Читаем без скачивания Дар, который управляет тобой (СИ) - Ре Ани

— Пытать я её не буду.

— Ты должен мне подчиняться! — наместник поднялся с кресла, возмущённо глядя в его глаза.

— При всём уважении, я подчиняюсь вашему сыну, а не вам. А от него подобных указаний не поступало.

— Ты живёшь в моём доме.

— Половина которого принадлежит моему господину. Я в курсе положения дел, наместник. И повторюсь, не буду её пытать. Попробую договориться.

— Мой сын и помощников выбирает таких же бесхребетных, да?

— Ваш сын очень мудр для своего возраста, из него вырастет отличный правитель, — наместник усмехнулся этим словам и махнул целителю, показывая, что тот может быть свободен. Уже у двери Дилькионниль обернулся и тихо добавил: — Считаете, что сможете управлять им с помощью подставной супруги? Девушка с даром принуждения, которая будет вить верёвки из будущего монарха? Мерзко.

— Ты слишком много себе позволяешь, целитель, — процедил сквозь зубы наместник, и Дилькионниль оставил его.

Сейчас он сидел у кровати Тиниары и наблюдал за тем, как та спала. Мужчина исцелил её и теперь раздумывал, получится ли у него вновь завоевать её доверие. Девушка хмурилась во сне, несколько раз начинала стонать, словно чего-то боялась, подгибала колени, сжимаясь в маленький комочек. Камень скрывался в крепко сжатой ладони.

— Почему ты здесь? — от её голоса ситраец вздрогнул — задумался и не заметил, как Тиниара проснулась.

— Хотел убедиться, что ты в порядке.

— У тебя что совсем нет личной жизни?

Дилькионниль рассмеялся, качая головой. Он сидел на стуле, закинув ногу на ногу и обхватив колено тонкими пальцами. Светлый костюм, воротник стоечкой, волосы собраны в высокий конский хвост.

— Лучше бы, наверное, её и правда не было, — задумчиво ответил мужчина, на мгновение потерявшись в собственных мыслях. — Но вообще, у меня есть к тебе разговор...

— Кто придёт на место Асскиммиля? — бесцеремонно перебила его девушка.

— Я уже здесь.

После этих слов Тиниара высоко подняла брови и села в постели. Этого она не ждала. Думала, что её обвинят в смерти бывшего наставника, пришлют нового изверга, но Дилькионниль на роль палача не подходил. Впрочем, она слишком часто ошибалась в окружающих, велика вероятность, что он не так уж добросердечен.

— Продолжишь мне угрожать? Я думала, что пытки не по твоей части, — страха не было. Скорее интерес к ближайшей судьбе.

— Ты права, пытками я не занимаюсь. И дипломат из меня не слишком хороший, но я всё же рискну сделать тебе предложение от имени принца.

— Серьёзно? — рассмеялась Тиниара. — А что же ты раньше не взял всё в свои руки?

— Ты стала жертвой борьбы за власть между Льиннелом и его отцом. Наместник сделал бы что угодно, лишь бы расстроить планы своего сына.

— Милая у них семейка, — криво улыбнулась девушка. — А чем они занимаются в свободное от пыток время? Подкидывают друг другу змей в постель?

— Я понимаю тебя…

— Да неужели?! — закричала Тин, вскакивая с кровати. — Я даже не знаю, сколько дней провела в этом аду, а ты утверждаешь, что мы вдруг сможем подружиться? Знаешь, какого это, когда тебя пытают часами каждый день до тех пор, пока не теряешь сознание? Когда какой-то мерзкий извращенец пытается…

— Я знаю! — заорал на неё Дилькионниль, вставая и в два быстрых рывка расстёгивая свою рубашку. Широкий шрам, наискось пересекающий грудь и живот заканчивался бугристым, с неровными краями, пятном. Тиниара замолчала, делая несколько неуверенных шагов вперёд, потом медленно подняла руку и коснулась отметины пальцами.

— Почему ты не исцелил себя? — тихо спросила она.

— Меня пытали так долго, что я истратил свой резерв. А потом бросили умирать.

— Что случилось?

