Читаем без скачивания Не русские идут - Василий Головачев

Данилин открыл меню мобильника, нашёл последний номер, по которому звонил эстонец. Номер был шестизначным, что говорило о его европейской интеграции, а закодирован он был именем «Отто».

«Мандель! – мелькнула мысль. – Это его команда!»

Подумав, Данилин достал свой мобильный, набрал номер князя.

Ждать ответа пришлось три минуты.

– Аврал? – задал вопрос Белогор, решив, что витязь звонит в тревожном режиме.

– Пока нет, – усмехнулся Андрей. – Обезвредил посланную спецгруппу, закодированную на суицид в случае провала.

– Понятно. Кто послал?

– Очевидно, Отто Мандель, хотя впрямую они подтвердить это не успели. Пробейте номер, по которому они звонили отсюда, соединяясь с Эстонией. Оба оттуда, из иностранного легиона.

– «Серые гуси». Больше ничего?

– Документов никаких, только карточки с цифрами и мобилы. Одного звали Германом Гургенидзе. Он и открыл стрельбу по вертолёту, когда мы искали Ключ.

– Жертвы?

– Нет.

– Боюсь, магистрат пошлёт к вам другую группу, посерьёзней, на энлоидах. Поторопись с извлечением Ключа.

– Постараюсь.

– Звони, если учуешь угрозу. – Белогор отключил связь.

Данилин спрятал телефон, оглядел место схватки с киллерами Синедриона, однако похоронить их без инструмента было сложно, и он вернулся в лагерь, где его ждали возбуждённые, встревоженные Кожухин и Наталья.

– Что там, кто стрелял? – сунулись они к нему.

– Ждите. – Он взял сапёрную лопатку, растворился в кустах, но тут же высунулся из зарослей. – За мной ходить не надо.

Скрылся.

Мирослав, действительно вознамерившийся последовать за ним, споткнулся, глянул на лётчицу.

– Он читает мысли, – улыбнулась она.

– Я хотел помочь…

– Он бы попросил.

Данилин нашёл узкую промоину между двумя кочками в болотистой низинке, углубил, сложил в неё тела наемников, закидал землёй и камнями, вернулся в лагерь.

Палатки, сорванные до этого порывами ветра от винтов вертолёта, уже стояли на месте. Наталья и Мирослав крепили последнюю.

– Ты его угрохал, что ли? – оторвался от работы геофизик, пожирая глазами винтовку в руке Андрея.

– Их было двое, – ответил Данилин не столько геофизику, сколько Наталье, чей взгляд был значительно красноречивее. – При допросе сработала программа.

– Самолик, – поняла девушка.

– Чего? – не понял Мирослав.

– Они самоликвидировались.

– Как это?

– Вертолёт не повреждён? – Данилин положил винтовку у палатки, направился к накренившейся машине. – Я имею в виду, ничего серьёзного?

– Двигатель не задет, я смотрела. Надо менять иллюминатор и позатыкать дырки в салоне.

– Лети к геологам, вези им провиант. Возвращайся завтра утром, но одна. Пусть они пока работают подальше отсюда.

– А ты?

– Я покумекаю, как достать Ключ.

– Они могут вернуться.

Данилин невольно улыбнулся.

– Эти – не смогут, а других я встречу.

Наталья забралась в кабину, закрыла дверцу, помахала рукой.

Завертелись лопасти винтов, вертолет поднялся в воздух.

Данилин и Кожухин, придерживая рвущиеся из рук под напором ветра палатки, проводили его взглядами.

Мирослав взялся за винтовку.

– Какая красивая, необычная. Немецкая?

– Немецкая. – Данилин отобрал винтовку, сунул в палатку. – Ты чем сейчас будешь заниматься?

Кожухин почесал затылок.

– Да, в общем-то, я свободен. Параметры среды не меняются, ничего не происходит, изучать практически нечего. Повожусь с экспресс-лабораторией. А что?

– Я возьму лодку, сплаваю на остров.

– Я с тобой.

Данилин отрицательно мотнул головой.

– Кто-то должен остаться в лагере. Мало ли какой гость забредёт.

– Да кто сюда сунется… – Мирослав осекся, оглянулся на кустарниковые заросли. – Думаешь, ещё гости пожалуют?

– В случае чего свистнешь, я услышу.

– А винтовку можно взять на всякий случай?

– Лучше не трогай, ещё пристрелишь кого ненароком, доказывай потом, что винтовка сама выстрелила.

– Хорошо, – покорно согласился геофизик, не обратив внимания, что Андрей шутит.

Данилин спустился на берег, залез в каяк эскимосов, отчалил.

В заливе дул ветерок, поднимая рябь мелких волн, но вёрткое судёнышко легко пересекло открытую воду, ткнулось носом в каменистую осыпь.

