Читаем без скачивания Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век - Александр Эткинд

Заключительным посланием Буллита из Москвы стало его необыкновенно резкое и потому очень интересное письмо государственному секретарю, отправленное из Москвы 20 апреля 1936 года. Он уже получил назначение в Париж и мог теперь высказаться откровенно. В этом письме, которое подводило итоги многолетних бесед Буллита с Кеннаном и другими специалистами по России, содержались основные элементы американской политики никем тогда не предсказанной холодной войны. Советский Союз, писал Буллит, «уникален среди великих держав, потому что это не только государство, но и штаб-квартира мировой религии». Чтобы понять Советский Союз, нужно разобраться в его географическом положении, огромных ресурсах и «расовом составе». Но важнее всего, подчеркивал Буллит, разобраться в содержании «коммунистической религии»: это она определяет и внутренние институты СССР, и его «необыкновенные отношения» с другими странами. Мистическим содержанием этой религии, объяснял Буллит, является вера в то, что как только на земле установится коммунизм, «из человеческой природы сами собой исчезнут жестокость, ненависть, зависть, жадность и ложь». Пока коммунистический рай на земле не установился, строящее его государство может проявлять жестокость, ненависть и далее по списку. Но потом, с объявлением коммунизма, государство самоустранится. Тогда больше не будет зла, нужды и войны, и на земле воцарится тысячелетняя благодать. Так Буллит пересказывал «евангелие от Маркса, Ленина и Сталина».

Политическая система Советского Союза есть «безбожная теократия», формулировал Буллит. Ее верования, продолжал он, противоречат наследству Греции и Рима, учению христианской церкви и новейшим открытиям антропологов и психологов. Однако это факт, что в коммунистическую религию искренне верят миллионы молодых людей этой страны, и ее диктатор, и влиятельные помощники этого диктатора. Он подчеркивал искренность этой веры: конечно, многие из тех, кто благодаря ей добились земной власти, получают выгоду от своих верований; но нельзя отрицать, писал он, что в действиях большевиков «любви к человечеству столько же, сколько и ненависти, и что многие их них готовы принести в жертву во имя триумфа своей веры не только других людей, но и самих себя».

В середине 1930-х мысль о том, что большевизм (или коммунизм) – вид мировой религии, не была совсем нова; в России и потом во Франции ее активно пропагандировал Николай Бердяев. Уже после войны ее станут активно развивать бывшие попутчики Советов, выражая в формуле «Бог, который нас предал» свое разочарование. Эту формулу подхватит Ханна Арендт, один из друзей которой, выходец из Санкт-Петербурга Вальдемар Гуриан (Лурье) сделал ее основным тезисом своей политической философии; его книги о большевизме были опубликованы в начале 1930-х, но Буллит вряд ли знал о них. Развивая свой аргумент о коммунизме как мировой религии, Буллит сравнивал его с исламом. В обеих религиях, полагал он, много абсурдных положений, но от этого они как религии делаются только сильнее. Благодаря этой силе мусульмане, напоминал Буллит, стояли в свое время у стен Вены. Как ислам, коммунизм обещает человечеству всеобщее обращение посредством меча. Сегодня его Халиф – Сталин. Подобно фанатичным мусульманам у врат Вены, как их представлял себе Буллит, коммунисты готовы простить себе любые грехи – ложь, грабеж, даже массовое убийство, – если они совершены во имя их веры. Воинственный ислам – международное дело, и таков же коммунизм; в религиозной конверсии обманом и насилием – смысл и задача Коминтерна, писал Буллит. «Нет никаких сомнений, что правоверные коммунисты во всех странах, включая и Соединенные Штаты, верят в массовые убийства. Они лояльны не тем странам, гражданами которых они формально являются, но своей вере и Халифу этой веры». В условиях демократии контролировать таких граждан крайне трудно, предупреждал Буллит. Воспользоваться в их отношении теми методами, к которым прибегают немецкие нацисты, значило бы пожертвовать самой свободой, писал он, будто предвидя расследования сенатора Маккарти, которые пятнадцать лет спустя обрушатся на друзей Буллита. Но СССР покушается не только на американские свободы, объяснял он; под угрозой и жизни миллионов американцев. Эта угроза тем страшнее, что СССР – самодостаточная страна, наделенная огромной территорией и такими же ресурсами. «Благодаря своим богатствам Советский Союз пережил и переживет все ошибки неэффективной советской бюрократии». Благодаря этим богатствам СССР быстро развивался, быстрее чем нацистская Германия, считал Буллит, цитируя победные цифры советской статистики. Однако уровень жизни в СССР все еще очень низок – ниже чем где бы то ни было в Европе, включая Балканы, писал он. Сохраняя монополию внешней торговли, СССР не заинтересован в развитии международной экономики. Наоборот, он будет создавать хаос в делах капиталистических стран в надежде, что из хаоса и нищеты родится мировая революция [155].