— Случилось... — Дилькионниль отстранился, застёгивая рубашку. — Знаешь, в чём наша главная проблема? Ситрайцев? Мы слишком долго взрослеем. Выглядим как взрослые, но не берём на себя ответственность за свою жизнь. Учимся. Почти бесконечно. Откладываем принятие важных решений на десятки лет. Оттачиваем мастерство годами, но не используем своих навыков. Мы инфантильны и избалованы. Это приводит к тому, что большинство ситрайцев считают себя лучше остальных рас. Мы полагаем, что вправе решать за других, как им жить, потому что старше их в два, три, четыре раза. Только вот жизни как таковой не знаем.

— Слишком абстрактно, нет? — нахмурилась Тиниара, впрочем, удобнее устраиваясь на постели.

— Тридцать лет назад я поклялся в верности не тому ситрайцу, — продолжил мужчина. — У нас был отряд, пять воинов, маг воздуха и я... Мнили себя непобедимыми. Шпионили, проникали в дома человеческой знати, воровали у них, не гнушались физически припугнуть. Мы не убивали, считали себя выше этого. Эдакие благородные разбойники голубых кровей. Только вот оказалось, что тот, кто нас собрал, получает информацию из весьма скверных источников. Он работал с дарийцами. Ты наверняка знаешь, что для нас это личное оскорбление. Когда я об этом услышал, то захотел выйти из игры, но мы все поставили клеймо подчинения, якобы для того, чтобы обезопасить отряд и не выдать своих товарищей. Он меня не отпустил. Три года я существовал как его марионетка, он контролировал всю мою жизнь, я подчинялся несмотря на то, что не соглашался ни с одним из решений. Знаешь какого это, не владеть собственным телом? Выполняешь приказ, не в силах остановиться, не в силах рассказать хоть кому-то о том, что ты здесь, в тюрьме внутри собственной головы. Думаю, и с другими поступал также, может, разве что в меньшей степени. Но запросы дарийцев росли, за свою информацию они требовали всё больше, и он решил, что пора остановиться. Элирин послал нас на задание, с которого мы не должны были вернуться. Он подстроил всё так, чтобы отряд остался запертым в одном из домов, а сам сбежал. Трое из наших тогда погибли, сражаясь с охраной, а оставшимся удалось выбраться. Только в убежище, где мы обычно собирались, нас уже ждали дарийцы. Тогда я и попал к ним в плен.

— Надолго?

— Не уверен. На несколько месяцев. Я жил дольше всех. Исцеление позволяло пытать меня практически бесконечно, только вот никто из нас ничего не знал об Элирине и том, куда он скрылся. Дарийцы сорвали клеймо, думая, что это поможет меня разговорить. Я чуть не умер тогда. Агония от прерывания заклинания была бесконечна, но мне повезло, что я достаточно силён, резерва хватило, чтобы выжить. А потом эта рана, пещера, земляной пол, странная каша один раз в день. Еды едва хватало на то, чтобы я не терял сознание. Я думал, что мне конец.

— И как ты выбрался? — Тин уселась, обняв колени. Камень в ладони налился холодом, напоминая о себе, словно выжидая чего-то.

— Меня вытащил Льиннел. До него дошли слухи о пленном ситрайце, он связался с дарийцами и выкупил меня. В то время королева Илинкора ещё не пришла к власти, а её мать не слишком беспокоилась о разрозненности подданных, поэтому каждое их поселение было чем-то вроде небольшого государства со своими законами. Решать вопросы с маленькими группами, пусть и враждебно настроенными, всегда проще. Мои палачи давно уже убедились, что я для них ничем не полезен, и были рады получить хоть какой-то выкуп.

— И с тех пор ты ему подчиняешься?

— Нет, — рассмеялся Дилькионниль, — мне пришлось добиваться чести стать частью его окружения. Я почти десять лет доказывал свою преданность, но и этого слишком мало по меркам ситрайцев.

— Ты так ему доверяешь?

— Он не давал мне повода усомниться в его решениях. И к вопросу о том, что я хотел тебе предложить… поставь клеймо. Если ты будешь подчиняться Льиннелу...

— Чего? — Тиниару пробрал нервный смех. — Думаешь, что я добровольно пойду на это?

— Это клеймо нельзя поставить иначе, только добровольно. Заклинание слишком сложное и завязано на твоей крови, на словах, что ты должна произнести.

— Чтобы Льиннел управлял мной, как Элирин?

— Льиннел никогда не опустится до подобного.

— Откуда знаешь? Может быть, ты и сейчас под его внушением.