Читаем без скачивания Вампиры. Антология - Стивен Джонс

Я больше не могу сдавать кровь. Не берут. Сказали, испортилась. У меня теперь плохая кровь. Я сказал врачу, что меня избили, но он не врубился. Осталось два дня. Тьма перед рассветом. Это будет спасение на краю бездны, скажу я вам.

Не нужно было тягаться с ним, Джонатан.

2 февраля, Нью-Йорк

Вокруг телефонной будки снег на полметра, а у меня руки вспотели.

Заготовил полный карман четвертаков, и, оказалось, не зря, потому что они держали меня в режиме ожидания ответа десять минут, за которые я успел прослушать три песни из мюзикла «Саут Пасифик». Потом его не было на месте. Еще пару минут им потребовалось, чтобы его найти. Я стою и думаю: все нормально, это нагнетание напряжения, это добавит смака новостям. И точно, так и было.

Мне очень не понравилось, говорит он мне. Не «извините за то, что измотал вам нервы в говно» или «может быть, вы еще что-нибудь для нас напишете». Просто: «Мне очень не понравилось». Но это еще не самое классное. Он делает паузу, чтобы я мог промычать что-нибудь в знак благодарности за его мнение. А потом говорит, что я не должен забывать ключевые слова канала, а именно «оптимистический» и «ободрение». Зрители, говорит, не хотят видеть такое, эта история чересчур угнетающая. Им нужно внушать, что все хорошо. В следующий раз я не должен упускать это из виду.

Наверное, я мог бы поднять крик, но я только сказал тихо: «Не будет следующего раза», и повесил трубку.

По крайней мере, все кончилось. Я даже вроде лучше себя чувствую. Не знать было более мучительно, чем я предполагал. Да, мне стало лучше. Я выхожу из будки, слегка пошатываясь, зато снаружи светит солнце. Нужно было попросить его вернуть сценарий, но что-то во мне сказало «нет». Битва проиграна. Вот и рассвет.

Нужно раздобыть новую куртку. Эта слишком тонкая. У меня от холода яйца отваливаются. Карманы рваные. Надо привести себя в порядок. Начну с этого. Сначала куртка. Потом все остальное.

По крайней мере, я сразился с этим ублюдком, так ведь? Пускай я не победил, зато заставил его лишний раз здорово попотеть, без вопросов.

А разве что-нибудь еще можно сделать?..

Ричард Кристиан Мэтсон

Вампир

Перевод: Вера Полищук

Ричард Кристиан Мэтсон — сын ветерана научной фантастики и фэнтези Ричарда Мэтсона. Автор романов и рассказов, он также выступил в качестве сценариста и продюсера более 500 эпизодов телевизионных сериалов, ставших хитами, и стал самым молодым писателем, когда-либо заключавшим контракт с Universal Studios.

Дебютный роман Мэтсона «Создано таким-то» («Created Bg») увидел свет в 1993 году и имел огромный успех, а его рассказы и новеллы составили два сборника, «Шрамы и другие особые приметы» («Scars and Other Distinguishing Marks») и «Дистопия» («Dystopia»). Сейчас Мэтсон закончил второй роман и вовсю работает над третьим.

Помимо разработки нового реалити-шоу для Fox TV за последнее время Мэтсон написал сценарии для нескольких художественных фильмов, для телевизионного пилотного проекта по заказу Showtime Networks и сценарий для фильма «Хроники Амбера» по циклу Роджера Желязны. Мэтсон продолжает играть в качестве ударника в блюз-роковой группе «Smash-Cut» вместе с Грегом Спектором и Престоном Сторджесом-младшим. В настоящее время группа работает над дебютным альбомом и выступает в клубах Лос-Анджелеса.

«Я всю жизнь играю на ударных, — объясняет автор „Вампира". — Как и любая иная форма творчества, ударные очень разнообразны. Однако со временем технику оттачиваешь и оживаешь — начинается наплыв эмоций, вступают глубинные, потаенные ритмы твоего „я". Для новичка ударная установка таит поистине завораживающие чары, его парализует и в то же время прельщает бесконечная широта выбора, и в какой-то момент кажется, что под этой туго натянутой кожей барабанов дремлет самая суть „классности", некая тайна универсальной крутизны, которую способны пробудить только кленовые палочки барабанщика. Но понимание приходит с опытом, и постепенно ты неизбежно постигаешь, что самая потрясающая дробь — та, что не прозвучала. Это мистический эффект, несомненный, хотя и алогичный. Лучшее — всегда то, что ты сыграешь завтра. У меня ушло почти сорок лет на то, чтобы приобщиться к этой тайне, пройти путь от музыкальной гусеницы через куколку к бабочке, и путь этот почти идеально совпал с моим путем писателя, с пониманием того, что самая красноречивая фраза — непроизнесенная. Самые звучные ноты — паузы, умолчания.

И это подводит меня к „Вампиру".

Исходный набросок, не поверите, занимал двенадцать страниц. Потом я переделал его, понимая, что вещь слишком длинная и изобилует подробностями. Я вновь пустился редактировать текст, временами впадая в немилосердный транс, и вот наконец остался только костяк, самое необходимое, текст, где паузы и умолчания говорят больше слов, поток сознания, бегущий галопом, быстрая дробь — нервное стаккато барабанных палочек. Костяк, лишенный плоти.