Данилин выпрыгнул на берег, вытащил полкорпуса каяка на отмель, взобрался на крутой откос, за которым прятался водяной кратер «антиопухоли». Зрелище предстало взору необычное, кратер напоминал чашу радиотелескопа и казался рукотворным изделием. Но веяло от него таким угрюмым холодом и неприветливостью, что приближаться к нему не хотелось.

«Надо, браток!» – приказал сам себе со вздохом Данилин.

Спустился к кромке чаши, потрогал воду рукой, ощущая упругое сопротивление. Не пускает пока. Интересно, как долго вода может поддерживать состояние недоступа? Сила магического заклинания не вечна.

Он осторожно ступил на воду ногой.

Водяная плёнка слегка прогнулась, но удержала его вес.

Тогда Данилин спустился к центру кратера, превозмогая недобрые предчувствия (казалось, вот-вот вода перестанет быть упруго-твёрдой и он ухнет в неё с головой), расставил ноги, вгляделся в толщу «антиопухоли».

Голова закружилась: бездна под ногами притягивала взор, манила и обещала какие-то невероятные окрытия. Ход, из которого выдавилась капля Опухоли, вёл в таинственные глубины земли и являлся не простым природным образованием, а искусственным сооружением, древней шахтой, соединявшейся где-то внизу с сетью тоннелей, прорытых тысячи лет назад.

Данилин закрыл глаза, заставил сердце биться ровней. Сосредоточился на вхождении в трансовое видение реальности и погрузил «щупальце» ментального взора в глубины кратера.

Соринка-Ключ всё ещё находилась здесь, плавала кругами на глубине двух метров и не торопилась подниматься к поверхности.

Данилин обхватил белый «костяной» четырёхгранник мысленными «пальцами», потянул к себе.

Соринка неожиданно повиновалась, откликаясь на мысленный зов человека, медленно пошла вверх.

Полтора метра, метр, полметра… остановилась.

Ну же, давай, иди сюда!

Ещё пара сантиметров…

Данилин вспыхнул, чувствуя, как катастрофически слабеет.

Соринка снова двинулась к свету и всплыла наконец в метре от его ног, соблазнительно тыкаясь углами в плёнку воды, словно дразня человека: ну, попробуй, возьми меня!

Другого шанса может не быть, трезво подумал он. Надо брать!

Плыви к берегу!

Соринка не отреагировала, разве что опустилась на пару сантиметров глубже.

Тогда не вертись, взмолился он, постой спокойно пару секунд.

Данилин подошёл ближе, нагнулся, примерился, преодолел приступ слабости (не магия, всего лишь мысленно-волевой посыл, но сколько же энергии он забирает) и вонзил руку приёмом «копьё» в воду таким образом, чтобы успеть схватить двадцатисантиметровый тетраэдр Ключа.

Удар получился мощный, с выплеском энергии. Таким ударом, наверное, можно было пробить и броневой лист толщиной в пару сантиметров.

Мысль мелькнула и исчезла.

Рука пробила упругую плёнку воды, ухватилась за четырёхгранник.

Ура, он сделал это!

В следующее мгновение всё вокруг волшебно изменилось.

Сопротивление воды скачком исчезло, она превратилась в обыкновенную «аш два о», какой пользовались люди.

Данилин провалился вниз, с головой, забарахтался, пытаясь всплыть, и почувствовал, как вся масса «антиопухолевой» воды пришла в движение, устремилась в шахту слитным потоком, увлекая его за собой…

Вилюй

Тарасов

Они молча смотрели на неглубокую воронку, оставшуюся от Опухоли, полузасыпанную камнями и ветками срезанного под корень кустарника.

– Это у меня в глазах двоится? – поинтересовался Нос. – Или там и в самом деле две дырки?

– В глазах не двоится только у пьяного циклопа, – буркнул в ответ Хохол.

Тарасов сместился левее, чтобы лучше рассмотреть воронку. Впечатление складывалось такое, будто здесь произошло два взрыва, что могло объясняться и детонацией склада боеприпасов.

Впрочем, о складе речь не шла. Под Опухолью действительно могло находиться некое взрывное устройство, предназначенное для недопущения любопытных в пещеру, которое и сработало вслед за падением ракеты, уничтожившей Опухоль.

– Что будем делать, командир?

Тарасов очнулся, оглядел ждущие лица бойцов.

– Предложения есть?

– Надо разобрать завал, – сказал Нос.

– Зачем? – не понял Доктор.

– Посмотрим, куда делась Опухоль.

– Как куда, ушла под землю, это же вода.

– Всё равно для очистки совести надо убедиться.

– В чём?

– Что ты его за язык дёргаешь? – хмыкнул Хохол. – Знаешь, что главное в танке?

– Пушка?

– Не обгадиться.

Хан расхохотался.

Тарасов тоже улыбнулся.

– При чём тут это? – рассердился Доктор.

– А при том, – поучительно поводил пальцем у него перед носом Хохол, – что для нас сейчас тоже главное – не обо… ся.