Читаем без скачивания На острие меча - Богдан Сушинский

«Нимб святой грешницы, – определил его для себя Гяур. – Степной грешницы Дианы».

Графиня улыбалась и призывно глядела на юношу. Так продолжалось долго, слишком долго, но Гяур словно вдруг впал в оцепенение. Миг, который следовало использовать для того, чтобы оказаться рядом с Дианой, был упущен, и теперь князь не знал, как разорвать опутывавшую его сеть растерянности.

Он просто стоял и любовался удивительной красотой этой девушки, ее белым, с янтарным налетом загара, лицом, золотистыми локонами волос, в которые уже оказались вплетенными десятки ромашек; четко очерченными линиями груди, талии, бедер; линиями, которые не способны были ни скрыть, ни исказить никакие одежды. Тем более что наряды она подбирала так, чтобы не скрывать, а подчеркивать свои достоинства.

– Как же вы прекрасны, мой воинственно-застенчивый князь, – высказала Диана нечто похожее на то, что должен был воскликнуть сам полковник. – Вы… действительно нравитесь мне.

Поддаваясь магии ее слов, полковник еще более приблизился и снова замер.

– Мне трудно судить-гадать, для кого создана я. Но, видит Бог, вы созданы исключительно для меня, – все еще томно объяснялась ему француженка.

Не рассчитывая на то, что князь сумеет прийти в себя раньше, чем наступит темнота, графиня приподнялась, взяла его за руку и, преданно глядя прямо в глаза, гипнотизируя его, заставила опуститься рядом с собой.

Губы ее были солоновато-сладкими, а шея бунтующе пульсировала под его пальцами, словно гасила в себе рвущиеся наружу чувства.

Прервав поток поцелуев, князь настороженно всмотрелся в глаза девушки. Они были полузакрыты, но лучистый голубовато-синий свет их пробивался и через ресницы.

«Нет, все это искренне, – успокоил он себя. – Ни играть, ни притворяться столь естественно – нельзя. Невозможно».

Оголив ее грудь, Гяур припал к розоватому бутону соска, словно к маленькому теплому родничку, и все освобождал и освобождал от одежд ее тело. Даже то, что по гребню долины проехало трое всадников, а где-то рядом, на берегу речушки, шумно играли дети, уже не останавливало Гяура. Как не останавливала и сама графиня де Ляфер. Она лишь внимательно следила за каждым его движением, причем делала это с озорным притворством, как бы испытывая Гяура: интересно, надолго ли тебя хватит, когда наконец остановишься?

Гяур же остановился только тогда, когда понял: теперь настала его очередь раздеваться. И что это зеленое ложе долины должно превратиться в ложе любви.

– Ты прав: здесь это почти невозможно, – извинила и одновременно спасла его Диана. – Здесь это совершенно невозможно, мой буйствующий в дебрях женских одежд князь, – звонко, гортанно смеялась она, одной рукой лаская его лицо, другой прикрывая оголенную грудь. – Нет, если уж вы так увлечены… Если уж так, тогда понятно, что сдерживать себя дальше невозможно. Хотя, по-моему, остановились вы как раз вовремя. Позже я бы уже сама не позволила вам остановиться.

Она вдруг умолкла, прикрылась, как могла, одеждой и, упершись в землю затылком и пятками, приподнялась, пытаясь рассмотреть, что там происходит на гребне, за ее головой.

– Что случилось? – насторожился Гяур, тоже слегка приподнимаясь. – Там кто-то появился?

– К сожалению, никого.

– Но должен был?

– Иначе зачем бы я устраивала здесь свою секусальную лежку Князь удивленно смотрел на девушку, ожидая объяснений, однако графиня загадочно улыбалась и молчала.

– Кто? – не выдержал Гяур – Это должна была появиться Власта? Я спрашиваю: Власта?! Почему вы считаете, что она должна была появиться здесь и как раз в это время?

– Хотя бы потому, что мне этого хотелось. Да вот досада: далеко не все, чего мне хочется, происходит. Так уж нелепо устроен этот мир.

Гяур еще с минуту внимательно осматривал холмистый, словно спина крокодила, гребень. Никого там не было. «Неужели они могли сговориться? – подумал. – Нет, это было бы слишком вульгарно и породило бы слишком много сплетен!» – добавил еще через несколько мгновений.

Воспользовавшись подаренной передышкой, графиня села и, не стесняясь Гяура, принялась не спеша облачаться в свое одеяние.

– Так почему мы все-таки оказались в этой долине? – спросил Гяур, когда, снова вдоволь нацеловавшись, они вернулись в свои седла. – Может, хоть сейчас объясните мне, что вас сюда привело?

