Читаем без скачивания Варяжский сокол - Сергей Шведов

– Так что же делать-то теперь? – растерялся Красимир. – Жену, что ли, со двора гнать?

– Выбрось это из головы, ган, – замахал руками седовласый волхв. – Она избранница славянских богов, воплощение богини Макоши, и вместе с ней уйдет из твоего рода удача. А рожденный ею отрок станет твоей защитой под уклон годов.

– Присоветовал, ведун, – обиделся ган Красимир. – Выходит, по-твоему, я должен чужого ублюдка вскармливать из своих ганских рук?!

– Твой это будет ребенок, Красимир, не сомневайся.

– А как же этот Черный Ворон, что сейчас живет в моем дому?

– Так ведь он наваждение Навьего мира. А разве может мертвый породить живого? Навьи ведь не несут в себе семени и способны лишь распалять женок, а не оплодотворять их. Ты когда восходил в последний раз на ложе своей жены?

– За день до ее похищения и восходил.

– Ну вот видишь, ган. А ты сомневался в своем отцовстве. Не успела твоя Ярина надеть обереги на случай беременности, вот и стала легкой добычей навьих сил.

– Ну а с Черным Вороном что делать?

– Принеси в жертву Велесу быка, и улетит тот Ворон из твоего дома.

– Жертву принести готов, – сказал ган Красимир, тряся мошной. – Но давай это сделаем тайно, чтоб ни одна живая душа не узнала.

Усомнился ган Красимир в словах волхва. И сомневался до последнего: и когда быка в жертву приносил, сердце щемило, и по дороге домой чувствовал себя не в своей тарелке. А как вернулся домой, так сразу полегчало. Пропал Черный Ворон, словно его и не было. А главное, сонливость с гана спала как бы сама собой. И такой избыток сил в нем среди ночи проснулся, что он, не в силах добрести до жениной ложницы, подмял под себя служанку Халиму. Так всю ночь с ней и проваландался. А поутру встал сокол соколом, только что не клекотал от радости. Вот и не верь после этого Велесовым волхвам. Легко этому рабби Иосифу советовать – не пей-де вина. А где ж еще силу брать немолодому гану, как не из виноградной лозы? А Карочею он еще отплатит, дайте срок! Ведь недаром же про скифа говорят, что он человек порченый. А теперь и ган Красимир убедился, что Карочей с Навьим миром связан.

– Да быть того не может, – ахнул ган Мамай, коего Красимир пригласил на добрый ужин в благодарность за дельный совет.

– Это я тебе в большой тайне говорю, – понизил голос почти до шепота хозяин. – А мне все обсказал ведун Мстимир. И Воислав этот не боярин вовсе, а Черный Ворон с Навьей стороны.

– Вот дал Велес тебе гостя, – ахнул Мамай.

– И не говори, ган. Я уж свой дом на три раза благовониями окурил, а все вроде как пахнет мертвечиной.

– Нет, – покачал головой гость. – Не чувствую.

– Значит, пронесло, – вздохнул с облегчением Красимир. – А вот каган-беку я теперь не завидую.

– Почему? – удивился Мамай.

– Так ведь Черный Ворон убил взглядом его мечника. А ведь сотник Рахман был в его гвардии из лучших.

– Так ведь секирой убил, а не взглядом, – возразил Мамай.

– А мне ган Себек рассказывал, что никто того броска секиры не видел, – покачал головой Красимир. – Вроде как молния сверкнула – и нет Рахмана.

– Плохая примета, – покачал головой ган Мамай.

– Да не примета это, а знамение, – ткнул пальцем в потолок Красимир. – Мне Мстимир так и сказал: раз Черный Ворон каган-бека Обадию клюнул, значит, жди беды. Побьют его атаманы, помяни мое слово.

– Выходит, не по твою душу тот Черный Ворон прилетал, – сделал разумный вывод ган Мамай.

– Выходит, не по мою, – согласился Красимир. – Я Велесу в благодарность быка пожертвовал и сто денариев. Тем и откупился. Я слышал, что у тебя невестка беременна, ган Мамай?

– Это ты к чему, ган Красимир?

– Пусть шьет на платье обереги, – шепотом подсказал гостю хозяин. – Оно надежнее будет.

