Читаем без скачивания Предел обороны - Игорь Огай

Глупо… Но только следы не врут – не было рядом никого, чтобы насилие учинить…

Иннокентий еще раз сплюнул, уже без травинки. Повернулся к лесу спиной. И зашагал по камням вверх. Судьбы Гнездо ломает, но само не убивает. Бояться нечего. А посмотреть, что наделали в нем московские гости, надо. Сами-то недавно ушли, сверху небось еще видно будет, как к реке спускаются. Дороги проезжей там все равно нету, значит, вертолет прилетит или на лодках пойдут… Экспедиция! Две недели все искали чего-то. Приборы ставили, деревья пилили – кольца в них какие-то смотрели. На машинках умных считали…

Не поняли ничего, конечно. Гнездо – оно ведь так зовется не потому, что в нем Огненный орел живет – не найти и не встретить его здесь. Эх, знал бы прадед, за что брался!..

К вершине вала путь был недолог, хотя и непрост. Камни под ногами – что живые. Иные скользят, убегая торопливо вниз, другие трескаются и рассыпаются в труху, будто не гранит, а глина… Все это было привычно. Не первый раз оседлый якут поднимался этой дорогой, зная, что делает, но не зная зачем.

Восемьдесят лет как один день минули. Кто теперь скажет, что не спьяну привиделся прадеду тот шаман-саха, передавший слова духа в обличье Орла о защите его Гнезда от пришлых русских… Никто не скажет. И прадеда давно нет, и шамана того, да и духи что-то поослабли и пропали куда-то все разом.

– Э-э-э… – Иннокентий даже остановился, будто погрозив себе пальцем.

Все – да не все. Недаром ведь Гнездо росло год от года, менялось… Жило. Или в нем кто-то жил. А кто, кроме духа, может жить в каменном гнезде в три сосны высотой? И хочется бросить все да уйти, то ли ближе к городу – мать старая да брат меньшой с осиротевшей племянницей все просят, люди ведь там, – то ли обратно же в тайгу, где зверь-птица есть и олень вволю пасется. Да вот хотя бы на одно из своих же дальних зимовий уйти и осесть там… Очень хочется. А не уйдешь. Хоть и не веришь давно в назначенные сто лет «пригляда» за Гнездом и великую награду после. Может быть, зарок семейный причиной. А может – просто привычка…

Иннокентий ступил на гребень вала и остановился. Все здесь было как и раньше. Никто не пробовал разбирать каменный холм или сверлить в нем дыры. Да и нечем было у москвичей – не привезли с собой машин. Хотя если б даже привезли… Что бы сделал тогда якут? Сдернул с плеча свою винтовку с выбитой на прикладе датой «1886 годъ»?

Цепкий взгляд охотника обежал кратер. Забытая бумага, коробки от еды, десяток окурков – это все ближе к краю. Дальше и вовсе чисто: ни следа от костра, ни мусора нетаежного… Видать, прибрали за собой, хорошо поступили. Только вот пни от сухих деревьев по краям вала… Сто лет ведь стояли, даром что мертвые. Кому помешали?..

Новый вздох вырвался помимо воли, есть дух Орла – нет его… Кто знает? А ну как есть, да не понравится ему?

И вдруг… как прозрел охотник!

С холма ему навстречу спускался человек.

Тоже москвич? Забыли его, что ли? Но глаза уже говорили – одет похоже, но чужой, не из экспедиции. И благо москвичам, что убрались вовремя, – не след им встречаться. Плохой человек. Это уже не глаза – это сердце говорило. Но оно ведь тоже не часто ошибается.

– Эй! – окликнул незнакомец издали. – Ты здесь хозяин, что ли?

– Нет… Я смотрю только…

– Смотришь? Сторожишь, значит… И давно?

– Так ведь… Срок… – Иннокентий умолк под острым – словно клюв орла! – взглядом.

Вот беда, и слова-то как пропали все. Зато патронов в обойме по-прежнему пять. Может быть?..

– Молодец. – Незнакомец подошел ближе. – Сторожи дальше. Зря только пришлых сюда пустил.

Он остановился в двух шагах, и снова взгляд его пробежался по охотнику с ног до головы. Нехороший взгляд, волк на оленя так смотрит, примеряясь к прыжку.

А рука Иннокентия, что стянула ремень винтовки, словно ватная стала. Большой страх, никогда такого еще не было. Даже как с медведем в прошлый год по весне встретился при одном топоре за поясом…

– Сторожи, – повторил незнакомец. – Да не бойся никого. Кто ж тебя тронет-то здесь?

Хлопнул оцепеневшего якута по плечу и скрылся за каменным валом. А охотник все-таки снял, едва не уронив, винтовку. И даже дослал со второй попытки патрон в ствол. Но вот прицелиться, взбежав следом на гребень, так и не смог.

