Читаем без скачивания Страна Арманьяк. Рутьер - Александр Башибузук

– Я, конечно, могу постараться… – Я сделал выразительную паузу.

– Поверьте, вы будете щедро вознаграждены! – Исаак так энергично закивал головой, что уронил на пол свою бархатную шапку. – Поверьте, ваша милость, у господина Цимлера Рафаэль – единственный наследник.

– Я это понимаю, Исаак… – неожиданно для себя строго и гневно заявил я. – Но я еще понимаю, что лучше твоему Иофелю, или как его там, остаться совсем без наследника. От этого урода толку не будет. Конец у него один.

Исаак молча и с пониманием развел руками.

– Торговля христианами – это еще цветочки. Однозначно следствие выявит ересь, отправление нечестивых обрядов и измену христианской вере. А дальше, сам понимаешь, пойдут на костер и он, и сам Иофель… Продолжать?

– Господин барон! – умоляюще сложил руки еврей. – Эта миссия очень для меня важна. Именно для меня.

– Для тебя?

– Поверьте…

– Верю, Исаак, верю… – Я немного задумался. – Тебе – верю. Ладно, попробую помочь. Но только ради нашего знакомства.

– Все что угодно… – Еврей облегченно вздохнул, не договорив фразу.

– Все что угодно – мне не надо. – Я взял в руки лист бумаги и бегло просмотрел список. – Пятьдесят…

– Пятьдесят? – переспросил Исаак. – Чего пятьдесят?

– Тысяч, конечно… – как можно доброжелательнее улыбнулся я еврею, – полновесных золотых гульденов.

– Это не разговор! – потрясенно воскликнул еврей. – Невозможно, ваша милость. Как Бог есть, невозможно…

Неожиданно в дверь каюты деликатно постучали, прервав Исаака, и после моего разрешения в нее ввалился профос. Поклонился и радостно доложил:

– Готово, капитан. Три готовы. И помост, как положено, организовали. Для Рафы тоже. Так что будут сидеть, как птички на насесте.

– Что «три»? – переспросил я.

– Так три кола же, капитан. Все честь по чести. Только вот неясно пока, какими острия делать… – Виллем изобразил своими лопатообразными ладонями по очереди островерхий и пологий холмики. – Значится, на остром колу они часик будут отходить, а на тупеньком и денек могут покорячиться.

Я скосил глаза на Исаака и чуть не рассмеялся. Очень уж вовремя профос появился. И заметьте, никакого наигрыша. Все спонтанно. Я уже про казнь и забыл, однако, а вот на тебе – напомнили…

Исаак громко икнул и судорожно сглотнул, выслушав профоса.

– Острые, Виллем, острые концы на кольях делай. Мы же не звери… – не найдя более подходящих слов, ляпнул я и выставил палача за дверь.

Исаак уставился на меня своими печальными глазами, в которых сейчас явственно просматривался страх.

М-дя… видимо, еврей за спасение Рафы заранее выторговал себе какие-то очень важные преференции. Иначе чего так беспокоится?

– Ваша милость… – Исаак протянул ко мне подрагивающие руки, – пятьдесят – это очень много! Придется всем миром собирать, а это очень долго.

– И что вы предлагаете?.. – разочарованно и со скукой протянул я.

– Двадцать. В течение полугода! – твердо заявил еврей. – Или товарами! Рабами! Чем захотите!

– Опять рабами! – рявкнул я и хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Sowsem ohreneli! А теперь слушай меня сюда!..

Через час с небольшим торг окончился, и я, налив в бокал вина, силком сунул его в руки бледному Исааку.

Не понимаю, чего он так трясется?.. Ну поорал я… ну эспадой помахал… ну шапку с него сшиб… так это я же любя. Не чужой же он мне человек. Чего бояться-то?

– Пей… да что ты, в самом деле, как не еврей…

– Еврей, ваша милость. Конверсос, мать его ети… – совсем по-русски выразился Исаак и махом опрокинул в себя бокал, залив вином редкую бороденку. – Ну и горазды же вы торговаться, ваша милость…

– А то… – удовлетворенно хмыкнув, я тоже отхлебнул вина. – Как ты там говоришь, тех художников, что мне замок расписывать будут, кличут?

– Ван Акены, ваша милость. Хорошие мастера. Особенно младшенький их – Иероним, подает большие надежды. Они тут неподалеку живут, в Хертогенбосе. Мы их немного кредитовали, теперь они нам обязаны…

– Еще раз название города повтори… – прервал я Исаака.

Что-то знакомое мелькнуло в памяти. Хертогенбос… Хертогенбос… Иероним…

– Значится, Хертогенбос… – уставился на меня непонимающе еврей. – Еще сокращенно на брабантском наречии они его называют: «Den Bosch»…

– Иероним из Босха… Twoyu diwiziyu!.. – вдруг дошло до меня, отчего я аж вскрикнул.