– То-то я смотрю, твоя Ярина в оберегах ходит. Со скорым прибытком тебя, ган Красимир. А гнева рабби не боишься?

– А что мне те рабби, – нахмурился Красимир. – Родное чадо дороже. Боги теперь начнут меж собой рядиться да силой мериться, а нам от этого сплошная докука.

– Это ты правильно заметил, ган, – вздохнул Мамай. – Поспешил в свое время каган Битюс пришлому богу поклониться и нас в сомнение ввел. Как бы теперь это его внукам и правнукам не аукнулось.

– Так аукнется, помяни мое слово. Сначала Ясный Сокол прилетел от Световида, а теперь Черный Ворон от Велеса. А бог Яхве молчит себе и молчит. И жертвовать ему не моги, потому как он и так Всевидящий. А коли он Всевидящий, то как же он Черного Ворона проморгал? Вот и думай тут да слушай рабби, у которых все беды-де от пития происходят. А того не понимают, что на пирах человек к богу ближе. Так как же тут не пить? Твое здоровье, ган Мамай.

Глава 7

Поход

Каган-бек Обадия выступил в поход на самой макушке лета. Время для конницы самое удачное, благо в эту пору трава в степи прет в рост и нет недостатка в корме для лошадей. По пути Обадия рассчитывал пополнить свои ряды за счет печенегов, благо договоренность с их вождями была уже достигнута. Пехоту же решили сначала переправить на ладьях до Сарая, а уж оттуда, посадив на повозки, перебросить к Варуне. Решительнее всех против этого замысла Обадии возражал ган Бегич. По его мнению, пехота, лишенная прикрытия конницы, могла стать легкой добычей лихих скифских и славянских наездников, коих под рукой атаманов с избытком. Но Обадия советом опытного Бегича пренебрег, чем вызвал недовольство хазарских ганов. Многие вообще считали затею с пехотой зряшным делом. Уж коли не хватает лошадей для ратников, так лучше их вообще в скоротечный поход не брать.

– А кто вам сказал, что поход будет скоротечным? – огрызнулся в их сторону Обадия.

Пешими в бой ходили только асы и туранцы, а скифские и славянские ганы предпочитали сажать мечников на коней. Снаряжение такого воина обходится дороже, но зато конный хазар трех пеших стоит.

– Это смотря кто в тех пеших ходит, – не согласился с ганом Мамаем тюркский ган Бурундай. – По мне уж лучше с конными арабами ратиться, чем с пешими ротариями.

Хазарские ганы медленно пылили следом за исламской гвардией каган-бека Обадии. Конных гвардейцев насчитывалось десять тысяч, и выглядели они внушительно. Да и то сказать, сколько денег на них потрачено. За такую сумму можно было поднять в поход сто тысяч хазар. Ну пусть не сто тысяч, так наверняка пятьдесят. А ганам из казны на этот поход выделили всего ничего – слезы. Ган Мамай, который прежде менее тысячи хазар за собой не водил, ныне взял только пятьсот. Да и тех снарядил на свои кровные, дабы не ронять себя перед ганством. А ган Красимир и вовсе обошелся тремя сотнями. Уж коли каган-бек ныне природных хазар ни во что не ставит, так чего же им кровь даром проливать? Ган Красимир давно уже порвал связи с родом и мечников нанимал со стороны. Благо хоть ныне удачно расторговался лошадьми, а то вообще бы без дружины остался. Хорошо гану Бурундаю: ему племенные старейшины тысячу хазар выделили, правда, конных из них только половина, а остальных пришлось определять в пехоту под начало гана Бегича. Да и оружие у Бурундаевых хазар плохонькое, о доспехах и говорить не приходится. А кого винить? Прежде каган-бек строго следил, чтобы денарии из казны расходились меж ганами по числу приведенных хазар. А ныне кто к Обадии ближе, тот и разжился. Возьмите хоть гана Карочея: у этого своих хазар всего полусотня, зато он теперь правая рука бека Вениамина, за ним половина гвардейцев числится. Под его началом пять темников-беков и полста сотников. Мимо проскакал – головы в сторону ганов не повернул, словно не знатные мужи перед ним, не кагановы первые ближники, а простые торговцы рыбой.