– Неужели не ясно? – довольно холодно, во всяком случае слишком рассудительно, ответила графиня. – Я ведь уже говорила, что застала здесь Власту после того, как эта девица побывала с вами.

– Ну, что значит «побывала»?! – раздраженно покачал головой Гяур. – Неужели вы так ничего и не поняли?

– Только не надо подробностей, – остановила его графиня. – Обойдемся без этого… Неважно, что там между вами было, важно, что эта нищенка почувствовала себя счастливой. И что прелестная долина могла запомниться вам именно встречей с Властой. Отныне же вы будете вспоминать ее, возрождая в памяти мой образ и все, что здесь между нами происходило. Разве ради этого не стоило мчаться сюда?!

15

В небольшие комнаты, которые Гяур снимал на втором этаже дома одного из каменецких купцов, на берегу речушки, вели два хода: один – через первый этаж, другой – со стороны реки, по наружной лестнице, через мансарду.

Гяур, особенно когда он появлялся слишком поздно, предпочитал пользоваться ходом, ведущим через мансарду. Стараясь как можно реже не только беспокоить хозяев, но и вообще встречаться с ними. Как-то уж так получилось, что буквально с первых дней их отношения с временным постояльцем не сложились.

Сегодня Гяур возвращался уставший. Третий день подряд вместе со своими драгунами он участвовал в учениях польских войск. По тому, как поспешно стягивались к Каменцу новые сотни гусар, улан, польской и казачьей пехоты, Гяур определил, что не позднее чем через месяц придется выступать в поход. Турки были рядом, за Днестром. Татары тоже все беспечнее поднимались выше и выше по Днестру, достигая глубинных районов Подолии.

Тем временем полк Гяура успел пополниться двумя сотнями реестровых казаков и сотней новобранцев из Каменецкого старостата, и теперь составлял около семисот сабель. Кроме того, в ближайшее время каменецкий староста обещал отдать под его руку еще две сотни необученных новобранцев, а также разрешил принять отряд Мамлюка, а во время похода набирать охочих из казаков и беглых. Польская корона явно ощущала нехватку военной силы в этих местах, поэтому радовались каждой новой сабле, лишь бы она оказывалась в польских хоругвях, а не в запорожских куренях [29] .

Несколько ночей он провел вместе с полком в полевом лагере за городом. Но сегодня дела снова погнали его в Каменец – нужно было вести переговоры с начальником гарнизона и комендантом крепости о постройке казарм для его драгунского [30] , как он начал теперь называться, полка. Так что в эту ночь князь решил отдыхать здесь, на квартире. А с драгунами остались Улич и Хозар, произведенные позавчера в ротмистры.

Еще поднимаясь по лестнице, Гяур увидел на своей постели освещенное ярким лунным сиянием оголенное тело женщины. Стройные, в меру мускулистые ноги ее покоились на довольно высоком комоде, едва не касаясь потолка.

– Куда же вы, князь? – послышался голос гостьи в тот самый миг, когда Гяур уже решил было тихонько спуститься, дабы не попасть в неловкое положение.

– Да я, собственно…

– Мало того, что вы заставили меня столько времени ждать, так вы еще и пытаетесь скрыться.

Конечно же, это был голос графини де Ляфер. Князь распознал бы его среди миллионов других голосов.

– Простите, не знал, что это вы, графиня. Подумал было…

– Вы подумали, что вас навестила Власта. Не надо объяснять, что вы представили себе, увидев освещенные луной женские ножки. Скорее всего, потеряли дар воображения вместе с даром речи. Учтите, ясновидением страдает не только ваша босоногая змееловка.

– Решил, что ошибся домом.

– Не пытайтесь лгать еще одной ясновидящей. Или, может, вы сомневаетесь в этом?

– Относительно ваших способностей у меня сомнений не возникает, – поспешно заверил ее полковник.

Только теперь он поднялся еще на несколько ступенек и остановился в двери, закрыв собой весь проем. Графиня продолжала лежать в той же позе. Грудь девушки освещалась каким-то внутренним сиянием, и два прелестных полукруга ее не только отражали лунное сияние, но и сами казались двумя миниатюрными полуугасшими лунами.

– Только не думайте, что я дрожу от страсти к вам, – с легкой иронией заметила графиня, перехватив его взгляд. – Хотя разделась я лишь тогда, когда услышала ваши шаги и покашливание, однако успела основательно продрогнуть.

– Так это действительно вы… – почти с нежностью проговорил Гяур, только сейчас по-настоящему поверив, что все это происходит наяву. Вдруг у него в руке снова окажется кувшин со змеей или с цветком. Еще немного общения с Властой, и он перестанет реально воспринимать окружающий мир, или, во всяком случае, станет сомневаться в правдивости его существования.