Читаем без скачивания Настоящая черная ведьма - Елена Звездная

Совершенно напрасно, потому что к этому самому процессу маг попытался перейти, но… не по регламенту все это. Пришлось еще чуток колдануть, чтобы прыть у некоторых поубавить. К слову о регламенте — обернулась к своему платью, грудой ткани лежащему на полу, тихо выругалась, а затем, протянув руку, указала на него пальцем, щелчок и оно стало самым что ни на есть регламентированным нарядом. Призадумавшись, щелкнула повторно — и окно задернулось плотной тканью, в подсвечниках вспыхнули свечи, волосы мои приобрели прокрашенный черный цвет, губы заблестели от помады, белье почернело и стало кружевным, на столе возникли бутылка, бокалы с вином, из которых якобы пили. Вот теперь обстановка более-менее соответствовала черноведьминскому кодексу.

В следующее мгновение рухнула дверь в лавку.

Я поняла это даже не по треску, шуму и звуку разбитого стекла, а потому как разом взвыли камышовые коты. Именно коты, а не те духи, которые в них вселились. Соответственно ворвавшимся был рожа.

Рядом натужно сопел березка, которому после моего небольшого магического вмешательства, снился тот самый процесс, а внизу раздалось боевое «Мааааау!».

Следом взбешенное:

— Телль!

И коты ринулись в атаку.

Почти сразу в полу возник торс Дохрая и мой дух хранитель вопросительно на меня посмотрел.

— Так чтобы коты не пострадали, — ответила я.

Дохрай вскинул нарост, который ему вполне заменял бровь.

— Ладно, уже можешь пускать, пока эта рожа мне всю лавку не разнесла, — сдалась я.

Щелкнула пальцами.

Альфред судорожно дернулся и обмяк, погружаясь в гораздо более глубокий сон. Я же уютно устроилась у него на груди, с самым блаженным выражением на лице. Мне действительно было очень хорошо сейчас.

Разъяренный и расцарапанный белый маг возник на пороге моей спальни через минуту. Выглядел Арвейн не лучшим образом — на лице глубокие царапины и припухлости после крапивы, левый рукав порван и свисает живописными лохмотьями, под правым глазом наливающийся синяк… и мне синяк был знаком, с такими часто господин Торникай ходил. Но самым интригующим оказался предводитель моего камышово-котового воинства, который осторожно, по порванному плащу подбирался для нанесения очередного удара магу… Ну или чтобы вцепиться ему в хребет, что тоже вполне в духе камышовых котов.

Собственно, именно на кота я и смотрела, пока рожа потрясенно взирал на обстановку, меня и березку.

Лицо его медленно меняло выражение, от невероятного бешенства, до полнейшего отвращения.

— Ловко, — хрипло произнес он.

— У меня будет замечательная дочка, — промурлыкала черная ведьма, укладываясь щекой на грудь белого мага.

Рожу передернуло.

Я улыбнулась шире.

Белые брезгливы — мне ли не знать, я у деда много времени провела, об их «белых» особенностях знаю не понаслышке.

— Какая же ты… ведьма! — прошипел Арвейн.

— Черная, — подсказала я.

Кот, добравшийся до шеи белого, издал быстрое «Мааав» и занес лапу для удара.

Не ударил, кто-то взял и самым бесцеремонным образом снял того с белого мага. А когда рожа, плюнув, развернулся и ушел прочь, появившийся в дверном проеме господин мэр, небрежно почесывая дикого злющего и вообще ни капли не ручного камышового кота за ухом, мрачно оглядел всю мою спальню. Затем взгляд его остановился на от чего-то смутившейся мне… скользнул по спящему Альфреду и вновь уделил внимание исключительно черной ведьме. Несколько секунд морда просто смотрел в мои глаза, после, усмехнувшись, произнес:

— Вы крайне неопытны в любовных делах, госпожа ведьма, а потому упустили одну мелкую, но крайне значимую деталь — сапоги.

Искренне удивленная его речью, я привстала, придерживая одеяло на груди, и переспросила:

— Что?!

Морда улыбнулся, отпустил моего кота на пол, выпрямился, сложил руки на груди и совершенно невозмутимо пояснил:

— Какова бы ни была вспыхнувшая между любовниками страсть, мне еще не приходилось видеть ни единого мужчину, что забрался бы в постель женщины, не сняв сапог.

Информация оказалась настолько удивительной, что я только сейчас вспомнила, что сняв с белого столько всего, про обувь совершенно забыла. Потянулась, откидывая край одеяла с ног мага, увидела черные начищенные до блеска гуталином, а потому испачкавшие мою простынь сапоги, и задернула одеяло обратно, чувствуя, как краска заливает лицо.

— У вас что, никогда не было мужчин? — насмешливо поинтересовался морда.

Краснея еще основательнее, зло огрызнулась:

— Белого мага не так-то уж и легко заарканить, знаете ли!

— Не имею представления, видите ли никогда не арканил, — откровенно издевательски сообщил морда. Затем добавил: — Сапоги я бы все же снял.

И как не хотелось бы съязвить в ответ, но в чем-то ловец был прав. Щелкнула пальцами, отправив сноп зеленоватых искр к ногам спящего березки, вследствие чего край одеяла приподнялся, сапоги с мага слезли и аккуратненько расположились у края постели.

— Слишком аккуратно, — заметил морда.

Щелкнула пальцами снова — сапоги рухнули как подкошенные. Подумав, еще и под кровать их запихнула.

Вошел камышовый кот, посмотрел на сапоги, на меня, подошел и начал урчать возле морды.

— Милый котенок, — заметил мэр.

О том, что котейка одержим, я говорить не стала.

— Я подожду вас внизу? — почему-то предложил морда.

— Спасибо, не стоит, — мрачно ответила черная ведьма.

Поведя плечом, господин мэр повернулся и покинул второй этаж. Уже с лестницы донесся его голос:

— Идея с крапивой мне понравилась, но в качестве ловушки не слишком действенно.

Угу, а ты магию заблокируй, и с гораздо более действенными вещами столкнешься.

— И да, — судя по тому, что поскрипывание ступеней прекратилось морда остановился, — мне жаль говорить об этом, но рано или поздно, мэтр Октарион сообразит, что в момент этого эпического вторжения в вашу лавку, ни Гардэм, ни Дохрай в битву не вступили.

Умный, да?!

— Гардэм белый хранитель, он против белого мага бессилен, а Дохрай с рожей уже сталкивался и теоретически противопоставить ему ничего не может.

— Ааа, — задумчиво отозвался ловец.

После чего покинул мою лавку.

Медленно поднялась с постели, прикрыв начавшего посапывать белого мага. Подошла к окну и уныло посмотрела на площадь бал был в разгаре. Жители Бриджуотера танцевали, разговаривали, смеялись, веселились, и да женились, самая большая очередь была как раз перед аркой с уже заметно подуставшим священником. А в самом центре танцпола необъятная госпожа Торникай в трещащей по швам моей черной мантии, танцевала с собственным супругом, который кажется, был крайне горд женой. Еще бы, кто из смертных может похвастаться тем, что безнаказанно начистил рожу целому белому магу.