Нашего, заветного царя сделаем, перед которым стыдно.

– Вообще-то английский принц на русском троне всю геополитику перевернёт, – сказала Анна. – Это вы сильный ход придумали, Октябрь Платонович.

– Ура! – крикнул Огурчик. – За Октября! И за царя тоже!

– Порознь надо, – заметила Алёна. – Это одно, а то другое.

Выпили отдельно. За реальность (Октября) и за мечту (царя).

– Мираж это, – молвил за царя выпивший, а за Октября пропустивший, как-то нарочно замешкавшийся, отец Николай. – Блуд мысли. Театральщина…

– Кто знает, отец Николай? Революцию пролетарскую всяко было потрудней сделать, чем теперь принца Гарри на трон позвать, а вот учудили тогда, не поленились, – ответила Алёна. – Почему бы и нет? Денег хватит. Пусть пока готовится, русский учит. Потом в православие его окрестим, женим. Дворцы ему отдадим, вон в Питере дворцов навалом. Пусть красуется, парады принимает, больницы открывает. Правда, свои что-то поднадоели.

– Менеджеры, – усмехнулся Октябрь. – Сейчас, говорят, мы много и хорошо произведём, а потом дружно и весело съедим. А что потом? А потом, наверное, крупно покакаем. Где же мечта?