Читаем без скачивания Стихия Перемен (СИ) - Колесник Андрей Александрович

Ростовщик оцепенев, тихо переспросил:

— Пятьдесят? Тысяч? — и не удержавшись добавил: — Это же бешенные деньги! Их нельзя выдать просто так! Зачем вам?

Её бедная одежда настолько сильно резонировала с просьбой, что у Вала взыграла чиновничья жадность. Обхватив живот над поясом, он прошептал перепуганным тоном:

— Да и о каком залоге идет речь? Что это?

— Наследство доставшееся от сожителя, — вежливо улыбнулась Ива Блаженова. — Сокровища, которые поступят вам от анонимного вкладчика. На сумму вдвое превосходящую займ. И поверьте, обратно их никто не потребует.

Сто тысяч? До Рацлава, упорно не желающего догадываться о чем речь, начало доходить чьими могут быть сокровища. Будучи вхож в царский дворец он слышал сплетню о том, что после грабежа учиненного в Цитадели войском Яромира Славного, примерно треть сокровищ куда-то подевалась. И судя по тому, что царь не поднимал этот вопрос, пропажа случилась с его ведома. Возможно ли, что часть из них будет оставлена залогом в качестве ссуды?

— Это совершенно чистые и безопасные деньги, — упреждая возможные вопросы пояснила Ива. — Их передачу осуществят в присутствии царских счетоводов и оценщиков. И у проверяющих потом не будет к вам вопросов.

Вещи о которых разглагольствовала помощница Темного Властелина требовали необычайно высокого покровительства. Такие суммы нельзя провести мимо казначея и советников Яромира. Рацлав почесал нос. И поднял глаза к выбеленному потолку. Государственный интерес?

— Хорошо, — чуть дрожащим голосом согласился ростовщик, боясь даже представить процент доходов. А еще ему было страшно — Только нужно время.

— Время — неделя, — жестко отрезала Кошка. — И еще. Настоящая сумма на десять тысяч больше. Это лично вам. И нашим хвостатым друзьям. Они очень хорошо справились в прошлый раз. Моя личная благодарность.

Зачем Саламату Черному нужна была охота на волхвов Рацлав боялся даже и помыслить. Он и так ловил себя на мысли, что слишком завяз в этих интригах. А уж на что ему может понадобится бешенная сумма денег, за которую половина Заголосья продаст родную маму… а царь спокойно позволит уйти этим деньгам из копилки, да еще и получит немалую с этого прибыль. В виде дорогих, но очень сложно обналичиваемых ценностей.

— И кроме того, от них мне потребуется еще одна маленькая услуга.

Рацлав от услышанного взялся рукой за сердце и с неприкрытой злостью спросил:

— Издеваетесь? Мало вам прошлого раза? Хотите меня со свету сжить? — и распаляясь, приободряя самого себя криком, стал орать вставая со своего места: — Убиваете магов! Водите за нос царя! Занимаетесь мошенничеством в таких размерах, что по вам плаха плачет! И ведете себя как будто за крынкой молока зашли в гости! Обращайтесь к кому-нибудь другому, а меня извольте оставить в покое! В покое я сказал! Я хочу дожить свою старость в богатстве и неге, а не лечь в гроб из-за ваших непомерных аппетитов! Уходите! Сейчас же!

Иву Блаженову его вспышка не впечатлила. В её продолжении женщина смотрела куда-то в сторону. Словно в пыльном углу кабинета происходили куда более занимательные события. Когда же на выдохе вставший из-за стола ростовщик ткнул пальцем в сторону двери, Кошка не пошевелилась. Просто продолжала сидеть себе и смотреть в угол.

— Не слышите меня?! Вон я сказал! — словно на обычную посетительницу, вымаливающую дать в долг «просто так», вскричал Рацлав. Испытывая непреодолимое желание вышвырнуть нахалку из комнаты, не считаясь с последствиями он внезапно для себя резко сел. Словно ноги подогнулись сами собой. Рука сжавшаяся в кулак аккуратно легла на стол. Ива перевела взгляд на испуганного чиновника.

