Читаем без скачивания Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

Арсений Ивасава принес проект письма к идзуским христианам и просил послать это письмо с его братом Михеем, вчера бывшим у меня. В письме, кроме той причины, что «о. Петр Кано сам просил уволить его из прихода, приведена еще — что и разделение бывшего доселе прихода на два, если бы дать о. Петра для Идзу, неудобно, так как оба прихода были бы очень малы; и потому о. Петр не может быть дан идзуским христианам. Что они привыкли к нему, это натурально; но если из–за этого не переводить священников — коли перевести нужно — то выйдет для Церкви большое затруднение. — Что с идзускими христианами не советовались при избрании священника — это потому, что и с христианами Одавара не советовались; а избран и назначен новый священник Епископом, ибо христиане, не зная кандидатов на священство, не имеют возможности выбирать». Так как письмо составлено очень умно, то я тотчас же согласился. Письмо было переписано Давидом, приложена моя печать к нему и вручено Арсению для передачи Михею — посланцу идзуских христиан. Адресовано оно «Моисею Исии (который, по словам Арсения, и будоражит всех), Иоанну Нода и всем христианам провинции Идзу». Дал Арсению для Михея десять брошюр христианских и для его спутника пять.

Посланы сегодня еще письма к пяти катихизаторам идзуских Церквей, «чтобы они постарались о хорошем приеме христианами нового священника — о. Василия Усуи, что это их обязанность по тридцать шестому правилу апостольскому». Арсений Ивасава говорил, что катихизаторы Анатолий Озаки и Иоанн Кобаяси и суть главные виновники смуты христиан; Анатолий Озаки (негоднейший из катихизаторов, только из милости держимый) считает себя старше Василия Усуи, и потому не хочет ему подчиняться; Иоанн Кобаяси прежде служил поблизости от Усуи и имел, должно быть, с ним неприятности. Если они хоть мало станут пакостить о. Василию, то по тридцать шестому апостольскому правилу будут отставлены от катихизаторства.

11/23 сентября 1899. Суббота.

Японский гражданский праздник; школы не учились, мы с Накаем не переводили. Я целый день писал в Россию по поводу о. Вениамина: послал Владимиру Карловичу Саблеру и о. Феодору Быстрову копии нашей с ним переписки и просил Саблера, если Святейший Синод еще не назначил о. Вениамина сюда, ходатайствовать об ускорении сего назначения.

Послал иподиакона Моисея Кавамура в Одавара поучить пономаря у о. Василия Усуи — его сынишку — хорошенько служить кадиловозжигателем и священосцем, также отвезти приготовленные здесь сему пономарю два стихаря, еще — побыть в Тоносава вместе с плотником и черепицекровелыциком и сообразить с первым, сколько будет стоить переделка внутри дома, с вторым — поправка крыши.

12/24 сентября 1899. Воскресенье.

Был после Обедни (запоздавший, впрочем, к Обедне) Спиридон Араи из Накацу, торгующий в Корее — вывозящий оттуда рис, а туда ввозящий аптекарские товары — и богатеющий этою торговлею, не теряющий, однако, и христианского чувства; рассказывал про корейский народ, про его бедность, забитость от чиновников–взяточников, его и добрые качества: детскую простоту, неиспорченность; говорил про успехи инославной проповеди там; и посетовали мы с ним, что православной проповеди не можем мы водворить там — людей нет.

13/25 сентября 1899. Понедельник.

«Наймусё» (Министерство внутренних дел) еще в июле потребовало сведений от миссионеров: о них самих (риреки), о их действиях, храмах и прочем. Я возможно скоро доставил свои, но их сегодня вот уж пятый раз присылают для поправок и дополнений, хотя каждый раз мы с черновым отправляемся в Министерство спросить — «так ли вот будет?» «Теперь так, это будет удовлетворительно» — отвечают и затем вновь присылают для поправок и дополнений. Должно быть, вновь еще сами не могут ориентироваться.

14/26 сентября 1899. Вторник.

Праздник Воздвижения.

Токио и Тоносава.

Отслуживши Литургию, отправился (в один час сорок минут) в Тоносава и Одавара по делам. В седьмом часу вечера прибыл в Тоносава и, побывши у себя наверху и поговоривши с Михеем, спустился вниз переночевать в гостинице Таманою.

15/27 сентября 1899. Среда.

Тоносава, Одавара, Токио.

Вставши в шесть часов и напившись принесенного плохого кофе, отправился домой, наверх. Оказалось, по осмотре, что Михей в этом году не безобразил деревьев отрубанием ветвей. Церковь и столовая — свежи и чисты, как следует вновь по постройке и когда только Женская школа была там. Моисей Кавамура в восьмом часу прибыл из Одавара…

[Пропуск в оригинале]

16/28 сентября 1899. Четверг

О. Симеон Мии изъявляет полное согласие со мной насчет Каназава: Акилу Ивата отправляет в Иокохаму обратно, в Каназава же за три ен будет найдено помещение для «китоо–дзё», и старик Обата будет заведывать им.

Был служивший некоторое время катихизатором и семь лет тому назад оставивший службу Павел Ямада, урожденец Тоёхаси, старик и слабый здоровьем. По–видимому, есть нечего ему, и добивается он опять катихизаторской службы, то есть дарового пропитания на счет Церкви. Так как я на днях предупредил его чрез Нумабе, что на службу он не может быть принятым, то он сегодня и не просился, а только рассказал мне, как проводил время с тех пор, как оставил службу; я, молча, все выслушал и сказал, что «тасика–ни кикимасита», встал и ушел. Но, конечно, тут не все — он дальше придет заявить уже прямо свое прошение; тогда придется столь же прямо отказать. Куда такому катихизаторствовать! И стар, и слаб, и учился мало, и забыл за семь лет то, чему успел научиться. — Вообще же, прежде служившие и, по оставлении службы, вновь просящиеся на нее, до сих пор оказывались всегда ни к чему не годными. Лучше таковых никогда и не принимать.

17/29 сентября 1899. Пятница.

О. Роман вернулся из своего путешествия по Церквам в Симооса. Говорил, что в Тега и Фузе у Симеона Томии есть новые слушатели, несмотря на рабочее теперь для землевладельцев время; у Антония Обато в Фунао также есть несколько слушателей. Христиане везде твердо держат веру. Поручил он Обата побыть у протестанта — в селении между Какаицу и Токио — винодела, который просится в православие.

18/30 сентября 1899. Суббота.

Иоанн Овата, прежде бывший учителем в Женской школе и больше года состоящий переводчиком религиозных книг, до сих пор не представил ничего для печати, а получает двадцать пять ен в месяц; меня совесть мучает, не бросаются ли без пользы такие большие церковные деньги, и потому сегодня, когда приходил утром Овата за жалованьем, я велел ему в три часа принести перевод его, чтобы посмотреть, что у него сделано. Принес; в это же время был у меня Савва Хорие, начальник переводчиков, которому Овата не подчиняется, как должно, по дрянному своему характеру. Оказалось, что перевел он довольно много (переводит сочинение Иннокентия «Последние дни земной жизни Иисуса Христа»), но ни строчки еще не приготовлено для печати — перевод вчерне. Велел я ему недели в две исправить самую первую, небольшую, тетрадь так, чтобы она могла быть напечатана, по его мнению, и доставить господину Хорие для просмотра и решения, можно ли печатать. Ведь можно трудиться над переводом долго в полной уверенности, что труд будет напечатан, и окажется потом, что напечатать нельзя — никто не поймет книги; таков именно перевод Церковной истории Смирнова, сделанный о. Сергием Судзуки; избави Бог, и перевод Овата окажется подобным! Итак, нужно теперь же решить, годны ли его переводы для напечатания — что и будет сделано опытом с первой тетрадью его перевода. Господин Хорие обещался исполнить мое поручение; Овата сказал, что исправит тетрадь, но тотчас же схватился с места и ушел сердитый — на что, Бог весть; такой уж характер.