Читаем без скачивания Заблудившийся во сне - Владимир Михайлов

Глядя на меня, он предостерегающе поднял палец:

— Только не спрашивайте — а для чего нам, собственно, нужна власть. Этот вопрос не имеет ответа — или же на него можно ответить простейшим образом: власть нужна потому, что она — власть. Более осмысленной формулировки вам не даст никто. Можно, правда, сказать, к примеру, что во власти всякий дух выражается наиболее полным образом. Здесь есть немалая доля истины — но не вся истина, полной же не знает никто — и хорошо, что не знает. Короче говоря: мы намерены здесь осуществить то, что не успели сделать там: там мне не хватило времени, здесь же его хватит всем и на все. А уж придя к власти здесь, мы сможем навести порядок и во всем множестве Производных Миров.

На этот раз пауза была более продолжительной; казалось. Хозяин с удовольствием созерцал возникающее в какой-то дали Пространство Сна, в котором был уже наведен порядок с начала и до конца.

Впрочем, может быть, он и на самом деле видел эту картину: она была им представлена — следовательно, существовала. Пусть и не в этом континууме, а в какой-то другой из бесчисленных плоскостей.

— Так вот, товарищ Остров, — наконец вернулся он в эту комнатку. — Почему нам нужно, чтобы этот маленький Груздь выпал из оборота, я вам уже объяснил: чтобы наше мировоззрение в Производном Мире получило новые стимулы для расширения и нового укоренения. Не только в нашей стране, но прежде всего — именно в нашей стране. Зачем нам нужно это укоренение — это вы тоже поняли. Таким образом, я могу перейти наконец непосредственно к вам.

Как бы для того, чтобы усилить впечатление, он направил указательный палец мне в грудь. На мгновение мне показалось, что в руке этой возникает пистолет; но это, разумеется, была лишь игра моего воображения.

— Как я уже сказал вам, у меня имеется весьма подробная информация о вас — как полученная оттуда, из Производного Мира, так и собранная здесь, где вас уже неплохо знают. И эта информация, товарищ Остров, характеризует вас с положительной стороны. Вы — скажу откровенно — представляетесь мне очень перспективным работником. Думаю, вы понимаете, насколько это важно — для вас.

Он усмехнулся:

— Там, в ПМ, как вам известно, все люди смертны. То есть через то или иное время они все попадают сюда. Вряд ли вы окажетесь исключением.

Тут возразить было нечего.

— И вам, знающему Пространство Сна отнюдь не по кратковременным и хаотическим посещениям, но по профессиональной работе в нем, — вам понятна разница: оказаться ли здесь новичком без связей, покровителей, хорошего места — или прийти сюда, когда вас ждут и готовы принять наилучшим образом. Вы, конечно, и без меня знаете, что такие вот новички чаще всего оседают в каких-то диких континуумах, и даже в Пространстве Сна не могут хотя бы на малое время встретиться с теми, кто пока еще остается в Производном Мире и кто сам хотел бы увидеться с ними в том, что люди там называют сном.

(Каждый раз, когда он произносил «там», в голосе его слышалось легкое презрение. И лама неизменно отвечала на это негромким, но тоже выразительным пофыркиванием.)

— Таким людям приходится — и то далеко не всем — пробиваться через многие пространства и времена, чтобы вновь приблизиться к одному из тех центров, откуда ведется реализация; но ведь можно и не добраться: в диких континуумах могут и убить — и тогда в результате вы оказываетесь еще дальше от цели, чем были вначале. А то даже и в Аиде, откуда выходов уже и совсем не бывает. Потому что вам ведь известно: континуумы отнюдь не подобны один другому, они разнятся еще более, чем, скажем, страны в Производном Мире.

Я кивнул: действительно, так оно и было.

— Поэтому, я думаю, для вас имеет большой смысл не порывать отношений, которые я вам предлагаю. А для этого вам придется незамедлительно выполнить то, что я намерен вам поручить. Или, может быть, я вас не убедил?

— Видимо, — сказал я осторожно, — другого выхода у меня нет.

— Совершенно верно, — кивнул он. — В таком случае мы, я полагаю, могли бы перейти к конкретной части нашего разговора. Однако…

Он усмехнулся.

— Однако боюсь, что в таком случае у вас возникнет подозрение, что бывают случаи, когда я не выполняю своих обещаний. Хотя я уже говорил вам, что выполняю их всегда. Поэтому сейчас я приглашаю вас поужинать. А за ужином, надеюсь, мы найдем и возможность продолжить наш разговор.

— С удовольствием, — сказал я, на сей раз — совершенно искренне, ощущая, как все ближе к горлу поднимается горькое чувство обиды.

УЖИН

Потому что Дремин — или кем он там был на самом деле — надул меня по первой категории. По высшему классу. Заставил тащиться на другой конец города, соблазнив неким таинственным интересом — да и ужином тоже, по которому я давно уже истосковался. А вместо тайн и ужина угостил меня лишь лапшой, которую щедро навешал на уши вместо вожделенной мною глубокой тарелки пшенной каши, щедро посыпанной сахаром; почему-то именно это блюдо рельефно представлялось моему внутреннему зрению. Тайна же скорее всего заключалась лишь в иероглифах, повествовавших о кровавой схватке с клопами (тот редкий случай, когда, убивая врага, проливаешь свою собственную кровь; такой ли уж редкий, впрочем?). Мне почему-то вдруг стало ясно, что все, что пришлось от него выслушать, на самом деле было чистой воды трепом слабоумного, которому, быть может, еще в Производном Мире почудилось, что он и есть тот самый Хозяин, полубог, чье имя десятки лет приводило в трепет страха или экстаза; наверное, там он пребывал в дурке, здесь же, в Пространстве Сна, такие заведения хотя и есть, но попадают или не попадают туда по воле того, что мы называем случаем или раскладом, а вовсе не по заключению врачей. Чтобы сохранить хотя бы остатки уважения к себе, тут надо было действовать кулаками. Я даже проглотил слюну, предвкушая, как сейчас довершу разгром этой крысиной норы, давным-давно начатый бесстрастным временем — хотя его здесь и не существовало, тем не менее результаты его действия каким-то образом проявлялись (одна из множества загадок, чьи разгадки были нам неведомы). Но в тот миг, когда я сделал движение, чтобы встать со стула и, для затравки, хрястнуть бывшей мебелью об пол, губы моего визави исторгли несколько звуков, сложившихся в такие слова:

— Достаточно. Благодарю вас. Очень хорошо. Спасибо.

Мой собеседник не улыбался более. Сдвинув густые, теперь черные с проседью брови, он внимательно, с прищуром глядел мне в лицо, непроизвольно отразившее, надо полагать, мои мысли и желания. Его могучий торс нависал над столиком, белоснежный пластрон равномерно опадал и вновь вздымался на груди, лучи света от громадной, медленно вращавшейся хрустальной люстры под высоченным потолком заставляли глубоко отблескивать атласные лацканы его фрака. В пальцах дымила длинная сигара. Голос его, только что прозвучавший, оказался теперь неожиданно низким и гулким, с рокочущим "р" и широким, каким-то куполообразным "а". Теперь это был совершенно другой человек, хотя я знал, что напротив меня сидел по-прежнему он. На этот раз неожиданность была полной, и я замер. Хозяин же продолжал: