Читаем без скачивания На изломе - Олег Бажанов

Прыти у офицера немного поубавилось. Он отозвал Иванова в сторонку:

– Понимаешь, какое дело… Тебя как зовут?

Иванов представился.

– А я – капитан Федеральной службы безопасности, – офицер для убедительности достал удостоверение и повертел им перед лицом Иванова. – Тебе лучше забыть о том, что ты видел, майор.

– Это как? – Иванов холодно посмотрел на капитана.

– Не надо это тебе. Поверь. Тут интерес таких чинов… Шею сломаешь. Так что лучше иди, готовь свою машину к полету, а я уж сам управлюсь… – капитан снисходительно взял Иванова за локоть.

Иванов, бросив презрительный взгляд на фээсбэшника, брезгливо отдернул руку, повернулся к стоящим у вертолета Ващенке с Мельничуком и приказал:

– Откройте ящик!

– Ты с ума-то не сходи! – угрожающе прошипел капитан и крикнул пилотам: – Не прикасаться к ящику!

Ващенка с Мельничуком, подойдя к лежащему деревянному ящику, отстранили солдат и стояли в нерешительности, глядя на своего командира.

Иванов подошел и сухо произнес:

– Открывайте!

Подскочивший фээсбэшник встал между пилотами и ящиком, расстегивая кобуру пистолета:

– Не трогать, я сказал!

Иванов, глядя фээсбэшнику в глаза, приказал Ващенке:

– Андрей, свяжись с руководителем полетов, пусть вызывает комендатуру.

Фээсбэшника словно ударило током: он дернулся всем телом, застегивая кобуру, и заговорил мягче:

– Мужики, не надо комендатуры. Сами разберемся. Хотите открыть – открывайте. Только потом не обижайтесь…

Иванов посмотрел на солдат:

– Открывайте.

Из восьми солдат к ящику наклонились четверо, поставили его дном вниз и сорвали крышку. Ящик оказался заполненным картонными коробками из-под японской аппаратуры и какой-то мелочью. На коробках сверху лежали два свернутых и перевязанных ковра. Иванов нагнулся и достал небольшую коробку без наклеек и надписей, похожую на коробку из-под обуви. Она была щедро перемотана клейкой лентой. Разрезав ножом ленту, Иванов потянул крышку. Открыв ее, он приказал Ващенке:

– Вызывай комендатуру…

Коробка была набита прозрачными мешочками с белым порошком.

– Мужики, – не стесняясь солдат, закричал фээсбэшник, – возьмите, сколько надо себе, и грузимся…

– Заткнись… – жестко перебил его Иванов.

Фээсбэшник умолк и на время куда-то исчез.

Появился он, когда к вертолету подошла машина военной комендатуры. Иванов уже своим решением грузил в вертолет раненых, которые лежали в ожидании вертолетов на краю аэродрома.

Машина с деревянными ящиками, так и не начав разгрузку, стояла у хвоста вертолета. На всякий случай Иванов в кабину «Урала», выгнав оттуда солдата-водителя, посадил Ващенку.

Иванов подвел офицеров комендатуры к открытому ящику и в двух словах описал ситуацию. Те попросили его написать объяснительную.

Бледный как смерть фээсбэшник, переговорив с офицерами комендатуры, подошел к сидящему в вертолете за объяснительной Иванову и с нервной улыбкой произнес:

– Ну все, майор, можешь считать, что ты отлетался…

– Пошел ты… – грубо послал его Иванов.

Вечером, улучив момент, Иванов с Ващенкой сбежали из «общаги». Уже стемнело, когда летчики подходили к знакомому дому.

Девушки встретили их как всегда. Хотя их наряд выдавал, что ребят здесь ждали. Обе девчонки в обтягивающих юбочках смотрелись потрясающе. Но Тамара превзошла себя: легкая блузка на тоненьких бретельках и коротенькая обтягивающая юбчонка на ней выглядели очень необычно. Открытые взгляду сильные ноги и руки, крепко сбитая женственная фигура, гордо посаженная голова на красивой шее – все это притягивало взгляд и будило мужские инстинкты. А босоножки на невысоком каблучке, удлиняя и без того длинные ноги, делали фигуру девушки чертовски привлекательной. Еще Иванов заметил, что Тамара что-то сделала с волосами – они у нее непривычно вились. Новая прическа очень шла к ее лицу.

– Что я тебе говорил? – прошептал Ващенка на ухо Иванову.

– А мы уже решили, что вы не придете сегодня, – сказала вышедшая навстречу Марина.

– Еле сбежали. Там небольшое ЧП разбирали… – ответил Иванов, поглядывая на Тамару. Девушка, встретив его взгляд, держалась так, будто вчера ничего не произошло.

– Мы рады! – Марина чмокнула Ващенку в щеку.

– А мы не с пустыми руками! – похвалился Ващенка, выкладывая из пакета на стол купленные по пути продукты.

– Не нужно было, мальчики, – остановила его Тамара. – Ужин вас ждет.

– Что у нас на ужин? – поинтересовался Ващенка.

