Читаем без скачивания Остров дракона (СИ) - Халезов Виктор Николаевич

«Он еще и баба!» — воздел очи горе купец, однако вслух произнес совсем другое:

— Я понятия не имею, о какой карте глаголет почтенная госпожа.

— Карта пути на Зайил Тааван, остров Дракона. Ты купил ее у бродяги по имени Эд Фалкон в Финхаре, — зло прошипела незнакомка, явно теряя терпение.

— У меня ее нет, — попытался отвертеться Бо. — Ее отнял у меня пират по имени де Баталья.

— Лжешь! — гаркнула собеседница. — Я была на когге, ее там нет!

— И причем здесь я? — невинно развел руками торговец. — Верно, карту утащил кто-то из гномов али гоблинов.

— Вздумал со мной шутить?! — голос незнакомки звучал нарочито бесстрастно, почти замогильно.

Серебристый росчерк блеснул во тьме и замер возле самого горла купца. Бо почувствовал, как кожу шеи холодит сталь.

— Отвечай, где карта? — зашипела мечница в лицо толстяку.

В узкой прорези сверкнули сталью серые глаза. Его опасения подтвердились. Сколь бы невероятным сие не казалось, его пленила даркландская эльфийка.

— Хорошо, я отдам тебе карту, но обещай, что оставишь меня в живых, — горделиво вскинул подбородок купец.

Ответом ему послужил ядовитый смешок.

— Ты не в том положении, чтобы выдвигать условия, — зловеще прошептала незнакомка.

Клинок сильнее прижался к шее толстяка, Бо ощутил, как вниз к груди побежала теплая капелька крови.

Он не хотел отдавать неведомой мечнице карту, поскольку понимал, что оный поступок не сохранит ему жизнь. Однако в сей миг торговца обуял настолько сильный страх, что он, похоже, напрочь лишился рассудка.

— Хорошо… хорошо, — застонал толстяк, явственно содрогаясь от того, насколько жалко и трусливо он сейчас выглядит. И более того, не имеет сил превозмочь охватившие его постыдные чувства.

Рука торговца осторожно дотронулась до левой части груди — того места, где под толстой кожей куртки таился сокровенный клочок пергамента.

— Она вот здесь… — прошептал купец.

Изогнутый клинок отодвинулся от горла Бо, а в следующий миг тонкая цепкая длань скользнула ему за пазуху.

Захватив вожделенный рисунок, мечница отпрянула назад. Из мрака донеслось едва слышное похрустывание бумаги. Верно, незнакомка пытливо изучала новообретенное сокровище.

— Шаано! Тарк инфаас! — паче чаяния взвизгнула эльфийка.

Во тьме вспыхнул огонек ярко-лазоревого пламени, бледным светом озаривший облаченную в черное фигуру.

— Ты чего вытворяешь, паскуда ушастая?! — вырвалось у торговца, когда он осознал, что незнакомка зачем-то подожгла карту.

— Это не та карта, — злобно зашипела мечница, отбросив в сторону догорающий синим пламенем комок. — А теперь ты умрешь! — вновь сверкнул во мраке клинок.

Отлично понимая, что ему не выстоять супротив эльфийской воительницы, которая давеча одолела Фанджали с его востроухим приспешником, Бо все-таки рванул бракемар из ножен, намереваясь погибнуть в честной схватке.

— Шаано! Абаддин ханурто-зан! — неожиданно воскликнула незнакомка и стремительно выскочила из здания.

Довольно долго Бо бездвижно стоял, ошарашенно глядя на распахнутые ворота и не веря в собственное спасение. Он встрепенулся, лишь когда снаружи донеслись голоса. Только спустя несколько секунд, торговец понял, что слышит далекие крики. Верно, у какой-то портовой таверны затеяли свару пьяницы.

Толстяк медленно тронулся к выходу. Он понимал, что нужно как можно скорее уходить отсюда, поскольку где-то поблизости наверняка бродят Фанджали и его ушастый приятель. Бо сильно сомневался, что эльфийка сумела столь быстро прикончить полуэльфа напару с первым помощником. Торговец не исключал и того, что странная незнакомка, кою так сильно напугал его клинок, одумается и вернется, дабы разделаться с презренным хаадилом, как она поименовала толстяка.