Плохой человек. Темный. Не может жить в таком дух Огненного Орла… И оружие его плохое – не местное… Ох, поторопиться надо москвичам у реки! И лодки теперь не спасут – только вертолет…

Тайга спешки не любит. Спешка – шум, а когда шум охотнику помогал? Но сейчас Иннокентий так бежал, будто снова медведь за ним по следу шел. Нож потерял, ремень от винтовки порвал, сапог едва не распорол. Но полдня дороги за час одолел.

Изба пустое – одну бросишь, другую срубишь. Огородец вот жалко – не вызрел еще. Ничего, без морковки прожить можно, а без головы как?.. Лучше уж уйти на самое дальнее зимовье – до снегов. А следующим годом и вовсе в тайгу. А Гнездо пускай еще кто стережет…

Вот только завет последний дедовский исполнить…

Мать отпрянула от двери, брата погибшего дочка вздрогнула и заплакала.

Не до того! Самый темный угол в избе, самый древний сундук – аж петли проржавели. А в сундуке… Выкатил Иннокентий орлиное яйцо прямо на пол да прикладом со всей силы замахнулся – чтоб тому шаману, отдавшему это прадеду, в могиле перевернулось! Скорлупа вдребезги, только хруст по избе…

Или то выстрелы у реки?

Эх, не дождались москвичи вертолета…

1

– Итак, господа, я позволю себе начать. – Потапов степенно откашлялся и поправил перед собой на конторке листы с текстом. – Я прекрасно осведомлен о плотной повестке сегодняшнего собрания и постараюсь не занять много времени. Однако не могу не заметить, что специалистами Земного отдела была проведена большая работа по сбору фактов и подведению в определенном роде итогов, а потому покорнейше прошу выслушать меня до конца…

Павел молча переглянулся с насупленным Сергеевым и прикрыл глаза. Ближайшие минут сорок можно было смело вычеркнуть из сознательной жизни – шеф не остановится, пока не вытрясет из ассамблейщиков всю душу. Не зря же, в конце концов, он с Филиппычем последние четверо суток просидел над текстом этой резолюции.

– …К сожалению, о деятельности Ассамблеи и ее национальных представительств до того, как был создан Земного отдел, то есть в период от Рождества Христова до девяностых годов прошлого века, мы могли судить исключительно из архивных источников, не всегда доступных даже для нас. Иначе анализ можно было бы считать исчерпывающим. – Потапов обвел присутствующих строгим взглядом, разогреваясь в предвкушении. Не такого ли момента ждал он последние десять лет? – Однако и без всяких архивов у нас накопилось достаточно свидетельств для совершенно однозначных выводов, которые мы, надеюсь, вместе с вами, господа, не преминем сегодня сделать…

Павел вздохнул и попробовал удобней устроиться в кресле. Во-первых, эту речь он уже слышал – шеф с Филиппычем извели обоих своих оперов репетициями. А во-вторых, от него все равно здесь ничего не зависело. На заседании Совбеза они с Сергеевым присутствовали исключительно для массовости. Как и Пронин, впрочем.

– …Особенно показательными в этом плане стали последние четыре месяца, начиная с сентября прошлого года. Вы, господа, конечно, ведете свою статистику и не можете не согласиться с моими данными: это время характеризуется, должно быть, наиболее громкими провалами Ассамблеи за прошедшие несколько десятилетий и серьезнейшими нарушениями в ее структуре. С позволения сказать, один раскол с уходом смарров чего стоит! Однако если вас не затруднит уделить мне еще некоторое время, я напомню основные вехи…

Ассаблейщики молчали. Ассамблейщики кушали всю эту словесную кашицу, жиденький клейстер для ума, предназначенный скорее вывести из равновесия, нежели действительно кого-то в чем-то убедить.

Гордый глава Миссии Атлансии…

Мудрый слуга Общины гиперборейской…

Надменный, несмотря ни на что, посол империи Инка…

У них не оставалось теперь иного выхода, кроме как выслушать землянина до конца. И по крайней мере двое из иерархов наверняка уже кляли себя за «малодушное» согласие на включение Земного отдела в состав Совета безопасности.

– …Самым же вопиющим случаем нарушения концепции коллективной безопасности и, я бы сказал, безволия руководства Ассамблеи – меня в том числе, я не намерен отказываться от своей доли вины… – Еще месяц назад за такие слова Потапова распяли бы на месте. Но теперь… – Так вот, на мой взгляд, этим вопиющим случаем стало даже не безобразное интриганство вокруг предполагаемого проникновения агента смарров на Землю, а неспособность и неготовность Ассамблеи противостоять сильному, но не слишком-то изобретательному противнику, если его вообще можно назвать таковым… Как вы поняли, я говорю о прорыве Хаоса, господа…