Читаем без скачивания Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот почему начальник полиции готов предоставить мне не только патрульную машину, но и самолет.
— Самолет готовы предоставить другие, — обронил сержант, — а подполковник Заргедан и все прочие понемногу успокоились.
— Почему меня не убрали?
Семент оглянулся и, одарив лейтенанта желтозубой, дурно пахнущей улыбкой, вновь самодовольно рассмеялся. Никогда еще не говорил он с лейтенантом столь высокомерно.
— Не в той последовательности вопросы задаешь, следователь. — Вольф заметил, что сержант перешел на «ты», очевидно, решив, что с субординацией покончено раз и навсегда. За пределы Кадена она не распространяется. А Вольфа это всегда задевало. В нем вдруг оживала прусская спесь, заложенное в генах пристрастие к прусской дисциплине. В его роду восемь поколений офицеров. Возможно, и больше, просто не сумел забраться в более глубокие времена.
— В какой же задавать?
— Вначале стоило поинтересоваться, когда именно поверили в то, что ты не подсадной.
Несколько минут Вольф не задавал подсказанный ему вопрос из принципа. Его раздражали развязный тон Семента и то, что он пытается говорить с ним, как с одним из сельских пастухов, отличавшихся в здешних краях особой тупостью.
«Форд» швыряло на камнях так, словно подбрасывало на струях гейзеров. Несколько раз Вольф ударялся головой о верх машины и разражался ворчанием: он не просил сержанта сокращать путь, до взлета в Моранде у него еще оставалось два с половиной часа.
— И когда же это произошло? — наконец, спросил он, как только сержант направил машину к невысокому перевалу, с которого начинался спуск к трансфрилендскому шоссе.
— После того как местный «крестный отец» не поленился позвонить той девице, которую ты пытался «расколоть» заодно с неким писателем, отправленным, с твоей помощью, на электрический стул.
— Имеется в виду Эллин Грей?
— Как-как? Грей? — мучительно поморщился сержант. — Что-то похожее.
— Хочешь сказать, что мафия вышла даже на нее?!
— Почему «даже» на нее? Если понадобится, она выйдет на президента, на Папу Римского, на архангела Михаила и на любого из апостолов! — почти победно хохотал Семент. И чувствовалось, что он и не пытается скрывать своих симпатий к местной коза ностре.
— Кто же им подсказал, что следует связаться именно с ней?
— Кто-то из столицы. Мне даже намекнули, что, дескать, Грей сама подставилась под разговор.
— И что же она поведала вашему «крестному отцу»? Что она вообще могла знать?
— Намного больше, чем ты предполагаешь, лейтенант. Потому что информация, которой она обладает, вытекала из «мужского достоинства» самого генерала Лейса. Теперь понятно? А что касается тебя, то она поведала, что ты — никто; что ты — всего лишь жертва очередного полицейского аборта.
— Если вы осмелитесь и впредь говорить со мной в таком тоне, я вышвырну вас из машины.
— Не имеет смысла, — с убийственным спокойствием парировал Семент. — Теперь уже — не имеет, коль раньше не решился. Ты ведь сейчас едешь к этой леди, к мисс Грей?
— Возможно.
— Потому и говорю: если хочешь говорить со мной о деле — говори о деле. — Семент впервые согнал с лица улыбку и осчастливил лейтенанта затяжным взглядом, рискованно оторвав его от едва накатанной каменистой дороги. — Ты ведь действительно едешь к ней. Потому что только она способна вырвать тебя из этой горной гробницы. Так все-таки: к ней или не к ней? — жестко и решительно спросил сержант.
— К ней, к ней! — столь же резко признал лейтенант.
— Это уже другой разговор.
— И что дальше?
— А то, что и в этот раз она, по существу, спасла тебя. Заявив, что «Вольф — всего лишь жертва очередного полицейского аборта», — кстати, это действительно ее слова, — она заставила «крестного отца» полчаса ржать. Слишком уж понравилось такое определение.
— Ну и стерва же она…
— Вполне возможно, — беззаботно согласился Семент. — Если иметь ее в виду как самку. Но «крестный» уверяет, что баба она с головой и со связями. Знаешь, что больше всего его удивило? Что Грей сумела убедить, что ты никто, и просила не мараться о тебя. Хотя честно призналась: крови ты с нее попил столько, что четвертовать тебя — мало.
— Тут она права. Относительно крови.
— Так вот, босса поразило, что Эллин не пожелала мстить тебе. Стоило этой адвокатше молвить одно-единственное слово: «Подослан», молвить хотя бы из мести, из ненависти… И на следующий день тебя бы уже отпевали. Впрочем, поначалу попытались бы подкупить либо запугать.
— Но если она сумела убедить «крестного», что я не подослан, тогда какого дьявола мафия продолжала преследовать меня? Именно меня?
— Потому что твоя Грей продала еще одну информацию, пожалуй, не менее ценную, из которой вытекало, что покупать тебя для сотрудничества с мафией нет смысла. Слишком уж ты, дескать, праведный и слишком опасный.
— То есть получилось, что я не настолько опасен, чтобы меня убивать…
— …и тем самым создавать проблемы подполковнику Заргедану. Уж кто-кто, а «крестный» заботится о его имидже, о непорочности в глазах столичного и окружного начальства. К чему излишние осложнения? Мафиози нужно делать свой бизнес, а не воевать со специальным отрядом полиции по борьбе с наркомафией.
— …Но в то же время слишком опасен, чтобы пытаться вербовать меня.
— Не столько опасен, сколько безнадежен — так будет точнее. В любом случае, она тебя спасла. Так что, прежде чем переспать с ней, за нее же и помолись. Кстати, за эту информацию она отхватила от «крестного» солидный куш.
— За такую-то информацию?! Босс явно прогадал.
— Не прав, лейтенант.
— В чем же ее ценность?
— Не такая уж она мизерная, как может показаться. Но дело не в этом. «Крестный» любит повторять, что покупает не информацию, а… информатора. Так оно, в данном случае, и произошло. Он купил ценного информатора. «Крестный» Кадена — не самый могучий во Фриленде, и до сих пор у него не было доступа ни к одному из столь высоких чинов. Тем более что Грей — адвокат,