Купцу все еще как наяву виделись холодно светящиеся во тьме серые глаза. Серые глаза? Среди эльфов Доргрима не встречается обладателей подобных зениц. Серебирсто-стальными радужками могут похвастать только остроухие обитатели Даркланда. Да и хаадилами кличут людей исключительно обитатели Джинфиора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Что же это получается? Толстяк остановился. Лунная эльфийка пробралась сюда, на отдаленный остров посреди Великого Моря, дабы отнять у него карту пути до Гатвала. Впрочем, остроухая говорила не о Гатвале, а о каком-то острове дракона. Хотя, как известно, разные народы склонны по-разному именовать одни и те же места. Это не меняет сути. Похоже, нынче купец ввязался во что-то серьезное — в противостояние таких сил, для коих даже достославный пират Фанджали является лишь мелкой сошкой.

Из тяжких дум торговца вывел резкий запах рыбы. Он тряхнул головой и огляделся. Впереди, между домами виднелось море. В искрящуюся серебром водную гладь врезались узкие клинки деревянных пирсов, возле коих покачивались круглобокие рыбацкие йолы. Порт для эльфийских кораблей, вестимо, располагался в пределах городских стен, а здесь находилась лишь пристань для дунфайских и имарских посудин. Хотя именно в этом месте и надлежало искать капитана и команду, что примут его на борт и доставят обратно на большую землю.

— Пора бы найти убежище, — пробурчал торговец, кинув взор на светлеющий край небосвода.

Около получаса Бо блуждал по портовому кварталу в поисках укрывища. Наконец он обнаружил подходящее место: один из заброшенных складов имел позади неприметную дверцу, за коей скрывалась тесная затхлая камора. Наверняка эту дыру уже облюбовали местные бродяги, однако на счастье торговца, сия обитель пустовала, хотя здесь и имелся внушительный пук сухой травы, служивший то ли сиденьем, то ли ложем.

Пахло внутри ужасно. Впрочем, толстяку сейчас было не до удобств. Он устало растянулся на смердящей гнилью соломе и смежил веки. Сон не хотел приходить. В сознании вспыхивали и тотчас таяли мерзкие образы, заставлявшие торговца обливаться холодным потом. Светящиеся во тьме серые глаза. Кривая ухмылка Фанджали. Перекошенный в гневе рот де Баталья. И тускло сверкающие в лунном свете изогнутые эльфийские клинки.

Его разбудили раздавшиеся снаружи шаги. Бо резко сел и схватился за лежавший под затылком меч. Дверь с протяжным скрипом отворилась, и в глаза толстяку брызнул яркий свет.

На пороге возникла высокая худощавая фигура в шляпе с пером, коей пришлось согнуться едва ли не пополам дабы протиснуться в узкий проход.

— Попался, ворюга! — возопил ворвавшийся в камору де Баталья.

— Как ты меня нашел? — ошарашенно вопросил купец.

— Толстозадый, а ты что тут делаешь? — фритониец изумился ни чуть не меньше, чем толстяк.

— Дык, капитано, выходит, он и есть вор, — раздался снаружи обстоятельный бас Тороватого.

— Не выходит! — зло оборвал подчиненного маркиз. — Я собственными глазами видел, как из моей каюты выскакивал тощий тип в облачении ассасина.

— Но заклятье Сметливого привело нас к Толстозадому, — веско возразил шкипер. — К тому же Хилмо рассказывал, что он — вор, плут и мошенник.

— Ладно, — фритониец поднял руку, показывая, что внял речам гнома. — Схватить его.

— Живым я вам не дамся, негодяи! — зарычал торговец, обнажая меч.

В узкой каморе шириной едва ли в сажень не представлялось возможным устроить заправскую схватку. Однако Бо рассчитывал на то, что в столь тесном помещении моряки смогут сражаться с ним лишь один на один, что давало ему некоторые, пусть и вельми эфемерные, возможности вырваться из оной передряги живым.

Узрев обнаженный клинок купца, де Баталья отшатнулся, врезавшись спиной в Тороватого, невольно помешавшего капитану покинуть камору.

— Сметливый! — тонко возопил фритониец, заметив, что торговец сделал шаг в его сторону.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Из-за спин маркиза и шкипера вынырнул гоблинский маг — в ритуальном облачении и с посохом наперевес.

— Ханум ти-шааф! — пропищал дунфай, нацелив на толстяка набалдашник жезла.

В этот раз бракемар не соизволил выручить купца. Тело Бо неожиданно свело судорогой. Он осознал, что не может пошевелиться. Торговец медленно покачнулся и начал заваливаться набок. Его ловко подхватили двое ворваршихся внутрь гоблинов. Тороватый услужливо протянул ханурикам толстую веревку и через минуту руки купца оказались накрепко привязаны к телу.