Читаем без скачивания Флорентийский монстр - Дуглас Престон

— Уверен. Я — «persona indagata».

— А вручили вам «avvisi di garanzia»?

— Сказали, что вышлют на мой адрес в Мэне.

Я пересказал им все, что смог вспомнить о допросе. Когда я дошел до обвинения, что мы подложили на виллу пистолет, чтобы подставить невиновного и отвлечь подозрения от Специ, Марио меня прервал.

— Он так сказал? Отвлечь от меня подозрения?

— Так и сказал.

Специ покачал головой.

— Черт подери! Эти двое, Джуттари с Миньини, считают меня повинным не просто в журналистских уловках — подсунуть пистолет ради сенсации. Они уверены, что я прямо замешан убийствах Монстра — по крайней мере в убийстве Нардуччи.

— На свой безумный лад, — заметил я, — их версия сообразуется с фактами. Взглянем на это с их точки зрения. Несколько лет мы настаивали, что Монстр — это Антонио. Никто нас не слушал. И вот мы отправляемся на виллу, обходим ее, а через несколько дней вызываем полицию и говорим, что Антонио скрывает на этой вилле улики — приходите и заберите их. Мне неприятно это говорить, Марио, но вполне можно поверить, что мы что-то туда подбросили.

— Да что там! — закричал Марио. — В этом рассуждении отсутствует не только следственная логика, но вообще всякая логика. Стоит на минуту задуматься, чтобы его опровергнуть. Если я замешан в смерти Нардуччи, то чтобы «отвлечь подозрения», стал бы я вербовать незнакомого мне бывшего полицейского, считавшегося когда-то одним из лучших детективов во флорентийской выездной бригаде, и знаменитого американского писателя? Кому могло бы прийти в голову, что вы, Дуг, явитесь в Италию, чтобы украдкой подбрасывать ложные улики для полиции! Вы и так здесь в списке бестселлеров, сенсации вам ни к чему. А Нандо, он же руководит известным детективным агентством. Неужто он рискнет всем ради сомнительной сенсации? Это совершенная чушь!

Он шагал, разбрасывая за собой пепел.

— Дуг, вы не задавались вопросом, почему Джуттари и Миньини так усердно нападают на нас? Не потому ли, что через два месяца должна выйти книга на ту же тему, и в ней подвергаются сомнению их действия? Не к тому ли они стремятся, чтобы дискредитировать книгу до публикации? Содержание ее им уже знакомо — они ее читали!

Он развернулся в другую сторону.

— Для меня, Дуг, самое страшное обвинение — что я стараюсь отвлечь подозрения от себя. Подозрения в чем? В том, что я один из вдохновителей убийства Нардуччи! Все газеты пишут одно и то же: убедительное доказательство, что они пользуются одним источником, хорошо информированным и наверняка официальным. Что это значит для меня?

Шаг, поворот.

— Дуг, вы понимаете, что у них на уме? Я не просто вдохновитель убийства Нардуччи, я организатор всех убийств, совершенных Монстром! Они считают Монстром меня!

— Дайте мне сигарету, — попросил я. Обычно я не курю, но сейчас сигарета была мне необходима.

Мириам дала мне сигарету и сама закурила другую.

Мириам плакала. Заккария сидел на краешке дивана, длинные волосы в беспорядке, щеголеватый костюм смят и обвис.

— Подумайте, — сказал Специ, — предполагается, что я подложил пистолет на виллу, чтобы обвинить невиновного. Где же я взял пистолет Монстра, если я сам — не Монстр?

Пепел на конце его сигареты загнулся крючком.

— Где эта чертова пепельница!

Я принес ему и себе блюдечко из кухни. Специ со злобой ткнул в него недокуренной сигаретой и закурил следующую.

— Я вам скажу, откуда Миньини набрался этих идей. Это все та римлянка, Габриэлла Карлицци, та, что обвинила в 11 сентября «Орден Красной Розы». Вы читали ее вебсайт? И вот к этой женщине прислушивается государственный обвинитель Перуджи!

Специ прошел полный круг, от «монстролога» — к Монстру.

На следующий утро я улетал из Италии. Вернувшись в дом в Мэне, стоявший на обрыве над северной Атлантикой, я слушал шум прибоя внизу и крики чаек над головой. Я так радовался свободе, так счастлив был, что не гнию ни в какой итальянской тюрьме, что по лицу у меня покатились слезы.

Граф Никколо позвонил мне на следующий день после моего возвращения.

— Так, Дуглас. Вы взбаламутили Италию. Отличное шоу!

— Откуда вы знаете?

— Утренние газеты называют вас официальным подозреваемым по делу Монстра.

