Читаем без скачивания Серебряный медведь - Владислав Русанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Убирайся! – еще раз выговорила Флана. – Иди. Делай что хочешь…
Головастик опрометчиво кивнул. Схватился за виски – боль вцепилась с новой силой.
– Водички бы… – прошептал он.
Флана подавила мгновенно вспыхнувшее сострадание. Ответила жестко, даже со злостью:
– Ничем не помогу! Нет у меня! – потом добавила тише: – Колодец по дороге найдешь – напьешься.
– Хорошо… – Виржилио с трудом поднялся на ноги. Пошатнулся, но устоял. – Арбалет отдай!
– Еще чего!
– Это мой арбалет…
– Был.
– Воровка.
– Дурак.
Гонец вздохнул:
– Пойми. Мне нужно догнать их…
– Зачем?
– Вернуть коня и письмо.
Она пожала плечами:
– Думаешь, на службе простят?
– Думаю, это мой долг. Я – курьер на государственной службе.
– Ты б об этом вчера помнил, – скривилась Флана. – Когда Корзьело тебе наливал. На дурняк и уксус сладкий, да?
Головастик оставил ее издевку без внимания. Упрямо повторил:
– Отдай арбалет.
– Извини. И рада бы, но не отдам. Мне он нужнее.
– Тебе-то зачем? – выпучил глаза Виржилио.
– Мне еще в Аксамалу идти.
Настал черед гонца смотреть на собеседницу словно на распоследнюю дурищу.
– Что вылупился? – обиженно поджала губы Флана. – Нужно мне. У тебя свой долг, а у меня – свой.
Губы курьера презрительно изогнулись:
– Долг? У шлюхи?
Когда Флана резко выпрямилась и взмахнула самострелом, Виржилио испуганно дернулся и подался назад.
– Пошел вон! – отчеканила женщина. – Исполняй, что задумал. У тебя свой путь, у меня – свой!
Курьер сгорбился, опустил плечи.
– Куда идти? В какую сторону?
– Что, не найдешь? Ты ж такой умный!
– Я хочу узнать, в какую сторону они поехали?
– И тебе не противно разговаривать со шлюхой?
Он непонимающе поморгал. Переступил с ноги на ногу:
– Ну… Я хотел сказать…
– Молчи уже. А то снова наговоришь… Можешь и болт схлопотать.
– Ты…
– Молчи, я сказала! Иди на закат, за тенью. Понял?
– Понял.
– Вот и давай! Двигай ногами!
Головастик помолчал. Хотел что-то сказать, даже рот раскрыл. Может быть, «спасибо»? Но не решился, махнул рукой и, развернувшись, зашагал по дороге неровной, чуть подпрыгивающей походкой человека, больше привычного к седлу. На ходу его слегка пошатывало. Несколько раз курьер ощупал пустые ножны, болтающиеся на поясе.
«Ничего, – подумала Флана. – Пускай идет. Я не нанималась в няньки ко всем встречным мужчинам. Вначале жизнь спасай, потом оружие верни… Да еще выслушивай оскорбления, которые он на тебя выворачивает, словно ушат с грязной водой. Еще чего не хватало! У меня свой путь и своя цель».
Она проследила взглядом за гонцом, пока тот не скрылся за поворотом дороги, там же, где не так давно исчезла из видимости повозка «Запретных сладостей». А вдруг у смешного, круглоголового каматийца получится задержать шпиона раньше, чем ей удастся напустить на его след имперских ищеек из контрразведки? Ну, тогда – помоги ему Триединый.
Флана поднялась на ноги. Пару раз присела, разгоняя иголочки, колющие онемевшие мышцы. Разрядила арбалет, засунула его сзади за пояс.
До Аксамалы путь не близок. Пора идти.
Ландграф Медренский из-под полуприкрытых век разглядывал гостя, который, в свою очередь, не спускал глаз с облезлой кабаньей головы, висящей на стене большой залы замка.
Прибывший с наемником Трельмом человек представился бароном Фальмом из Итунии, но его едва уловимое пришепетывание на звуках «с» и «з» указывало скорее на лотанское происхождение. А золотое кольцо в ухе могло принадлежать лишь уроженцу Фалессы. Бородка клинышком – вельсгундцу. Широкий, сшитый из тисненой кожи, покрытый золочеными (или золотыми?) бляхами пояс – непременная часть одежды дорландца. А если к этому прибавить шляпу, украшенную перьями айшасианской птицы, парчовый плащ, расшитый золотыми цветами, несомненно, имперской работы, то становилось понятно: гость ландграфа – загадочная личность и крепкий орешек, разгрызть который не всякому по зубам.
Но его светлость Вильяф Медренский в свои зубы верил. И не такие умники приезжали…
Приезжали, вели заумные речи, преисполненные туманных намеков, пытались склонить его светлость на свою сторону. Взять хотя бы недавних послов. Якобы из Айшасы, но через империю. Трепло! Мальчишка! Кого одурачить хотел? Но ведь дворянин. Держался с достоинством – благородная кровь видна всегда. Даже когда древками копий бьют по спине да пониже спины и отправляют в подземелье ожидать приговор. Да и спутники его – воины хоть куда. Жаль, что они не на его стороне. И вряд ли будут… А все дурацкий кодекс чести наемников! «Уложение о кондотьерах Альберигго». Так, кажется, Джакомо говорил? Их понятие о чести не дает возможности бросить хозяина и наняться к другому до того, как истек срок договора с первым. Ничего, господа наемники, у нас еще будет время это обсудить.
– Если я не ошибаюсь, любезный господин граф, – сипловатым голосом проговорил вдруг барон Фальм, – этот кабан забит лет сто тому назад…
– Что? – встрепенулся Медренский. – Ах, да! Сто тридцать или сто сорок… – Он пренебрежительно махнул рукой. – Вина, господин барон?
– Нет, благодарю вас. И вообще я не вижу здесь охотничьих трофеев моложе пятидесяти лет. Почему? Вы не любите охоту, любезный господин граф?
– Охоту? Терпеть не могу! – честно признался Вильяф. – Да и свободного времени, господин барон, не имею.
– Как же так? Я проезжал ваши леса. Великолепные угодья, уж можете мне поверить. У нас, в Итунии, тоже лесов предостаточно… Бывало, едешь по чаще и думаешь – да когда же ты кончишься?
«Кому ты зубы заговариваешь, господин барон? Какое мне дело до итунийских лесов? Ты еще про лотанскую рыбалку расскажи или фалессианскую травлю быков боевыми котами…»
– А у вас, любезный господин граф, приволье, можно сказать. Холмы, перелески. Олени, можно сказать, всадников не боятся. Непуганая дичь! Раздолье для охотника.
– Конечно! – кивнул Медренский. – Зверья хватает. И черного, и красного… Времени нет.
– Но почему же? – картинно вскинул брови гость. – Кто может мешать владыке графства проводить досуг так, как ему самому пожелается?
– Другие графы, господин барон. Король наш… Равальян Окаянный.
– Полноте, любезный господин граф! Так ли уж окаянен ваш король?
Медренский сжал в кулаке посеребренный кубок. Крепко сжал. Почувствовал, как подается под пальцами олово. Усилием воли заставил себя разжать пальцы, глубоко вдохнул и выдохнул.
– Давайте без обиняков, господин барон! – Ландграф отставил кубок подальше от себя. От греха подальше, чтобы не испортить ненароком дорогую вещь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});