– У нас сегодня шурпа и плов. – на пороге своей комнаты появилась Анна Семеновна. – Девчата попросили приготовить. Я умею делать настоящий плов. Тамарочка с Мариной ягненка на рынке купили. Еле запихали в холодильник.

– Здравствуйте, Анна Семеновна. – Иванов как родную обнял хозяйку. – Давно мы с вами не виделись. Как вы?

– Здравствуй, Саша, – сказала Анна Семеновна, обнимая Иванова. – Все хорошо.

– Здравствуйте, Анна Семеновна, – поздоровался Ващенка. – Не болеть вам.

– Здравствуй, Андрюша. Спасибо! – Анна Семеновна с доброй улыбкой посмотрела на гостей и пошла к плите, приговаривая: – Ну присаживайтесь. Я все подам.

Сегодня решили обойтись без спиртного – перебрали вчера. Шурпа и плов оказались очень вкусными. Все за столом хвалили Анну Семеновну и ее кулинарный талант. Она, скромно пряча глаза, довольно улыбалась. За такой по-семейному уютный вечер Иванов испытывал огромную благодарность сидящим за столом женщинам. Он обвел взглядом всех, на секунду задержав взгляд на Тамаре, и сказал:

– Спасибо вам, дорогие наши дамы, за этот чудесный вечер, прекрасный ужин, уют, за то душевное тепло, что вы дарите нам с Андреем. Поверьте, это дорогого стоит. И мы это ценим. Когда настанут лучшие времена, давайте соберемся где-нибудь такой же компанией! А, Анна Семеновна?

– Буду рада. Только я, наверное, не доживу до лучших времен, – произнесла хозяйка, поглядев на Иванова.

– Почему же? – запротестовал Ващенка. – Как только выберем нормального президента – все станет налаживаться. Вот увидите!

– Это Сталин нужен! – махнув рукой, сказала Анна Семеновна. – Да где ж такого взять?

– Не в Сталине дело, Анна Семеновна, – произнес Иванов. – Дело в народе. В нас с вами. Сталин придет на время, а после него снова появятся Хрущевы-Горбачевы-Ельцины и все разрушат. И мы дадим им это сделать. Народ наш российский хороший, но подлый и завистливый. Да-да. Вот такие мы. Воспитание у нас такое. Нас с детства приучают к безделью и лени. К жестокости. Вспомните русские сказки. Вот, например, «По щучьему велению»: Емеля – тунеядец и лентяй, любящий халяву, – герой. А «Маша и три медведя»? «Красная шапочка»? «Колобок»? Сказки грустные и жестокие. Чему они могут научить? Почему в народе нашем не прижились сказки про труд? Про Иисуса Христа? Про добро? Нам душу свою спасать надо! Самим трудиться и трудиться, чтобы все изменить к лучшему. Вот какие нужно сказки детям рассказывать. А мы все ждем какого-то чуда! Чтобы кто-то другой за нас все сделал!

– Ты не прав, Саня, – возразил Ващенка. – Везде есть хорошие и плохие люди. Возьми, к примеру, наш полк. Большинство ведь – хорошие.

– Нет, Андрей, думаю, тут ты не прав. Если ты имеешь в виду начальство, то запомни одно правило: начальник хорошим не бывает. Согласен, среди командного состава есть одно конкретное дерьмо – замполит. Такой вот человек. И миссия у него такая. Уйдет Косачаный, на его место всплывет кто-то другой. Это называется «Закон сохранения дерьма». И такой человек есть в любом коллективе. Никуда нам от реальности не деться. Но я сейчас хочу сказать о том, что загублена душа русского народа на корню. Не знаю, специально это сделано или нет, но нет у нас истории, корней нет. Злые мы, завистливые. Воруем. Прощать не умеем. Оттого и нет нам удачи. Оттого и гибнет Россия.

– А что же надо делать? – спросила Марина.

– Души надо лечить. Воспитывать людей в любви к Богу, в любви к ближнему. В любви к труду, Родине.

– В церковь надо ходить, – поддержала Анна Семеновна.

– Можно и в церковь, – подтвердил Иванов. – Но с самых малых лет нужно прививать ребенку Любовь. Именно Любовь – с большой буквы: к себе, людям, окружающему миру. И не только словами, а личным примером.

– В церкви неинтересно, – вступила в разговор Марина. – Читают на непонятном языке, бабки толпятся, шипят на тебя. Стоять надо. Ноги устают. Я пыталась несколько раз постоять на службе. Не мое это. Ничего не понимаю.

– Нашу церковь давно реформировать пора, – поддержал тему Ващенка. – Молодежи там все непонятно и неинтересно. Читают на старославянском. А почему с таким же успехом – не на иврите? Для меня одинаково. Однажды я у католиков в костеле был. Вот где красота! Просторно, светло, можно посидеть, общаясь с Богом. А орган звучит – аж мурашки по телу. Если бы на русском проповеди читали, я бы ходил слушать. А в нашу церковь зашел – у попов все в золоте, а у народа – отсталость и убожество. Еще у католиков комнатки для исповеди, а у нас перед попом надо стоять на виду у всех. Не захочешь откровенничать.