Хотя ярые критики этого рассказа вряд ли согласятся со мной, но я все-таки скажу: „Вампир" — не стихотворение. Богемным жестом я отмел форму, но не создавал диковинку. Скорее, можно сказать, что „Вампир" оказался достаточно жизнеспособным, чтобы выжить под моим суровым пером.

Словом, перед вами каденция, пульс, своего рода соло на ударных — только буквами и на бумаге; соло, двигатель и топливо которого — умолчания, неназванные детали.

Иногда отсутствие и есть присутствие».

«Вампир» — самый короткий рассказ в этой книге. Но в то же время и один из самых мощных.

Ночь. Человек. Дождь.Жажда иль голод — боль.Поиск. По следу. Чутье.Он за рулем. Быстрей.Лужи. Несется авто.Скорость. Еще быстрей.Радиоголос звучит. Новости.Новости. Где?Катастрофа. И кровь.Столкновенье машин.Неподалеку совсем.Маленький городок.Много ли жертв, нет?Лужи блестят, блестят.Жажда. Я стражду. Пить.Скорость прибавить еще.Как. Минуты. Ползут.Лужи. Летит авто.Вот он на месте. Парк.Спрятаться и смотреть.Трупы. Кровь. Это кровь.Черным лаком блестит.Черная при фонарях.Вот зеваки — толпа.Воют сирены вокруг.Ждать. Затаиться и ждать.Ждать и страдать. Терпи.Час. Он сидит и ждет.Два. Сигарета. Боль.Дымом голод унять.Горечью горло набить.Термос. И кофе жжет.Горечь. А кровь солона.И сладковата она…Вкус смерти чужойЕго ни с чем не сравнишь.По лбу катится пот.Ждать. Сигарету еще.Испарина и тошнота.Уличные огни.Вой полицейских сирен.«Скорая помощь». Здесь.Блеск у зевак в глазах.Жадный, голодный блеск.Носилки и простыни.Красное белым закрыть.Плоть. Истерзана плоть.Смерть. Мурашки. Озноб.Так, тики-так. Ждать.Час. И два. Или три.В горле ком тошноты.Ждать. Затаиться и ждать.Вонь в авто — это пот.Пот и въевшийся дым.Бесчисленных сигарет —Цепочкой погасших огней.«Скорая» едет прочь.Покореженный автомобильГрузовик на себе увез.Труповозка. Мешки.Черный полиэтилен.Черный. Блестит. Блестит.Вжик. Увозят. И вслед.Смотрит. Жадно. Толпа.Кто-то плачет. Не все.Зеваки. Вспышки. ОниПримчались, чтоб это снять.Газетчики. Нюх у них.Ну вот, опять тишина.Дождь припустил сильней.Улицы все пусты.Пьяный, шатаясь, прошел.Воздух сырой. Туман.Вновь он остался один.Так, оглянуться. Тишь.И тела увезли.Хлопает дверца авто.Как затекла спина.Выйти. Бочком подойти.Глянуть — сначала вскользь.Нет, не спешить, не спешить.Так, постоим. Вперед.Парк. И вокруг дома.Спят. И окна молчат.Мертвый город. Вперед.Вот оно. Мел и кровь.Кровь. И как бел мел.Контур. Мокрый асфальт.Ближе. Шаг. Еще шаг.Контур. Перешагнуть.Внутрь вступить. В кровь.О, не спешить, впивать.Взглядом, кожей самой.Чувствовать. Ощущать.Ноздри раздув, стоит.Веки прикрыл, молчит.Сосредоточься. Что?Выдох и вдох. Есть!Женщина. И испуг.В зеркальце лобовом.Вспышка чужих фар.Туша грузовика.Взрыв и жуткая боль.Скрежет металла. Вой.Крик. Столкновенье. Смерть.Столб огня в темноте.Время, замри, замри.Сосредоточился. Так.Как воду губкой впивать —Смерть, ужас и кровь.Голод насытить свой.Вижу, я вижу смерть.Я исцеляюсь так.Чтобы продолжить жить,Я выпиваю смерть.Я поглощаю боль.Ужас я жру и страх.С каждой секундой сильней.Кровь с асфальта лизать —Столько сил не придаст,Как просто стоять и смотретьВ прошлое. В никуда.В то, чего уже нет.Вновь и вновь прокручу.Ужас. Крики и боль.Кровь. Столкновенье. Смерть.Вот он, наркотик мой.Я. Насыщен. Вполне.Мне. Тепло. Хорошо.Дозу. Свою. Получил.Ломка. Моя. Прошла.Да, привычка сильна.Смерть — это жизнь моя.Кровь чужая — мой хлеб.Мне на асфальте пирПриготовила смерть.Вот облегченье пришло.Все. До капли. До дна.Все. Пора уходить.Обратно садится. Мотор.Тронул авто. Дождь.Улицы как блестят.Черный и мокрый блеск.Все мерещится кровь.Спи, городок, спи.Карту он достает.Картой в авто шуршит.В безопасности. Прочь.Он насыщен вполне.Сигаретку еще.Ветер впустить в окно.Радио что жужжит?Поиск. Где еще смерть?Где еще взрыв и кровь?Удары ножом? Боль?Он по следу идет.Чует, что где-то смерть.Где-то пожива ему.Где-то смерть — чтобы жить.Скоро. Чуть потерпеть.А пока что — он сыт.

Хью Б. Кэйв