«Россия всегда была полицейским государством», – писал Буллит. Порядок поддерживается тайной полицией, которая устраняет любого, кто выражает недовольство. «Говорить о русских как об азиатах несправедливо в отношении азиатов»: Япония и Китай создали великие цивилизации, а русские так и не вышли из варварства. Поэтому наши доклады, писал Буллит, напоминают не только донесения достопочтенного Нила Брауна, написанные в 1850-х; они похожи и на донесения британских послов, которые те писали из Москвы во времена Ивана Грозного. Сталин следует по стопам Ивана Грозного и Петра Великого. Раньше здесь говорили: «Поскреби русского и найдешь татарина»; теперь впору сказать: «Поскреби коммуниста и найдешь русского». Однако Буллит признавал силу советской армии, которой, по его мнению, некого было опасаться. Нацистская Германия «еще много лет» не будет готова к атаке на Польшу и СССР, писал американский посол в 1936-м, давая в этот раз неверный прогноз. Советской бюрократии, полагал он, надо бояться только самой себя. «Единственным реальным страхом коммунистов является то, что их бюрократическая машина может сломаться от напряжения, например в случае войны. Ужас перед Кремлем настолько велик, что русские чиновники даже на высшем уровне всячески уклоняются от принятия решений… Неэффективность бюрократии – главная слабость СССР. Коммунистическая форма государства требует от бюрократии исключительных способностей. Но русские всегда были и остаются плохими бюрократами».

Из этого наблюдения Буллит делал дальнейшие выводы, которые смущали многих читателей секретного донесения; вероятно, из-за них оно оставалось неопубликованным и после того, как его рассекретили десятилетия спустя. Выводы эти касались национального или, как говорил Буллит, расового состава советской бюрократии. Поскольку русские были и остались плохими бюрократами, а социалистическое государство требует особенной эффективности от своей бюрократической элиты, «во всех наркоматах работает необычайно много евреев». Буллит приводил статистику: в СССР, по его подсчетам, был 61 высший руководитель (наркомы и их заместители), и 20 из них были евреи; в населении всего СССР на 61 человека приходился один еврей. «Высшая бюрократия почти во всех наркоматах состоит из евреев». И действительно, он перечислял руководителей, с которыми имел дело, и те были евреями: нарком иностранных дел, внутренних дел, внешней торговли, транспорта… Только армия была «относительно свободна от евреев», но они доминировали в войсковом снабжении. Администрация Рузвельта вовсе не была «свободна от евреев», да и сам Буллит отчасти был евреем; но подсчеты такого рода вовсе не были чужды Белого дому. Нацисты в Германии уже запретили евреям многие профессии, включая государственную службу; до погромов и газовых камер еще оставалось несколько лет. Говоря об этих деликатных материях в официальном донесении, Буллит искренне верил в их политическое значение и дистанцировался от возможных обвинений. «Поразительное количество евреев на высокооплачиваемых должностях еще не вызвало открытого антисемитизма, хотя среди тех, кто проводит отпуска на курортах Сочи, около 80 % евреи». И дальше он вновь говорит о будущем, на этот раз верно: «Напряжение долгой войны может вызвать [в СССР] волну антисемитского насилия, и результатом будет дальнейшее снижение эффективности советской бюрократии».