Иероним Босх, твою же… Это же… Замок будет расписывать один из самых моих любимых художников Средневековья! Автор «Садов земных наслаждений» и «Искушений святого Антония». Правда, кажется, он всего этого еще не написал, но… но это все равно пипец какой-то… У меня в замке он все это напишет! И мой замок войдет в Список всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Отпад!!!

– Можем и кого получше поискать, ваша милость… Познаменитей… – опасливо шепнул Исаак, видя бурю эмоций на моем лице.

– Не надо! – твердо заявил я. – Пусть эти будут. Я не особо честолюбивый…

Еще раз обалдеть… Теперь Леонардо да Винчи осталось повидать – и всё. А что? Кажется, данный товарищ в это время и творил… Хотя откуда мне – неучу, точно знать?

– К-хе… – деликатно кашлянул в кулак Исаак.

– Что?

– Надо бы в присутствии моего товарища некоторые моменты обговорить, ваша милость.

– Какие?

– Как бы это сказать… – Еврей немного помялся. – Ну… то, что вы согласны иметь дело в поставках товара в счет долга господина Цимлера только со мной. И я буду все доставлять, и расчеты по этому долгу вы тоже будете вести только со мной.

– Без вопросов. – Я великодушно кивнул.

Собственно, мне без разницы. Исаак даже предпочтительнее. Все же не чужой. Заработать хочет. Ох уж и народишко. Да и ладно…

На окончательное обсуждение всех нюансов ушел еще час. Евреи обязывались сразу по прибытии в Антверпен снаряжать корабли с грузами. Да и работников искать, коих требовалось немало. Каменотесы, кровельщики, каменщики, плотники, мебельщики и просто чернорабочие… и еще черт знает сколько других специалистов. Даже специальных мастеров по болтам и гайкам. Да, вы не ослышались. Резьбу нарезают пока очень специфическим образом. Отливают болванку, потом берут веревочку в саже, наматывают на болванку – и по отпечатавшемуся следу обрабатывают напильником. Жуть…

В общем, только на доставку всех необходимых грузов уйдет не меньше месяца, и даже не хочу загадывать, сколько продлится стройка. Долго, однозначно. Замыслы-то грандиозные.

Отбывают купцы домой завтра, в сопровождении дамуазо Уильяма и десятка стрелков. Шотландец примет от Цимлера долговую расписку, заверенную должным способом, и заодно доложит наместнику о проворовавшемся прево. И уже после прибытия его назад в Гуттен – если меня все устроит, Рафа отправится домой.

М-да… маленькая накладочка получается. Завтра мне придется самому все по свадьбе обговаривать. Еще та морока, да и Брунгильда, естественно, в расстройстве будет. Но ничего не поделаешь. Зато ей Тук из Антверпена свадебный подарок привезет.

В общем, все решилось пока как нельзя более благоприятно для меня. Да и евреи выглядели довольными. Я еще вдобавок продал им остатки товара с шебеки, выручив кругленькую сумму, и договорился с Исааком о дальнейшем сотрудничестве в этом направлении… ну вы понимаете. Товар у меня еще появится.

Глянул на солнышко и понял, что пора закругляться. Провозились, однако. Казнь, немного подумав, перенес на завтра. Как-то подсознательно я ее оттягиваю. Не лежит душа зверствовать… Но никуда не денешься – надо. Не поймут, если смалодушничаю. Вот так… средневековье, ёптыть. Не перестаю это повторять, оправдывая некоторые свои поступки.

Евреев отправил ночевать на галеру, а сам поехал в замок. Мучает меня некоторое беспокойство по поводу прево. Эти алкаши, геральдические чиновники, доверия совсем не вызывают.

В замке сразу спустился в темницу и, услышав разговор, задержался у двери в пыточную…

– Покайся сын мой, покайся в грехах своих, ирод…

– Святой оте-э-э-эц!!! Не надо!!! Ай! Ай!!! Каюсь, каюсь!..

– Давно бы так… Пиши, Жюль, пиши… Оный… козел… ик!.. Бывший прево Юпп Риббек сознается в мздоимстве, казнокрадстве…

– Сознаюсь, сознаюсь! Сознаю-у-усь!!!

– Дык, может, красненького попробуем?..

– Разливай…

– Облегчи душу, вор…

– Брал, брал с эконома… и все присваивал, выправляя документы… Не на-а-адо-о-о…

Ага… понятно. Работа кипит. А чего прево так орет? Вроде звуков ударов не слышно и паленым не пахнет.

Я тихонечко приоткрыл дверь… М-да… Картинка. Бухие товарищи инквизиторы… Персеван вообще на соломке в уголке скрючился и блаженно похрапывает. Аудитор не переставая что-то строчит на бумаге. А фра Михаэль с мэтром де Аршамбо допивают очередной кувшин вина, в перерывах между кружками устно стращая несчастного допрашиваемого.