— Я все понимаю. Вы тоже человек и у вас тоже нервы. Кстати могу порекомендовать вам есть меньше перца и тмина. При вашей работе это вредно. А еще есть хороший травяные сборы. Только скажите и я предоставлю вам их совершенно бесплатно. И больше отдыхайте. У вас от крика губы синеют, это плохой симптом. Нет, — заметив, что Вал силится что-либо сказать и не может справится с онемевшим языком Ива слегка покачала головой: — заботясь о вашем здоровье, я временно позаимствовала у вас способность к речи. Как и способность двигаться. Не пугайтесь, это очень скоро пройдет. Без последствий для здоровья. Всем женщинам свойственна хвастливость, вот и я не сдержалась. Хвастаюсь своими достаточно новыми способностями, знаете ли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У извивающегося на месте Рацлава появилось запоздалое соображение. Уже несколько месяцев в Царстве действовали женщины-маги. Меньше всего ростовщик хотел почувствовать на себе влияние новой силы. С замерших губ текла слюна.

— Вахрасагэру очень нужно чтобы Крысы устранили одну неприятную преграду в моих делах. Причем сделали это потоньше. Желательно чтобы все выглядело как работа посторонней партии. Скажем царских дружинников. Для вас это совершенно не опасно, Вал. Поверьте я тоже хочу чтобы вы спокойно доживали свой век, среди многочисленных отпрысков. Не знаю почему, Рацлав Святорадович, но я испытываю к вам необъяснимую симпатию.

Рацлав Святорадович глухо кашлянул, почувствовав как ощущение подконтрольности его тела бесследно развеивается. Резко отер губы ладонью. Кровь стучала в висках. От пережитого страха дико хотелось есть. И спать:

— Кто ваша цель? Надеюсь не родной брат Оплеталы?

Ива Блаженова улыбнулась и полезла куда-то в складки своего платья, явно отыскивая там скрытый кармашек.

— Возьмите. Сувенирчик.

На стол легла изумрудная застежка. Рядом свиток с описанием жертв, их привычек и обычных мест обитания.

— К слову, Оплетала еще жив? — ненавязчиво поинтересовалась заказчица.

— Жив, — буркнул, беря пальцами украшение, чиновник. — Третье покушение пережил. Но это ненадолго. Я готовлю ему кое-что особенное.

— Это чудесно, — согласилась Ива, убирая с лица волосы. — Будет приятно узнать о его кончине. Но я что-то заболталась у вас. Пора бежать дальше у меня еще множество дел.

— Дел? — машинально переспросил Вал, пряча свиток в выдвижной ящик стола. По правде ему все равно было какие еще пакости готовит эта ведьма. Лишь бы где подальше. Он даже не рассчитывал на пояснения.

Кошка, повязывая на голову платок загадочно ответила:

— Все больше хлопот. Весточку хочу отправить. И спасти ею не одну сотню человеческих жизней.

Когда она ушла, оставляя за собой запах бедности и шалфея, Рацлав лишь мимоходом задумался над тем, что могли бы значить странные слова о спасении сотен, в исполнении помощницы Саламата Черного. И украдкой зашептал охранительную молитву Валоху. Бог не ответил.

— Ритуал обращения Семарглу крепко опечалил волхвов, — задумчиво пробормотала немолодая седовласая женщина сидящая в кресле качалке у зашторенного окна. — Зима не отступит. Ярха не пробудится и не поведет солнце.

— Об этом судачат всюду, — согласилась одна из спутниц старухи, аккуратно отодвигая шторку в сторону. Свет попавший в комнату был серым и безжизненным. Далеко-далеко за остроконечными теремами и выстроенными по заграничной моде коробками с плоскими крышами стояла белая башня. С такого расстояния она казалась выточенной изо льда.

— Жрецы говорят, что Боги отвернулись от земли за грехи Дракона Триградья, — тихо сказала третья женщина, расставляющая в идеальном порядке тарелки и кружки. — И забывают о собственных злодеяниях.

— Нужно напомнить, — разглядывая башню магов прошептала самая молодая из их тройки. — Как мы уже делали у волховных кругов. Помните, сестры?

Старуха простужено чихнула и натянула теплый клетчатый плед до самого горла, тщательно заворачиваясь в него. Покрасневшие от простуды глаза с отяжелевшими веками безучастно смотрели на укрывшуюся снегом Светлынь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тогда с нами было благословение Богини. Сейчас этого нет. Она нас оставила. Дала нам силу жить и удалилась.

— Жить и мстить, — молодая сейчас походила на собаку бойцовской породы, учуявшую врага. Поджатые губы и горящие глаза. — Мстить им за века унижений. За нашу жизнь. Боги отвернулись и хорошо, это значит крики их служителей не достигнут небес. Вспомните — брайдерийцы тоже пробовали их кровь на вкус. Они тоже будут не прочь поучаствовать снова.