— Это попало в газеты?

— Во все! — Он рассмеялся. — Пусть это вас не тревожит.

— Ради бога, Никколо, они обвиняют меня в соучастии в убийствах, утверждают, что я подложил на виллу пистолет, вменяют мне в вину помехи правосудию и лжесвидетельство. Они угрожали мне, если я посмею вернуться в Италию. И вы советуете мне не беспокоиться?

— Мой дорогой Дуглас, в Италии каждая заметная личность — indagato. Примите мои поздравления — теперь вы настоящий итальянец! — Циничная усмешка исчезла из его голоса, и он сказал серьезно: — Вот за нашего общего друга стоит побеспокоиться. Даже очень.

Глава 48

Едва добравшись до дома, я принялся обзванивать прессу. Я боялся за Марио и надеялся, что если мне удастся поднять основательный шум в Америке, он обеспечит Марио хоть какую-то защиту от несправедливого и неоправданного ареста.

Когда у Специ обыскали дом, американская пресса осталась совершенно равнодушна к итальянскому журналисту, лишившемуся своих бумаг. Но теперь, когда под прицелом оказался американец, пресса встрепенулась.

«Попал в сети собственного триллера» — гласил заголовок на первой странице «Бостон глоб». «Жизнь Дугласа Престона была прекрасна, пока он работал над своей книгой. Но вот он стал ее героем». «Вашингтон пост» писала: «Автор бестселлеров Дуглас Престон запутался в сети серийных убийств в Тоскане». Сюжеты передавались через Ассошиэйтед Пресс и попали в новости Си-эн-эн и Эй-би-си ньюс. Заинтересовались и газеты Италии. Заголовок в «Корриере делла сера» гласил:

Серийные убийства во Флоренции. Автор триллеров обвиняется в лжесвидетельстве. Его коллеги мобилизуются.

Сообщение пришло через АНСА, итальянское агентство новостей:

Прокуратура Перуджи допросила американского писателя Дугласа Престона как важного свидетеля, после чего предъявила ему обвинение в лжесвидетельстве. Престон и Марио Специ работали над книгой по делу Монстра, которая должна выйти в апреле, и высказывали в ней мнение, противоположное официальной версии. Два года назад Специ попал под следствие как соучастник в убийстве Нардуччи и впоследствии обвинялся в соучастии.

В других статьях пересказывались сведения, очевидно, просочившиеся из конторы Миньини. В них утверждалось, что мы со Специ пытались подбросить злосчастную «беретту» — пистолет Монстра, чтобы подставить невиновного.

В ярких лучах прессы и общего внимания Джуттари с Миньини, казалось, становились лишь агрессивнее. 25 февраля, через два дня после моего отъезда из Италии, полиция совершила новый налет на квартиру Специ. За ним установили неотступное наблюдение, полиция следовала за ним, когда он выходил из дома, и вела скрытую видеосъемку. Телефоны его прослушивались, в квартире, надо полагать, было полно «жучков», а его е-мейлы перехватывали.

Чтобы продолжать общение, мы со Специ договорились использовать другие электронные адреса и чужие телефоны. Специ, стряхнув полицейский «хвост», сумел послать мне сообщение из интернет-кафе. В конце была приписка «salutami a Christine» («привет от меня Кристине») — сигнал, что он ждет от меня звонка в назначенное время на следующий день на одолженный телефон.

Никколо постоянно держал меня в курсе дела, и мы часто говорили с ним по телефону.

1 марта Специ наконец отогнал свою машину к механику чтобы починить дверь и поставить новое радио. Механик вынырнул из машины с руками, полными электронных устройств, болтавшихся на красных и черных проводах. Одно походило на пачку сигарет с полоской клейкой ленты на экранчике с надписями «on» и «off». Второе, таинственное устройство, соединенное с ним, было пять на два дюйма и подсоединялось к проводам радиоприемника.

— Я в этом мало понимаю, — сказал механик, — но, по-моему, это микрофон и к нему — записывающее устройство.

Он обошел машину и открыл капот.

— А это, — добавил он, указав на черную коробку в уголке, — похоже на спутниковый навигатор.

Специ позвонил в «Ла Нацьоне» и оттуда прислали фотографа, который заснял журналиста «с уловом» аппаратуры для слежки в руках.

В тот же день Специ отправился в прокуратуру Флоренции и оформил законный иск против неизвестных лиц, на несших ущерб его машине. Он предстал перед прокурором, которого хорошо знал, с жалобой в руке. Тот отказался к ней прикоснуться.

— Это дело, доктор Специ, слишком тонкое, — сказал он. — Представьте свою жалобу главному прокурору.