Читаем без скачивания Андреевский флаг - Герман Иванович Романов

то и эти упрямиться не должны, — Петр серьезно задумался, дымя сигарой, а вот Павел предпочитал папиросы.

После неожиданной смерти Хаджи-Гирея два года тому назад, среди крымских татар началась заматня. Часть из них выступила против Менгли-Гирея, которого царь пожелал видеть ханом. Зря они это сделали, беды обрушились на их головы — Петр только ждал этого момента, так как жить рядом с кочевниками, которые по старой памяти смотрели на христиан как на свою законную добычу, было нестерпимо. А потому урок крамольникам был дан кровавый и страшный, показательный, а превосходство в оружии сделало его наглядным в высшей степени.

Этого хватило — хан присягнул ему на верность, стал полностью «подручным». Разбой — как основа бытия, уступил место скотоводству, весь воинственный элемент был изъят рекрутами и определен на постоянную военную службу. Были набраны четыре полка улан из новых «скифов», а татары сейчас таковыми и были в своей массе. Не отдельным еще народом, а больше ордой, впитавшей в себя другие племена и народности, жившие два века тому назад в «Диком Поле». К тому же откололись они от «Золотой Орды» совсем недавно, и четверти века не пошло.

После «кровавой бани» даже ропота у бывших степных разбойников не случилось — на Волгу бежали немногие, откочевать им просто не дали. Все остальные присмирели под тяжелой рукой базилевса, и отпустили всех христианских невольников. Теперь ходить в походы за православными рабами стало смертельно опасным занятием без прямого на то приказа царя. Зато против волжской «Большой Орды» запретов не было наложено — ведь донские казаки нападали на них постоянно. Так что степная война велась с переменным успехом, но границы к северу потихоньку отодвигались, а вражеские кочевья были вынуждены потихоньку покидать степное приволье, отходя от Северского Донца, что стал рубежом.

— Мы ведь неизбежно будем воевать с Литвой, Петр Алексеевич — недопустимо ее усиление за счет русских земель. Со временем османы с татарами, благо языки схожи, в один народ сплавятся, и воевать против любого твоего врага будут яростно — вера ведь другая.

Павел криво усмехнулся, о таком варианте он раньше и помыслить не мог, создать «Турцию» в междуречье от Днепра до Днестра. Первый раз идея Василисы показалась ему бредовой, но поразмышляв над ней немного, прикинув последствия от польской экспансии, а также все усиливавшийся Венгрии, а затем и цезарцев, решил сработать на опережение. Да и грех при нынешнем малолюдстве столь ценный ресурс расходовать без всякой ощутимой пользы — воины из османов хорошие.

— Хм, не думал над тем. Жена тебе подсказала? Так я и думал — Василиса твоя «премудрая», истинная ромейка. Ладно, запреты строгие наложу, а то всех магометан перебьют — уж больно греки их крови жаждут.

Глава 47

— И как османы битву начнут, мастер? Чтобы ты сделал на их месте?

Император пристально рассматривал огромное, растянувшееся на пять верст, султанское войско. Для любого противника в нынешнем времени такое скопище в восемьдесят тысяч отчаянно фанатиков внушило бы жуткий страх, вот только не на «новых византийцев», и не сейчас. Когда в сражении с одной стороны сходится войско, пусть даже такое огромное, вооруженное на уровне технологий середины 15-го и века, а с другой регулярная армия, исход очевиден. К тому же двадцать тысяч христиан были отлично обучены, с пушками и ружьями, что должны появиться на три, а то на четыре столетия позже — так что результат противостояния очевиден.

— Отказался бы от генерального сражения, а используя превосходство в численности, устроил бы полноценную партизанскую войну. Действия бы подкрепил маневрами тех же сипахов, акынджи и дели — сосредотачивая массы конницы громил бы наши отдельные отряды, а то и полки. И растягивал бы коммуникации, отходя вглубь Анатолии. Кстати, Петр Алексеевич, в этом и причина, почему я настаивал на сохранении секретности, и применения нового вооружения и боеприпасов исключительно против ордынцев, причем стараясь истребить всех поголовно.

— Ты прав, мастер, — усмехнулся Петр, — если бы султан Мехмед знал, с чем ему предстоит столкнуться, он бы не повел свое воинство к Никее. А поступил бы так, как ты говоришь.

— Тем лучше для нас, — равнодушно пожал плечами Павел, — но чем больше мы их сейчас истребим, тем лучше. Желательно бы всех — чем жутче будет разгром, тем кошмарнее о нем пойдут слухи. А это сломит волю к сопротивлению, потому что дилемма проста — покорится, или умрут все поголовно! А жены и дети пойдут в неволю к тем же гяурам, которых раньше тиранили, и наступит жесточайшее возмездие!

— Да будет так, — глаза Петра недобро сверкнули, император направился к генералам — от западных чинов решили не отказываться, как и от греческих, и также оставили русские наименования. Царь принялся отдавать приказы, хотя в том большой нужды не было, все и так знали, как предстоит действовать, но напутствие монарха своим войскам перед сражением всегда необходимо, ведь сражаются живые люди, многим из которых сегодня придется стать мертвыми на поле брани…

— Ура!!!

Павел смотрел, как войска дружно приветствуют императора громким ревом. Все три дивизии вытянулись длинной линией, в каждой по четыре полка двух батальонного состава, по сводному батальону гренадер и егерей. Артиллерии представлял дивизион из трех батарей — тяжелой и двух легких, по восемь единорогов в каждой. Три сводных драгунских и один кирасирский полк составили вторую линию, предназначенную для развития успеха — эта конница была усилена казачьим и двумя уланскими полками, и двух дивизионов конной артиллерии . В резерве два гвардейских пехотных полка, сводный лейб-регимент из двух эскадронов кавалергардов, плюс дивизион гвардейской артиллерии и царский лейб-конвой из сводной сотни донских казаков и крымских татар.

На вид немощно и хило — в пехотных ротах по штату всего по 120 ружей, в эскадронах по полторы сотни палашей. Сейчас, конечно, меньше — и на то много причин — от боевых, убитых служивых, до санитарных потерь. И это было все, что имелось в армии, в городах остались гарнизоны, да кое-какие войска в Скифии. Да на галерах имелось по полуроте морской пехоты — всего на восемь сводных батальонов, но у флота сейчас были свои задачи, не менее важные, чем у армии.

Рекрутов брать в расчеты не приходилось раньше года полноценного обучения. Грекам, что толпами хотели влиться в армию, отказывали в приеме, сразу направляя в рекрутские депо — там народа уже набралось на вторую армию, и